В сумраке молельни вспыхнули красные глаза и проступил черный как смоль силуэт. Теополис в замешательстве обернулся.
Он не успел даже закричать: тень обхватила его голову руками и высосала из него жизнь. Тень была молодой и, несмотря на развевающиеся лохмотья, все еще хорошо сохраняла форму — высокая женщина с резкими чертами лица и кудрявыми волосами. Теополис разинул рот, его лицо усохло, глаза провалились вглубь черепа.
— Нужно было бежать, Теополис, — проговорила Сайленс.
Его череп начал крошиться. Тело осело на пол.
— Прячься от зеленых глаз, беги от красных. — Сайленс вытащила серебряный кинжал. — Твои правила, бабушка.
Тень повернулась к ней. Сайленс содрогнулась, заглянув в мертвые остекленевшие глаза праматери, которую любила и ненавидела.
— Ненавижу тебя. И благодарю, что привила мне эту ненависть.
Она подняла арбалетный болт с серебряным наконечником и выставила перед собой, но тень не нападала. Сайленс обогнула ее, заставляя отступить. Тень уплыла обратно в молельню, в которой Сайленс заточила ее много лет назад. Три стены молельни были обиты снизу серебром.
С колотящимся сердцем она закрыла дверь, замкнув барьер, и снова ее заперла. Несмотря на пролитую кровь, тень ее не тронула, словно помнила. Сайленс почти чувствовала себя виноватой за то, что столько лет держит эту душу взаперти.
* * *
После шести часов поисков Сайленс обнаружила тайную пещеру Теополиса практически там, где и думала, — в холмах неподалеку от Старого моста. Пещеру защищал серебряный барьер. За серебро можно выручить хорошие деньги.
Внутри Сайленс наткнулась на труп Честертона. Теополис притащил его в пещеру, пока тени убивали Реда и охотились за Сайленс. «В кои-то веки я рада, что ты был настолько жадным, Теополис».
Придется подыскать другого человека, который получал бы за нее вознаграждения. Это непросто, особенно в сжатые сроки. Сайленс выволокла труп наружу и перекинула через спину лошади Теополиса. Вернувшись на дорогу, она остановилась, потом прошла немного вперед и увидела иссохший труп Реда — кости да одежду.
Она выудила бабкин кинжал, поцарапанный и почерневший после схватки, и сунула в ножны на боку. Изнемогая от усталости, добрела обратно до постоялого двора и спрятала труп Честертона в холодном погребе за конюшней, бок о бок с останками Теополиса. Потом вернулась на кухню. Рядом с дверью в молельню, где раньше висел кинжал, она поместила серебряный арбалетный болт, благодаря которому Себруки, сама того не подозревая, спасла ей жизнь.
Что скажут власти форта, когда она станет объяснять смерть Теополиса? Может, стоит заявить, что в таком виде она его и нашла…
Сайленс замерла и улыбнулась.
* * *
— Похоже, повезло тебе, дружок. — Даггон потягивал пиво. — Белый Лис тебе больше не угроза.
Тощий парень, который по-прежнему настаивал, что его зовут Эрнест, сильнее вжался в стул.
— Как вышло, что ты до сих пор здесь? — спросил Даггон. — Я съездил аж в Ластпорт. Не ожидал застать тебя на обратном пути.
— Я нанялся на соседнюю ферму, — ответил парень с длинной шеей. — Работенка вовсе неплохая. Солидная.
— А что ж ты платишь за каждую ночь на постоялом дворе?
— Мне нравится, что тут спокойно. У поселенцев нет хорошей серебряной защиты. Они просто… позволяют теням шляться повсюду. Даже внутри. — Парня передернуло.
Пожав плечами, Даггон отсалютовал кружкой, когда мимо прохромала Сайленс Монтейн. Да, хороша. Надо и правда за ней приударить. Хмуро глянув на его улыбку, она шмякнула перед ним миску.
— Пожалуй, рано или поздно возьму ее измором, — решил Даггон сам для себя, когда она отошла.
— Придется постараться, — заметил Эрнест. — За последний месяц ее руки просили семь человек.
— Что?!
— Вознаграждение! — пояснил тощий парень. — За Честертона и его банду. Удачливая женщина, эта Сайленс Монтейн. Вот так обнаружить логово Белого Лиса.
Даггон уткнулся в миску. Ему не особенно нравилось, как все сложилось. Оказывается, все это время Белым Лисом был этот щеголь Теополис? Бедная Сайленс. Наверняка натерпелась страху, когда наткнулась на его пещеру и его самого внутри, всего иссушенного.
— Говорят, Теополис потратил последние силы, чтобы убить Честертона и затащить внутрь, — продолжил Эрнест. — И иссох, не успев добраться до своей серебряной пыли. Это очень в духе Белого Лиса — переть напролом к вознаграждению. Нескоро мы увидим такого же охотника.
— Нескоро, — согласился Даггон.
Конечно, лучше бы парень сохранил шкуру. О ком теперь травить байки? Не самому же платить за пиво.
Из-за соседнего стола поднялся какой-то парень в засаленной одежде и, пошатываясь, вышел на улицу. Всего полдень, а уже навеселе.
Что за люди. Даггон покачал головой и поднял кружку:
— За Белого Лиса.
Эрнест с ним чокнулся:
— За Белого Лиса, самого гнусного ублюдка, какого видел Лес.
— Пусть его душа обретет покой, — добавил Даггон. — Слава Запредельному, Лис решил, что мы не стоим его времени.
— Аминь, — согласился Эрнест.
— Впрочем, еще остается Кровавый Кент. Тот еще мерзавец. Молись, чтобы он тебя не раскусил, дружок. И нечего смотреть на меня такими невинными глазами. Это Лес. Здесь каждый что-нибудь да натворил, о чем другим знать не следует…
Послесловие
Эта история началась, когда мы с Джорджем Р.Р. Мартином подписывали книги для фанатов. Он спросил, пишу ли я малую форму.
Я ответил, что малая форма у меня в основном большая, и он пригласил меня поучаствовать в одной из его антологий, а это настоящая честь. Их с Гарднером Дозуа антологии — своего рода топ-лист для авторов фантастики. Сейчас Джорджа больше знают по его романам, но в нашей отрасли он всегда славился редакторскими навыками. (Кстати, Гарднер столь же знаменит, так что получить приглашение от них — своего рода привилегия.)
Я долго размышлял о характере антологии «Смертельно опасны». Я беспокоился, что все истории будут стереотипными, а женщины в них опасны на один лад (к счастью, это оказалось не так). Мне не хотелось писать очередное клише о роковой женщине или женщине-солдате, этаком мужике с грудью.
Как еще можно быть опасной? Я с самого начала решил, что главной героиней моей истории станет мать среднего возраста. Мир Тренодии был уже полностью выстроен, поскольку я знал, что он важен для Космера. Я поместил историю туда. Когда я изучал генеалогию для религиозных целей и наткнулся на женщину по имени Тишина, последний кусочек головоломки встал на место.
Кому придет в голову назвать дочь Сайленс? Такое по-пуритански красивое имя не подходит для большинства миров, но для Тренодии вписалось идеально. (Когда-нибудь кто-нибудь вытянет из нас, как по-настоящему зовут Нажа.) Из этого семечка выросла вся история.
Пара интересных заметок. Во-первых, правила поведения с призраками основаны (в общих чертах) на еврейских традициях касательно того, что можно и нельзя делать в шаббат. Айзек, наш неутомимый картограф, назвал планету Тренодия (он же дал имя Нажу). Сцену с мужчинами на постоялом дворе Сайленс два-три раза едва не вырезали: даже Гарднер был настроен скептически, когда начал читать повесть. В конце она себя оправдывает, поскольку переводит повествование к Сайленс и закольцовывает всю историю. Мне кажется, без этой сцены не обойтись, однако это означает, что повесть начинается далеко не с самого сильного эпизода.
В будущем вы, скорее всего, прочитаете другие истории по этому миру.
Система Дроминад
![]()
![]()
В Космере много обитаемых планет, до которых пока не добрались осколки. Жизни, чувства и убеждения людей, разумеется, важны независимо от планеты, но лишь немногие из таких планет имеют значение для Космера в целом.
