из Конго, другой из Джибути. Оба гутарили по-французски. Ну и до этого путешествия в перерывах между сношениями с моими двумя я с ними иногда прогуливался и общался. Они сидели у меня в комнате, смотрели в комп всякую дичь. Одному я оформил симкарту.
Так вот, оказалось, пока я в Таиланде чилил, он дал телефон своему корешу, а тот прямо с мобилой в Африку улетел. Оттуда с моего имени он благополучно и наговорил на такую сумму.
Я поймал своего чернокожего приятеля на выходе из учебного корпуса и наглядно показал письмецо от коллекторов. Видали бы вы его лицо. Сумма была разбита на части. Он внёс только один платёж, получил диплом и смотался с концами. Я поймал офицера ВВС на улице, поплакался ему на сложившуюся ситуацию. Он сказал, что надо было раньше думать и сообщить им, они бы его не выпустили до погашения.
Я отправился снова пятый и последний раз сдавать город, чтобы получить эти несчастные на хер ненужные права. Когда я ехал в маршрутке мне впервые позвонили коллекторы. Я им прямо сказал, что я бы не хотел лететь в Африку, брать с собой аппарат, чтобы специально оттуда позвонить в Россию, при этом ясно осознавая в какой же минус уйдёшь от этого поступка. Больше они меня не тревожили.
Я снова запорол пересдачу и гаец с грустным лицом спросил, какая это была попытка. Я ответил, что десятая за год. Он сказал, что я его достал уже и поставил зачёт. Я был очень рад получить Б категорию, дзен-мастер в вождении транспортного средства.
Всё укрощалось: и техника и человек.
Ещё через недельку у меня в кармане покоилось удостоверение честного охранника четвёртого уровня. Я мог бить людей дубинкой так эт ж хорошо. Работа мечты сбывалась на глазах.
Давняя знакомая из Тольятти позвала попробовать переводчиком французского на ТАЗ. Я работал продавцом-консультантом. Сказал барину, что больше не выйду и запись в трудовой за месяц можно и не делать. Забыл про девчонок своих, Даша и Оксана всё ещё приезжали ко мне. Зачем они вообще меня ждали столько времени. Ни ту, ни другую я не удовлетворял, неделями не писал и от них изрядно подустал.
Я всё бросил, вышел на трассу и автостопом до Тольятти. Сразу с помощью этой же знакомой снял комнату на хате с другими жильцами. Я хотел перекантоваться в таких условиях пару месяцев, а потом снять себе однушку ведь обещали хорошенькую зарплатку. Меня определили быть переводчиком у директора по модернизации прессового цеха. Тольяттинки не шастали по улицам, как остальные. Они либо молились, либо трудились. Они мечтали о мужчине, кто пройдётся по их внутренностям. Тольяттинки копили на зарубежный отдых в Турции, чтобы там те, кто их презирает прочистили им задницы, как следует. Они не знали, что в городе был я — анальный дефлоролог качественно высшей категории.
В свой первый рабочий день я пробирался через ТАЗ. Было такое ощущение, что я не на единственном в стране заводе машинок, а в Чернобыле. Всё в масле, в каком-то говне. Обшарпанное, замызганное, никто толком не знал, как пройти в нужный мне цех.
Я зашёл в кабинет директоров, их там было больше, чем рабочих. Этот француз, к которому меня приставили, был неустойчивым и до меня он многих турнул за плохой французский. Так вот, мой французский был вообще нулевой. Мой французский был безмолвным. Я мог лишь читать на нём и понимать, что говорят. Но обратно с русского мне было очень трудно транслейтить.
Этот директор был очень самовлюблённым и высокомерным человеком. У него была временная жена — русская, а он на заводе ещё и флиртовал со всеми подряд. Дядя в приличном возрасте, почти дедуля.
Я ходил за ним, как раб по цехам и коряво всё переводил, не знал ещё спецтерминов вроде лё кюль. Русские директора, что сидели рядом и слышали мои затупы, вслух пророчили мне подыскивать работёнку попроще.
В одной съёмной халупе со мной жила немалая семейка. Я приезжал с работы и муштровал словари, читал и запоминал слова по методу Франка. Грёзил, как я буду зашибать огромные бабки на такой непыльной работке. Как сниму квартиру, буду приводить анальных принцесс. Тольятти — столица анального секса РФ. Это как если в Таиланде рождался мальчик, он выбирал какого он пола будет, а в Тольятти девочки уже появлялись на свет такими, они даже не выбирали. Для тольяттинских девчонок анал — это как молитва, не меньше. Это необходимая терапия, это долговременный эффект, это реально работает. Каждая психически здоровая женщина намеревалась бы чувствовать в своей жопе твёрдый хер, но дальше головы не шло никуда.
Там вместе с этим сверхважным директором, которого все нарекли маянезом сидела секретарша. И вот она перед ним выкобенивалась, и юлила и глазки строила. А на меня волком смотрела, я отвлекал от неё его внимание. Этот директор владел английским, итальянским и испанским. Весь день он сидел и болтал по телефону по-испански. Откровенно сказал мне, что я очень рискованный. Это было явное предзнаменование скорейшего завершения моей блестящей карьеры переводчика.
Эта семейка, с кем я соседствовал, завалилась ко мне всей шоблой. А до этого они терпели меня, потому что я вёл себя так, будто меня нет. Поел на кухне молча и свалил к себе в комнату. Батя начал со мной воспитательную беседу, чтобы я не водил девок, потому что они, эти девки будут мыться в ванне, а в квартире маленький ребёночек. У них у всех это была очень больная тема — секс у других людей. Им было стыдно, больно и завистливо слышать, как два человека могли любить друг друга, а они так нет.
Поздно вечером после муштры франкского словаря я активно репетировал на армянском дудуке. Эта девочка мелкая сидела на кресле и слушала. Нах они мне её завели, запретили мне приводить левых шмар, а сами свою дочурку посадили. Больше всего я любил людей, кто выворачивал это двоедушное стадо наизнанку. Мои соседи — пуритане не могли вообразить, что их тепличное дитё услышит, как сношаются живые люди.
Но девушек надо было приводить втихаря, чтобы никто больше не знал, даже беспокойный сосед не увидел. Запрягать перед аналом, чтобы подстраховаться: заклейка или затычка рта. Ни одна девушка в здравом уме и сознании во время задника не могла удержаться от того, чтобы не крякнуть.
Мой босс постепенно отторгал меня. Он заигрывал с другой переводчицей, она только инглиш знала.
