— И где я нахожусь?
— В нашем специальном доме отдыха. Для разных интересных гостей.
— Похищение — это федеральное преступление, — начал я выкладывать запавшие в голову при чтении очередного детектива знания, — карается очень тяжелыми сроками и, если я правильно помню, не дает права на условно-досрочное освобождение. Сидеть вам всем пожизненно.
— Господина Дена Штайнера в природе не существует, — качая головой, сказал он. — На самом деле был, но погиб два года назад в аварии. А ты границу не пересекал, отпечатков пальцев в иммиграционном центре нет. Фотографии тоже. Значит, и похищения никакого не было.
— Естественно, — уверенно кивнул, — я границу не пересекал. В жизни не был в других странах — там проживают варвары, не имеющие понятия о демократии и адвокатах, зашибающих деньги на отмазывании честных граждан от происков властей. Я гражданин США с самого рождения и исправно голосую на всех выборах. Даже могу выставить себя в президенты, но у них слишком много забот и маленькая зарплата. Четыреста тысяч в год — это курам на смех.
— И в полиции, и в государственных архивах твоих данных тоже нет, — терпеливо продолжал безопасник.
— Потому что я законопослушный налогоплательщик, — нагло заявил я, — а настоящее свое имя я называть не обязан и не собираюсь. Нарушь хоть какой-то мизер, непременно бы мои отпечатки пальцев нашлись, а так имеется доказательство моей кристальной честности, и плевать я хотел на глупые подозрения. Эта интересная штука называется «презумпция невиновности». Ничего не обязан доказывать никому. Еще раз спрашиваю, на каком основании вы меня здесь держите и допрашивать пытаетесь? Хочу получить телефон и оповестить своих ближайших знакомых о странном происшествии. Если же его не предоставят, буду считать, что это именно еще одно похищение.
— Лучше было оставить в подвале?
— Лучше было вам исполнить свой гражданский долг и вызвать копов. Ничего не имею против общения с представителями государственной власти.
— Думаешь, у них будут другие вопросы?
— Я думаю, что имею при общении с официальными организациями право на адвоката, право на молчание и еще массу всяких прав. А к вам у меня доверия нет. Там, в доме, присутствовал некий вице-президент Фергсон из вашей же компании. Большой любитель вампиров и наркоторговцев, размахивающий краденым пистолетом и произносящий невнятные угрозы. Наличие должности в службе безопасности еще не гарантия честности и неподкупности. Тем более это все слова. Можешь назваться хоть президентом Боливии. Я его точно так же в глаза ни разу не видел.
— Если получишь возможность поговорить с адвокатом, будем нормально общаться? — протягивая мобильник, спросил он.
— Да! — страстно воскликнул я, торопливо нажимая нужные кнопки. Утюг отменяется, паяльник в зад аналогично. Хорошо иметь дело с цивилизованными людьми. Наколоть непременно наколют и обкрадут, но хоть бить не будут.
— Да, — не успел я представиться, брюзгливо сказал Тим Пирсон Второй, — я уже в курсе. Утром позвонил Кульчицкий и поставил в известность. К вам выехала эта… женщина. Энджел Макдафф.
— Макфадден!
— Она самая. Я занимаюсь уголовными делами, а не заключением финансовых договоров. Подходящего специалиста посоветовал, а дальше не мое дело. Короче, обсудите это со своим товарищем. — И, не прощаясь, отключился.
За те бабки, что он получает, мог бы и более вежливо пообщаться.
— И?
— Что «и»? — возвращая телефон с изрядным облегчением, переспросил я. — Я еще не прочь со своим другом повидаться. Он, говорят, вполне нормально себя чувствует.
— Сразу после нескольких ответов.
— К вашим услугам, сэр, — почтительно сказал. — Чего изволите?
— Лично ты видел эти аккумуляторы?
— Да.
— А более подробно?
— Видел, держал в руках и имею представление о приблизительных возможностях. Как производить, не знаю ни я, ни он. Мы посредники. Как оказалось, совершенно не зря принималось столько предосторожностей и не выходили напрямую. Даже в среде всяких вице-президентов оказалась паршивая овца, а в производственном отделе нас бы сдали мгновенно. Слишком большой потенциал у прибора. Слишком огромные деньги ждут своевременно наложившего лапу на вещь.
— Еще и машина в аэропорту, оформленная на имя твоего товарища, взорвалась. К счастью, погиб только водитель. Собственно, что он был, догадаться сложно. После вампиров редко остаются нормальные фрагменты тел. Огонь уничтожает все.
— Ай-ай, как неудачно, — лицемерно пожалел я. — Мало ли кто воспользовался чужим именем. И этого на нас тоже не повесишь, любой приличный адвокат легко докажет, что мы даже рядом не стояли в момент ее въезда на парковку. Пусть проверят записи камер наблюдения и квитанцию. Я этой машины в глаза не видел и в первый раз услышал о ней вчера от самого же Санчеса. Надеюсь, горел он долго и жарко. Царство небесное для таких не предусмотрено. Ничего, что я так прямо? Ребра и пальцы до сих пор болят.
— Вот этим как раз занимается ФБР. Неудавшаяся попытка теракта.
— А чем занимаешься ты?
— Обеспечением безопасности в концерне.
Я промолчал, пытаясь всем видом показать, как замечательно он ее обеспечивает. Одного вице-президента убили, другой работал не пойми на кого. Потом подумал и решил — хуже не будет. А вот если я не ошибаюсь, шанс на дополнительный плюс в его глазах. Все равно, как говорится, «ничего личного — сплошной бизнес», но неплохо бы проверить догадку.
— Вот что мне очень не нравится, — сообщил вслух, — так приравнивание вампиров к остальным. Оборотни и люди хоть и отличаются, однако психология у них схожая. Цели и реакции одинаковы. Вы медленнее стареете из-за регенерации, но продолжительность жизни не позволяет массово превратиться в закостеневшего в своих заскоках урода. Нравится нам это или не нравится, но мы вынуждены подстраиваться под окружающий изменяющийся мир. Новые знания, новые впечатления и новые вызовы.
А эти… они имеют в жизни одну цель — жить. И сделать это можно только за счет других. Причем регулярно. Убивать не для того, чтобы скрываться, а для питания. Предложить им нечего. Такая жизнь отнюдь не прибавляет разума, скорее толкает к разнообразнейшим извращениям.
Какие знания может накопить вампир, живший в Трансильвании с одиннадцатого века? Ну, количество разнообразных пыток. Что у него через пару сотен лет мозги в порядке, я совсем не уверен. В университетах обучаться вряд ли приходилось. Они по ночам не работают. Разговоры с умными людьми? Так вряд ли они рвутся в подобное общество. На то и разум, чтобы не предлагать себя в качестве закуски.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
