Он закаменел в моих объятиях. Снова растерянный, задумчивый. Но эти чувства сменились мягкой нежностью.
— Расскажи мне… — попросила я тихо, скользнув пальцами к знаку на его спине.
На этот раз он не злился и не противился. Меня снова унесло в его воспоминания. Только на этот раз это был нескончаемый калейдоскоп жизни Евастаса. Как я не пыталась увидеть его самое далёкое прошлое, мне это не удавалось. Детство и юность будто просто стёрлись. Он не знал, кем были его родители, другие родственники. Он не помнил друзей и свой дом. Зато он очень много времени провёл в общении с Домитианусом. Тот обучал его. Частенько в воспоминаниях мелькал Герард. Он очень гордился Евастасом, видел в нём спасение Земли. Но эксперимент обернулся катастрофой. Правда, только для жнецов. Архонты добились своего, создали идеальное оружие, способное ощущать врагов на километры вокруг, перемещаться на огромное расстояние, воздействовать на само пространство. Ему лишь нужно было несколько столетий, чтобы достигнуть максимальной силы. Архонтам понадобилось только создать для этого идеальные условия. Они провоцировали войну, и энергетический фон Земли рос, наполняя резерв Евастаса. Можно сказать, он стал живым источником нашей планеты. А последнее тройное открытие врат спровоцировало его пробуждение.
— Там нет ничего, Натали… за что можно держаться… — произнёс бесцветным голосом Евастас, отстраняясь от меня.
— Есть будущее, которое ты можешь создать для себя. Ты же видел в моих воспоминаниях, всегда есть ради чего жить.
Чёрные глаза оставались безучастными к моим словам. Он отрицательно покачал головой, будто и не услышав меня вовсе.
— Ради кого мне бороться? И для чего? Вы все неправильные, испорченные. Даже ты. Ты принимаешь грехи своего демона. Она заразила тебя скверной энергии.
— Лилит не…
— Ты даже не знаешь, что она сделала! Ей самой стыдно показать тебе!
От Лилит действительно поднялись эмоции стыда, сменившиеся упрямство. И меня не впервые за последние дни бросило в её воспоминания. Мы находились в пещере с озером.
— Он чуть не убил нас всех, — промурлыкала Лилит, водя пальцами по идеально гладкой поверхности кристалла.
В полупрозрачной глубине виднелись очертания тела Евастаса. Объединённая энергия высшего демона, серафима и жнеца создали эту тюрьму.
— Теперь он никому не причинит вреда, — проворчал Герард.
— Если, конечно, вы снова не захотите поэкспериментировать, — усмехнулся стоящий за его спиной Сариил.
Герард невольно обернулся и упустил момент, когда Лилит приблизилась. Её меч глубоко вонзился в его тело. Жнец захрипел, подавшись вперёд. Его охрана встрепенулась, но на них бросились демоны и ишимы. Так прекратился союз трёх сторон этой войны. Сначала уничтожили всех жнецов, что знали про Евастаса. Следом Лилит избавилась от Сариила. Практически все, кто мог создать идеальное оружие, погибли. Шакс и Лилит поступили бесчестно на пути сокрытия этой тайны.
Я вновь вернулась в реальность. Евастас смотрел на меня и будто понимал, что сейчас произошло.
— Вы все неправильные, — повторил он. — Противоестественные. Я обязан вас всех уничтожить.
Чёрные глаза подёрнулись дымкой чужой воли. Он бездумно протянул ко мне руку, и вдруг с силой стиснул горло. Стало невероятно страшно. Показалось, что личность Евастаса исчезла, сменившись безвольным и кровожадным монстром.
— Очнись! Евастас! — прокричала я испуганно, и он вздрогнул.
Потом резко отдёрнул руку. Осмысленность вернулась в его глаза.
— Понимаешь, в этом мире нет ничего правильного, — заговорила я в отчаянном стремлении убедить в своих словах. — Лилит и Шакс поступили ужасно, но сколько семей они спасли. Ведь, убивая, ты делаешь несчастными других. Вспомни эмоции моих друзей.
— Я не могу изменить… Установки, — он вновь опустил голову.
Как тогда, когда просил его убить. От него повеяло сухой безнадёжностью.
— Борись ради меня! — порывисто взяв его лицо в ладони, я заставила его посмотреть в мои глаза. — Тебе небезразлична я. Потому что именно я научила тебя чувствовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Из глаз полились слёзы. Я знала, что ему неприятна моя жалость, но не могла ничего с собой поделать. Мне хотелось помочь ему справиться, вот только нельзя заставить кого-то бороться. Евастас должен сам принять решение, найти силы внутри себя.
— Полежи со мной, — вдруг попросил он, и меня вновь омыло волной его растерянности.
— Хорошо, — вздохнула я, наконец ощутив сквозь поток беспросветной тоски толику нежности.
Мы легли на шкуры, укрылись плащом Евастаса. Валяться в кольчуге было не очень удобно, но лучше, чем совсем без одежды. Однако он всё равно умудрился просунуть руку мне за спину, чтобы коснуться алхимического знака. Евастас прикрыл глаза. На этот раз я практически не ощущала касаний его воли своего разума, но точно знала, что он просматривает мои воспоминания. Надеюсь, он найдёт там что-нибудь хорошее, что подарит ему надежду.
Мне снова снилось море. Тёплая вода омывала тело. Талию сжимали сильные руки Майкла.
— Мне всё равно, — прошептал он в мои губы, прежде чем поцеловать.
Я распахнула глаза и резко села, осознав, что это не сон, а поднятое из глубин сознания воспоминание. Евастас лежал на шкурах рядом со мной, но тоже приподнялся на локте.
— Горько, снова горько, — заметил он.
— Ты вчера говорил, что должен убить меня. Это означает, что я не смогу вернуться к любимому. Он будет страдать, а мне больно сейчас, — как можно более просто объяснила я свои чувства.
Евастас сел, заглядывая мне в глаза. Факел почти догорел, потому черты его лица тонули во мраке, но зрение становилось всё острее. Раньше бы я не рассмотрела деталей, а теперь видела, насколько он печален.
— Что такое любить, Натали? — вдруг спросил он.
— Это сложно объяснить…
— Ты же любишь. Почему сложно?
— Потому что любовь не бывает одинаковой. Она всегда разная. Любовь к матери, отцу, братьям, сестре, к особенному мужчине. Любовь — это когда не думаешь о себе, когда заботишься о том, кто тебе дорог, даже если будет плохо тебе. Любовь — это отдаваться чувствам без остатка, не смотреть на прошлое, не позволять себе сомнений. Когда возвращаешься домой и уверена, что точно получишь поддержку.
И я верю, что именно с Майклом возможно такое чувство. Что он уничтожит все мои страхи и сделает меня по-настоящему счастливой.
— Кажется, понимаю, — произнёс он серьёзно и совершенно неожиданно коснулся моей щеки в нежном жесте, чтобы стереть дорожки слёз.
Я вздрогнула, глядя на него с непониманием, когда он ко мне приблизился.
— Что ты задумал? — уточнила с подозрением.
— Хочу тебя поцеловать, — заявил он с практически детской непосредственностью.
— Евастас, — я прикрыла глаза, вновь мысленно попросив у вселенной терпения. — Ты только научился говорить, а уже лезешь целоваться.
— Но я правда хочу.
— Целовать нужно того, кого любишь, — с каменным выражением на лице выдала я.
— Но ты многих целовала, — растерялся он.
— Я ошибалась. Очень много и часто ошибалась.
От Лилит прошли волны язвительного веселья, на что я только мысленно фыркнула.
Евастас смотрел с недоверием.
— А… — начал было он.
— Секс тем более с любимыми.
Уверена, Лилит там хохотала. Мне было не до смеха. Евастас намного сильнее меня и лишён моральных ориентиров. Как бы не решил попробовать удовлетворить любопытство силой.
— Не бойся меня, — вдруг расстроенно нахмурился он. — Я стараюсь контролировать чутьё.
— Тут другое. Я боюсь, что ты решишь поцеловать меня силой, — пояснила я мягким тоном, погладив его по плечу.
— Я не хочу причинять тебе боль, — словно через силу произнёс он и внезапно резко поднялся на ноги.
— Ты куда? — забеспокоилась я.
В прошлую вылазку он отправился убивать моих друзей, пусть лучше сидит возле меня. Я даже готова пережить несколько сеансов удушения, если это спасёт близких. Но Евастас не ответил. В его руках появилась коса, и он исчез в неизвестном направлении.
