Сайленс шагнула вперед и положила руку на седло. Женщина остановилась и глянула на предводителя. Сайленс незаметно достала кинжал из ножен.
— Ты отдашь нам часть добычи, — сказала она Реду, пряча руку с кинжалом. — Мы все сделали за тебя. Четверть, и я не скажу ни слова.
— Само собой. — Он приподнял шляпу. На его лице застыла фальшивая ухмылка, как с картины. — Четверть так четверть.
Сайленс кивнула и прижала кинжал к одной из тонких веревок, что удерживали Честертона поперек седла. Когда женщина дернула лошадь за собой, кинжал надрезал веревку. Сайленс отступила и, положив руку на плечо Уильям-Энн, украдкой убрала кинжал в ножны.
Ред снова приподнял шляпу, прощаясь. В мгновение ока охотники за головами скрылись за деревьями.
— Четверть? — прошипела Уильям-Энн. — Думаешь, он заплатит?
— Вряд ли. — Сайленс подняла свой дорожный мешок. — Повезло, что он нас не убил. Пойдем.
Они углубились в чащу. Уильям-Энн шагала рядом, ступая осторожно, как подобает в Лесу.
— Тебе пора вернуться на постоялый двор, Уильям-Энн.
— А ты куда?
— Верну то, что нам причитается.
Проклятье, она ведь Форскаут. Ни один чванный городской не смеет красть у нее.
— Хочешь перехватить их у белой просеки? Но что будешь делать? Их слишком много, матушка.
— Что-нибудь придумаю.
Труп Честертона означал свободу — жизнь — для ее дочерей. Она не позволит ему ускользнуть, как дыму сквозь пальцы. Вокруг них сомкнулась тьма. Тени, совсем недавно готовые их иссушить, теперь уступали дорогу, совершенно равнодушные к людям из плоти и крови.
«Думай, Сайленс. Здесь явно что-то не так». Как они обнаружили лагерь? По свету? По их с Уильям-Энн голосам? Они сказали, что гонялись за Честертоном не один месяц. Разве до нее не дошли бы слухи об этом? Эти городские выглядели слишком свежо для тех, кто уже несколько месяцев преследует убийц по Лесу.
Напрашивался нежеланный вывод. Лишь один человек знал, что сегодня она охотится, и видел, как она готовится. Лишь у одного человека есть причины украсть у нее вознаграждение.
«Теополис, надеюсь, я ошибаюсь, — подумала Сайленс. — Потому что если за этим стоишь ты…»
Вместе с Уильям-Энн она продиралась через самую чащу, где полог из ненасытной листвы поглощал весь свет и на земле ничего не росло. Тени патрулировали эти лесные коридоры, как слепые часовые. Ред и его люди — жители фортов и будут держаться дорог. В этом ее преимущество.
Лес поселенцу такой же друг, как знакомое ущелье, которое не становится менее опасным. Но Сайленс — опытный моряк в этих водах и умеет использовать их ветра себе на пользу лучше любого обитателя фортов. Возможно, пришло время устроить бурю.
Белой просекой поселенцы называли часть дороги, по обеим сторонам от которой раскинулись грибные поляны. Добираться туда пришлось около часа, и к концу пути Сайленс ощутила все последствия бессонной ночи. Не обращая внимания на усталость, она брела через грибную поляну. Свет зеленой пасты придавал деревьям и бороздам в земле болезненный оттенок.
Дорога делала крюк по лесу и возвращалась к этому месту. Если Ред направляется в Ластпорт или любой из соседних фортов, то проедет здесь.
— Иди дальше, — сказала Сайленс Уильям-Энн. — До постоялого двора всего час пути. Присмотри там.
— Я не оставлю тебя, матушка.
— Ты обещала слушаться. Хочешь нарушить свое слово?
— А ты обещала, что позволишь помочь. Нарушаешь свое?
— Ты мне больше не понадобишься, — ответила Сайленс. — И это опасно.
— Что ты задумала?
Сайленс опустилась на колени у дороги и вытащила из мешка бочонок с порохом. Уильям-Энн побелела, как грибы вокруг.
— Матушка!
Сайленс развернула бабкино огниво. Неизвестно, работает ли оно. Она никогда не решалась сжать два металлических рожка, похожих на клещи. Посыпятся искры, и пружина у основания разведет рожки в исходное положение.
Сайленс подняла голову и пугнула дочь огнивом. Уильям-Энн отступила на шаг и глянула по сторонам на теней.
— Неужели все так плохо? — прошептала девушка. — Я имею в виду для нас?
Сайленс кивнула.
— Ну и ладно.
Глупышка. Хорошо, Сайленс не станет ее прогонять. Честно говоря, помощь не помешает. Она собиралась забрать труп Честертона. Трупы тяжелые, а отрезать только голову точно не получится. Не в Лесу, когда вокруг столько теней.
Порывшись в мешке, Сайленс вытащила аптечку, привязанную к паре дощечек, которые можно было использовать в качестве накладной шины. Привязать дощечки по бокам огнива не составило труда. С помощью ручной лопатки она выкопала в мягком грунте дороги неглубокую ямку как раз под размер бочонка с порохом.
Сайленс откупорила бочонок и положила его в ямку. Потом пропитала носовой платок в ламповом масле, сунула один конец в бочонок, другой пристроила рядом с огнивом и дощечками. Когда она засыпала всю конструкцию листьями, получилась примитивная ловушка. Если кто-нибудь наступит на верхнюю дощечку, то прижмет ее к нижней и высечет искру, которая подожжет платок. По крайней мере, на это расчет.
Самой поджигать порох нельзя. Тени явятся в первую очередь за тем, кто развел огонь.
— А если они на нее не наступят? — спросила Уильям-Энн.
— Тогда мы переставим ее в другое место на дороге и попробуем еще раз, — ответила Сайленс.
— Ты же понимаешь, что может пролиться кровь.
Сайленс не ответила. Если ловушка сработает, тени не поймут, что виновата Сайленс. Сперва они нападут на того, кто высек искру. Но если прольется кровь, они придут в ярость. Тогда неважно, кто начал. Опасность будет угрожать всем.
— До рассвета еще несколько часов, — сказала Сайленс. — Прикрой пасту.
Кивнув, Уильям-Энн спешно накрыла банку. Сайленс еще раз осмотрела ловушку, потом потянула дочь за плечо в сторону от дороги. Подлесок здесь гуще, поскольку дорогу прокладывали под просветами в пологе листвы. В Лесу искали места, где видно небо.
Через некоторое время появился отряд Реда. Они ехали молча, освещая путь пастой, — по ночам жители фортов не разговорчивы. Ловушка находилась в самом узком месте дороги. Затаив дыхание, Сайленс следила за всадниками: шаг за шагом лошади ступали мимо бугорка, отмечающего дощечку. Уильям-Энн сидела на корточках, прикрыв уши.
Вот копыто ударило по ловушке, но ничего не произошло. Сайленс раздраженно выдохнула. Что делать, если огниво сломано? Найдет ли она другой способ…
Раздался взрыв, ее накрыло ударной волной. Моментально почернев, тени распахнули зеленые глаза. Лошади встали на дыбы и заржали, послышались крики.
Выйдя из оцепенения, Сайленс потянула Уильям-Энн из укрытия. Ловушка сработала даже лучше, чем она думала: пока горел платок, лошадь успела сделать несколько шагов, прежде чем случился взрыв. Никакой крови, лишь перепуганные лошади и сбитые с толку люди. Грохот невероятный, но от бочонка пороха вышло гораздо меньше ущерба, чем она ожидала: байки о порохе частенько оказывались такими же фантастическими, как сказки о Родине.
В ушах звенело. Сайленс пробиралась мимо растерянных городских. Труп Честертона лежал на земле, выброшенный из седла: когда лошадь встала на дыбы, лопнула надрезанная веревка. Сайленс схватила труп под руки, Уильям-Энн — за ноги, и они потащили его в Лес.
— Идиоты! — ревел Ред в толчее. — Остановите ее! Она…
Он осекся, когда к дороге слетелись тени. Реду удалось совладать с лошадью, но теперь приходилось уворачиваться от теней. Разъяренные, они налились непроглядной чернотой, хотя взрыв их явно ошеломил, и метались, как мотыльки вокруг пламени. Спасибо и на том, что глаза зеленые. Вот если они покраснеют…
Тени набросились на озирающегося по сторонам мужчину. Его спина выгнулась, вздулись черные жилы. Он упал на колени и закричал. Кожа на лице начала усыхать.
Сайленс отвернулась. Уильям-Энн продолжала в ужасе смотреть на упавшего.
— Потихоньку, дитя. — Сайленс надеялась, что ее голос звучит успокаивающе. Кто бы успокоил ее саму. — Осторожно. Мы можем от них ускользнуть. Уильям-Энн, посмотри на меня.
