мозга или этих чёртовых прогрессивных очках. Может быть, во всём сразу.
Виктория разговаривает по телефону, объясняя Кэролайн, что произошло и что мы с жёсткими дисками уже в пути. Динамик «Вольво» усиливает сердитый голос Кэролайн:
— Я еду к тебе, а не ты ко мне.
— Кэролайн, мне нужно поработать с тобой у тебя, — отвечает Виктория. Мы приближаемся к концу Сторроу Драйв и направляемся на север, в якобы сверхбезопасную лабораторию Кэролайн в марблхедском особняке. Я никогда там не была. По словам Виктории, там есть сейфы, биометрические замки, рабочие столы из нержавеющей стали и два бункера. Что из этого правда, что научная фантастика, что гротеск, что маркетинговый бред, в данный момент не имеет значения. Мы направляемся в Марблхед, в криминалистическую лабораторию Кэролайн, какой бы она ни была.
— Я тыщу раз тебе говорила — это я буду к тебе приезжать, а не ты ко мне. Если хочешь, чтобы никто не знал про мой особняк и чтобы твои данные оставались под защитой, как и я, твой самый важный актив, — останавливайся. Разворачивайся. И через час встречаемся у «Трезубца».
— Прямо напротив Греты, — шипит Виктория.
— И что с того, сраный ты Шерлок? Там и встретимся. Срань господня, Виктория, ты знаешь, что сделала бы моя начальница, если бы узнала, что я пускаю клиентов в эту региональную лабораторию? Кроме того, у нас есть протоколы безопасности для подобных вещей.
— А тебе не кажется, что «Трезубец», прямо напротив Греты, — самое очевидное и опасное место для встреч? Тем более они могут знать, что мы только что встретились с Морисом Коверкотом.
— Они видели ваши лица?
— Мы не знаем, Кэролайн!
Теперь её тон становится не сердитым, а скорее задумчивым. Она даёт понять, что выслушала, сохранила и обработала все факты, которые ей сообщила Виктория.
— Давайте исходить из того, что ваших лиц они не видели. По крайней мере мне так кажется. Ни Тим, ни этот Крен, кто бы он ни был — видимо, какой-нибудь накачанный наркоман, не смогли бы разобраться в кадрах с камер наблюдения, так быстро, ночью, сами и без айтишников. И готова поспорить, что Морис выдумал какую-то бредовую историю о том, кому он отдал картины и жёсткие диски, потому что, конечно же, он постарался сбить Тима с вашего следа. Вряд ли за Гретой следит очень уж много народа. Максимум парочка придурков, которые наверняка спят в своей дурацкой машине. Многие из них, скорее всего, с Брэдом в арендованном особняке Тима. И ваша команда уже убила двух парней в Нью-Йорке. У вас есть все шансы отключить ещё пару засранцев. Стоит воспользоваться лёгкой приманкой. Встречаемся в «Трезубце». Через час.
— Какой ещё приманкой?
— Господи, да что ж ты такая тупая? Я — горшок мёда. Они — медведи. Боже мой, Ви, включай хоть иногда мозги. — Она такая суровая, такая наглая, такая дерзкая даже с Викторией.
— А теперь ты меня послушай, сучка ты драная, — говорит Виктория. — Приманка, если мы говорим применительно к компьютерной криминалистике, — это виртуальная ловушка для поимки компьютерных хакеров, да. Но здесь реальный мир с реальными людьми, и я тебе это говорю, потому что ты никогда не выходишь в реальный мир с реальными людьми. Эти ребята очень опасны. Не думай, что эти жёсткие диски можно повсюду с собой таскать, как флешки из магазина уценённых товаров.
— Ладно. Но только на час.
— Слава яйцам! Отлично! — Виктория громко выдыхает. — И вот ещё что. — Она морщится, как от боли, так что я понимаю: она смущена. — Нам нужно как можно больше компьютеров. Все наши забрали. И мы уничтожили мой локальный сервер, чтобы они не могли получить наш рабочий продукт и мои исходные коды. Кэролайн, не надо меня учить. Я без тебя знаю, что не стоило их сохранять. Короче, нам нужно твоё мегахранилище и программное обеспечение.
— Ещё чего. Забыла? Я обрабатываю все ваши резервные копии собранных данных, и они будут размещены в моей сети с моими экземплярами CaseSpaceAI и CaseCore. Что вам нужно, так это паршивые ноуты с Цитриксом. На них и надо было работать с самого начала, а не рисковать локальным сервером.
— Да, ты права.
— Боже, Ви, наконец-то допёрло. Думаю, мне придётся делать всё самой, как всегда.
Она кладёт трубку, и я чувствую, как во мне нарастает раздражение. Это неизбежно, когда мы вынуждены обращаться за помощью к судебно-медицинскому эксперту-консультанту. Особенно этому.
Воздух в машине — спёртый и холодный.
— Знаешь, Виктория, она действует мне на нервы. Вдруг она нас убьёт и заберёт диски? И ещё — вы всегда так общаетесь?
— А, ты об этом? Ну, она сегодня ещё довольно милая. Для Кэролайн.
* * *
Кэролайн одета в стиле, в котором одевается всегда, если только не даёт показаний в федеральном суде. Чёрная с золотым бейсболка задом наперед, золотые солнцезащитные очки с красными стеклами, безразмерная белая футболка с чёрно-розовой надписью RAD на груди, коралловые шорты-карго, жёлтые чулки в сеточку и розовые туфли на танкетке с перекрещивающимися шнурками. Не знаю, одевается ли так ещё кто-нибудь, кроме Кэролайн. Это нагло, это агрессивно, это сразу даёт понять, с кем придётся иметь дело, так что надо отдать ей должное. Я восхищаюсь тем, как она владеет собой, пусть меня и бесит в ней всё остальное.
— Эй, ты, — нелюбезно приветствует она меня. Мы с Викторией и рюкзаком, набитым дисками, стоим сбоку от «Трезубца», стараясь держаться в тени и как можно ближе к соседнему зданию. Прямо через дорогу — дверь моего пентхауса. Два новых охранника Эл Рэ охраняют дверь. Лена уже вернулась на четвёртый этаж, поскольку мы припарковались в моем гараже, и она могла подняться прямо наверх.
Кроме нас на тёмной ночной улице лишь двое братанов, живущих в полуквартале от «Трезубца». Они сидят в матово-чёрной «Ауди» с лиловыми фарами и лиловой светодиодной лентой. Стук их музыки — такой громкий, что машина вибрирует. Я почти уверена, что облака марихуаны сейчас вырвутся сквозь оконные щели и окутают Ньюбери. Больше я никого не вижу.
— Да, Кэролайн?
— Давай сюда диски. Мой счёт должен быть оплачен до завтра.
— Без проблем. — Я по-прежнему сжимаю рюкзак.
— Ты дашь мне диски или нет?
Чёрт. Она подходит ближе, чтобы забрать у меня рюкзак. Я крепче прижимаю его к груди.
— Уверена, что за тобой никто не следил? Я имею в виду, как, чёрт возьми, можно рассчитывать, что нас никто не увидит на открытом воздухе, через одну, мать твою, улицу от моего дома?
— Какая разница?
