Девушка вопросительно уставилась на неё.
– Что так глядишь? Али я не права? Ведь ты шла сюда топиться, верно?
Девушка медленно кивнула, молнии в её зелёных глазах померкли, и их тут же заволокло пеленой слёз, так что они стали мутными, и цвет их сменился с травянисто-зелёного на блекло-серый.
– У меня нет выхода! – стиснув зубы, ответила она ведьме.
– Ты так думаешь? – улыбнулась старуха своим, похожим на трещину в коре старого дерева, ртом, – Ты совсем молода и ничего не знаешь о жизни, девочка моя. И поверь мне, выход есть всегда. Даже по ту сторону могилы.
– Он опозорил меня! – воскликнула она, – Мы уже всем объявили о нашей свадьбе, мы со школы были вместе, и вдруг он разлюбил меня! Разве такое бывает, а? Вот так, просто, одним днём? Вечером ещё любил, а с утра уже нет! Глаза дурные сделались. Смотрит на свою Светочку, как телёнок и ходит за ней по пятам, чуть слюни не пускает.
– А у нас всё к свадьбе готово было. Даже платье куплено. Но самое-то главное, это то, что он свадьбу не отменил, он просто сменил невесту! Представляете? Какой циник, мерзавец, наглец, тварь! Ненавижу! Он объявил всем, что женится на этой гадине. А со мной, мол, любовь прошла. Представляете – прошла! Каково, а? На меня в селе все смотрят с насмешкой, никто даже не пожалеет, словно эта Светка всему селу головы заморочила. Ещё и глядят с осуждением, мол, гулящая. А вот Светочка – та истинная пара Алёшке. М-м-м-м!!
Девушка стиснула кулаки, и длинные ноготки её впились в плоть так, что на ладонях показалась кровь, но она, казалось, даже не замечала этого. Ведьма выслушала её тираду внимательно, не перебив ни единым словом, она знала, что нужно дать человеку высказаться, до того момента он всё равно будет глух и слеп, и не услышит ничего. Нужно позволить ему выпустить пар. А вот потом уже можно действовать.
– Милое дитя, – проговорила медленно ведьма, – А много ли будет проку, если ты утопишься? Что изменится с того в жизни тех, кого ты ненавидишь? Не станет ли им даже легче с твоим уходом, если ты прекратишь маячить перед их лицом, как немой укор и напоминание о содеянном?
Девушка молчала, тяжело дыша.
– Не-е-ет, – протянула ведьма, – Нет. Ты только сделаешь им лучше. Они рады будут узнать, что тебя не стало. Что ты сгинула. Что твоё тело съели пиявки и речные сомы, что живут на глубоком илистом дне, в холодных водах.
– И что же мне делать? – спросила девушка.
Старуха улыбнулась – вот теперь пора, теперь можно, время настало.
– Ты можешь проучить их. Разве не хочется тебе отмщения? Разве не желаешь ты видеть, как расплата настигнет твоих обидчиков?
– Мстить – грех, – неуверенно пробормотала себе под нос девушка.
– Да неужто? – вскинула брови ведьма, – А то, что ты собираешься сейчас сделать – не грех по-твоему? Да это самый большой грех, который может быть. Ты верующая?
– Ну, я не знаю, – ответила девушка, – Я даже не крещёная. Так получилось. Родители были комсомольцами и всё такое. А когда выросла, то как-то не дошло до этого. Всё собиралась…
В глубине ведьминых глаз вспыхнули огоньки. Всё складывалось как нельзя лучше. Некрещёная – она легко сможет принять её дар, нет преграды, нет защиты, нет ничего, что препятствовало бы этому.
– Ну, что ж, я могу помочь тебе наказать твоих обидчиков, – произнесла ведьма вслух, – Ты ведь хочешь этого, признайся?
Девушка кивнула.
– Хочешь, – повторила ведьма, – Тогда зачем же сдерживать свои желания? Это может привести к плохому исходу. Нет, пар нужно выпускать. Да и справедливость должна восторжествовать в конце-концов.
Ведьма прикрыла глаза и замолчала. Девушка стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь тревожить старуху. А та словно уснула. Но вдруг белёсые глаза её распахнулись, и ведьма произнесла:
– Я видела их.
– Кого?
– Алёшку твоего со Светкой. Завтра свадьба у них, верно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Девушка снова взвыла и кивнула:
– Как вы узнали, что завтра?
– Я всё вижу. И ты права, не добром взяла она жениха твоего. Была она у бабки. Та ей средство дала, навела твоя Светка приворот на Алёшку.
– А можно его снять?
– Что? Приворот-то? Нет, – покивала головой ведьма, – Под приворотом до смерти ходят. А вот наказать обоих могу. Да ты и сама это сможешь сделать. Бабка та так себе колдунья, дунь на неё и не станет, я таких в порошок стирала толпами.
– Вы… ведьма? – догадалась девушка.
– Она самая, – кивнула старуха.
– Но почему вы сказали, что я сама смогу их наказать? Я же ничего не умею такого… Колдовского.
– Не переживай, скоро ты сможешь такое, что многим и не снилось.
– И как это случится?
– Я передам тебе свой дар.
– Но зачем?
– Моё время пришло. Костлявая давно ходит возле моей избы, кружит, ждёт, а я всё обманываю её, оттягиваю времечко. Но и мне пришёл срок. Надобно уходить. Но не могу я уйти со своим даром. Не хочу уносить знания с собой. Преемница мне нужна. Согласишься?
Девушка молчала.
– Я… Я не знаю. Говорят, это страшно и нельзя даже руку подавать умирающей ведьме…
– Говорят-говорят, – передразнила ведьма, – Люди много чего болтают. Да только не от большого ума. А тебе их мненье опосля побоку станет. Что они тебе? Да и то. Топиться ведь шла. Что ж, али не лучше ведьмин дар принять, да жить с ним, чем на дне лежать, налимам на корм?
Старуха пытливо уставилась на девушку, сверля её пронзительным взглядом белёсых своих глаз.
– Решайся, Златушка! Тем более, ежели ты согласишься, ты в какой-то мере исполнишь задуманное, ведь если ты станешь ведьмой, ты умрёшь для всего мира.
Девушка вздрогнула и обратила к ведьме свои огромные глаза:
– Я не называла своего имени.
Старуха расхохоталась:
– Неужто ты думаешь, что я не могу узнать такую сущую мелочь?
А после зашептала:
– Да ты сможешь гораздо больше. Все тайны откроются перед тобою. Дар мой велик, а ты приумножишь его ещё больше, ведь жизнь твоя будет длинной. Очень длинной.
Злата прикрыла глаза и прислушалась к биению своего сердца. Она стояла неподвижно на краю обрыва и поднявшийся ветер трепал её волосы, раздувая подол длинного светлого платья. Перед мысленным взором её встала вдруг Светка в подвенечном платье и Алёшка в костюме жениха, такие счастливые и отрешённые от всего мира. Нет! Я не допущу этого!
– Я согласна! – вскинула она на ведьму свой твёрдый взгляд.
– Ну что ж, тогда идём, – ответила ведьма и поднялась наконец со своего пня. Ростом она была когда-то, видимо, высока, однако же сейчас сгорбилась, скукожилась, и едва ли доставала Злате до груди.
– Дай мне руку, деточка, – пробормотала ведьма, – Да не бойся, дар так не передаётся. Просто стара я стала, спускаться с такого обрыва уж не под силу. А я должна дойти сама безо всякого колдовства.
Злата подала ведьме руку и они медленно стали спускаться с высокого берега к реке. Густые травы обхватили их, приняв в свои объятия, закачались верхушки вековых елей, вскрикнула где-то тревожно птица.
Наконец они были у реки. Волны набегали на берег и, вздыхая, откатывались прочь. Где-то в зарослях осоки послышался вдруг девичий смех.
– Кто здесь? – испугалась Злата.
– Не бойся, – махнула рукой ведьма, – Русальная неделя нынче, вот и гуляют утопленницы.
Злата опасливо глянула в ту сторону и поёжилась. От воды шла прохлада, кувшинки качались возле прибрежных камышей. Что-то незримо изменилось кругом. Красный шар солнца повис на западе, готовясь закатиться в реку и уступить смену ночному светилу.
– Что я должна делать? – спросила Злата у ведьмы, вся дрожа.
– Просто возьми меня за руку и иди за мной.
