Евастас вошёл в пещеру, удивлённо замер и направился к озеру.
— Нам нельзя купаться вместе, — произнесла я безапелляционно, заметив, что его руки опустились на пояс брюк.
— Почему? — искренне удивился он.
Вселенная, дай мне терпения!
— Не принято, — пробурчала я, спешно выбираясь из воды.
Мужского интереса в жнеце не ощущалось, лишь почти детское любопытство. Вот только практика показывает, что мальчики очень быстро растут. Лучше избежать лишних соблазнов. Я укуталась в плащ, схватила свои вещи и покинула пещеру. Пока Евастас купался, натянула трусы, сверху относительно подсохшие штаны и носки. Потом пришёл черёд кольчуги. Металл холодил кожу, но хоть создавал прикрытие. Кто бы знал, сколько очков уверенности приносит одежда. Как только спрятала от взгляда жнеца грудь, сразу почувствовала себя намного лучше.
Через некоторое время в мою пещеру вернулся Евастас. С длинных тёмных волос капала вода, стекая по обнажённой груди. Ладно, хоть догадался надеть брюки. Иначе я не представляю, как бы ему объясняла, почему нельзя светить голым задом перед незнакомой девушкой. В руках он нёс миску с едой. Уже выяснил, что меня надо задабривать мясом.
— Ешь, — не приказал, а предложил, располагаясь на шкуре возле меня.
— Спасибо, — я сразу сцапала с миски кусочек мяса.
— Мне нравилось без этого, — вдруг заявил он, указав на кольчугу.
«Ещё бы» — проворчала я про себя, ощущая исходящее от Лилит веселье.
На этот раз Евастас присоединился к трапезе. Некоторое время кушали в молчании. Я вернулась к прерванному разговору, только когда мы утолили первый голод.
— Ты сказал, что должен убить меня. Почему? Я же не сделала тебе ничего плохого.
Словно в желании взять паузу на раздумья, Евастас откусил кусочек мяса, отведя взгляд. Но мне показалось, что он зажмурился от удовольствия. Сейчас он прикрывался лучше, и чаще всего фонил только сильными эмоциями.
— Ты ведь знаешь, многие жнецы инстинктивно чувствуют врагов, — заговорил он задумчиво.
Да, именно моей сестре не повезло получить такое чутьё.
— Мои способности усилены. Я ощущаю врагов на километры вокруг. Поэтому остался в своей тюрьме. Здесь тихо, — вздохнул он, вновь взглянув на меня: остро и сердито. — Было тихо до тебя.
Он замолчал, позволяя мне переварить его слова. Сестра мучилась из-за этой способности, но та в ней была намного слабее. Не представляю, что ощущает Евастас.
— Я должен уничтожить всех врагов, — заключил он суровым тоном.
— Кому ты должен? Смотри, меня же ты не убил, просто потому, что не захотел, — я пытливо заглянула в его глаза.
— Я должен, — отрицательно качнул он головой, указав себе за спину.
— Этот знак? — догадалась я. — Ты нанёс его мне. И что, я тоже скоро начну бездумно убивать?
— Нет, — неуверенно произнёс он. — Я внёс изменения.
— Но ты не можешь сказать точно, — сердито выдохнула я и замолчала, уговаривая себя смирить злость и опасения.
Если бы Евастас не нанёс мне этот знак, я была бы уже мертва.
— Как бы то ни было, ты ошибаешься. Ты не должен никого убивать. Те, кто внёс эти установки, мертвы.
— Архонты сами пришли ко мне, — кивнул он, откладывая обратно в миску недоеденный кусок мяса.
Похоже, у нас обоих пропал аппетит.
— Ты можешь бороться с установками, Евастас. Я тому живой пример, — осторожно коснулась его руки.
— Для чего мне бороться? — чёрные глаза наполнились лютой злобой. — Вы все, ты противоестественны, неправильны. На Земле есть место только людям.
— Ты ведь и сам не хочешь смертей. Подумай, Евастас…
Договорить не удалось. Ладонь жнеца сжала моё горло и впечатала меня спиной в укрытый шкурами пол.
— Ты — враг! Я желаю убить тебя каждую секунду! — прокричал он мне яростно в лицо.
Хватка на горле усилилась. Я отчаянно затрепыхалась под ним, всеми фибрами души, ощущая его обречённость. А он продолжал душить, всё человеческое будто покинуло чёрные глаза.
— Евастас… — прохрипела я еле слышно, надеясь до него достучаться.
И только тогда он отпустил. Громко кашляя, я перевернулась на бок. Евастас стремительно подскочил на ноги и прыгнул в подпространство, оставляя меня в одиночестве. Сердце всё ещё сжимало его эмоциями безнадёжной тоски. Он не верил, даже не пытался поверить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Через некоторое время мне удалось отдышаться. Горло саднило, но я поела мясо и сходила к озеру, чтобы умыться. Даже успела немного поспать, когда почувствовала энергию жнеца. Вдали послышался звон металла. Поднявшись, я направилась на странный звук. Евастас находился в пещере с озером. Лежал на каменном полу. Из ран на груди сочились потоки крови. Коса валялась в отдалении, и при моём появлении он потянулся за ней. В прострации приблизившись, я поставила ногу на древко его оружия. Мысли забились в беспорядке, когда я подняла косу. Наш враг лежал передо мной. Теперь мне были известны мотивы поступков Евастаса, я знала, что практически нет надежды на то, что он остановится сам. В моих руках была возможность спасти тысячи жизней, забрав лишь одну. Какой простой шаг и одновременно невероятно сложный.
Приподнявшись на коленях, Евастас вскинул голову, позволяя капюшону открыть его лицо, на котором застыло выражение обречённости. Из чёрных глаз смотрела бездна отчаяния.
— Сделай это, Натали, — Евастас сокрушённо опустил голову.
Секунды складывались в минуты, минуты в целую вечность, в которую я пыталась принять решение. Рука дрожала. И стало понятным, что не смогу. Не смогу забрать жизнь Евастаса. Как украсть то, что он только обрёл, что не сумел в полной мере осознать, взвесить и прочувствовать? Мне ещё многое неизвестно о нём, но понятно главное, он поступает так не по своей воле. Возможно, я сумею ему помочь. Малодушный поступок. Правильнее его убить, чтобы избежать риска. Но всегда можно оправдать себя практичностью. Получив такого союзника, стражи обезопасят Землю навсегда. Конечно, причина была в другом, но должна быть и официальная версия.
Коса со звоном упала на каменный пол. Евастас вскинул голову, глядя на меня с непониманием.
— Дай посмотрю, — я присела перед ним на колени.
Вот только кровь не позволяла оценить ранения. Пришлось подвести всё ещё растерянного жнеца к озерцу, чтобы промыть его грудь.
— Кто так тебя? — спросила я, чтобы не молчать.
— Твои друзья.
— Они живы? — уточнила напряжённо.
— Да.
— Тогда тебе ещё повезло, легко отделался, — хмыкнула я, рассматривая широкие порезы и пулевое ранение на плече. — Ты сказал им, что я жива?
— Нет, — мотнул он головой.
— Почему? Ты же наверняка чувствовал, как они волнуются.
— Я должен убить тебя. Ты зря не убила меня, — он обречённо и печально заглянул в мои глаза.
— Нет, Евастас, ты не должен никого убивать, — убеждённо ответила я.
Мне нужно заставить его поверить, иначе ничего не получится.
Раны оказались весьма серьёзными. Пришлось отправляться к водопаду за пледом. Тот валялся мокрой тряпкой возле небольшого озерца, где меня бесцеремонно искупали. Евастас за время моего отсутствия не исчез. Так и сидел на коленях, ожидая, когда я вернусь. Разорвав плед на лоскуты, я попыталась приступить к бинтованию и осознала, что пока носилась, кровотечение остановилось. Способность к регенерации жнеца поражала.
Евастас выглядел подавленным и не разговаривал. Меня то и дело хлестало его чувством обречённости. Он даже не сразу уговорился подняться на ноги. Пришлось его буквально тащить в соседнюю пещеру.
— Не надо, Натали, — вдруг попросил он.
— Что не надо? — я посмотрела на него с непониманием.
— Не надо жалеть меня. У жалости ужасный вкус. Я сам вызвался. Думал, что смогу помочь жнецам.
Сердце разрывалось от боли за него. Больше не в состоянии выдерживать потока его эмоций, я присела перед ним на колени и крепко обхватила руками его голову.
— Всё будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Только, пожалуйста, не сдавайся.
