Интересно, где теперь синантроп? Может быть, в Йельском институте психиатрии? Или в другом столь же достойном месте, где его подвергают серии тестов на интеллект. И, само собой, без конца расспрашивают о базовых составляющих культуры его народа».
Часть сведений, которые сообщил Билл Смит, попала в гомеогазеты. Например, выяснилось, что синантропы не знали стекла, резины, а также электричества, пороха и, естественно, атомной энергии. Но, что выглядело еще более странно, они не изобрели также ни часов, ни парового двигателя, чего Дар Петель никак не мог понять. И вообще, вся их цивилизация представляла для него одну большую загадку.
Одно не подлежало сомнению: у синантропов не нашлось своего Эдисона. В их культуре не существовало фонографов, электрических лампочек, телефонов и даже древнего телеграфа. Все свои изобретения, например технику укладки дорожного покрытия из щебня, они совершенствовали в течение очень долгого времени, передавая наработанные методы от поколения к поколению. Кроме странного соединения турбины с компрессором, у синантропов не было ничего, чем они действительно могли бы похвастаться.
Оружие, при помощи которого был сбит спутник, так и осталось неизвестным. В гомеогазетах писали, что Билл Смит не смог ничего сказать на этот счет. Он не знал даже о существовании спутника. Машина–переводчик не сумела прояснить ситуацию.
Джиму Брискину, тоже следившему за развитием событий, последствия происходящего виделись в мрачном свете. «Мы совершили ошибку, не установив дружественных отношений с синантропами, прежде чем позволить первому эмигранту перешагнуть порог скатлера, — подумал он. — Теперь, разумеется, уже поздно. Само собой, президент Шварц вынужден двигаться дальше, чтобы лишить меня самых сильных козырей. Мы оба об этом знаем, и, вероятно, на его месте я поступил бы так же. Но от этого ситуация вовсе не становится менее опасной».
— Как ты думаешь, когда они начнут возвращаться? — спросил стоявший рядом Сол Хайм. — И смогут ли вообще вернуться?
— Смогла же Кэлли Вэйл выжить там в одиночку, — ответил Брискин. — Не исключено, что и они адаптируются. Условия жизни там куда лучше, чем на Марсе. — На самом деле условия нельзя было даже сравнивать. Марс совершенно не годился для жизни, и об этом знал каждый. — Все зависит от реакции синантропов.
«А поскольку администрация Шварца не стала дожидаться более близкого знакомства с туземцами, чтобы выяснить, какова будет эта реакция, — подумал Брискин, — нам придется узнать это самим. Ценой человеческих жизней».
— Интересно, — пробормотал Сол, — избиратели до сих пор связывают все это с твоим именем. Или же Шварцу удалось…
— Даже если бы ты это знал, — заметил Джим, — это ничего бы тебе не дало. Мы не в состоянии предвидеть, какие результаты принесет массовая эмиграция. Думаю, когда мы это узнаем, уже будет неважно, кому приписать их в заслугу. Мы все в одной лодке.
— По пути сюда я слышал интересные сплетни, — сказал Сол. — Ты знаешь, что никто не видел Джорджа–Уолта с тех пор, как они закрыли «Золотые врата»? Ну так вот, ходят слухи, будто Джордж–Уолт эмигрировали. — Сол хихикнул.
— Что? — растерянно переспросил Джим. — Эмигрировали? Ты подразумеваешь, на альтернативную Землю?
— Да, с помощью этого самого скатлера, который перед нами.
— Думаю, это легко проверить. Если Джордж–Уолт через него прошли, инженеры наверняка должны их помнить. Трудно спутать мутантов с кем–то другим. — Джим всерьез забеспокоился. — Я узнаю, что по этому поводу может сказать Леон Тэрпин.
— Не стоит так уж рассчитывать, что Джорджа–Уолта запомнили, — сказал Сол. — Живой брат мог разобрать своего синтетического близнеца на части, выдав его за колонизаторское оборудование. Ведь каждый эмигрант что–то берет с собой, а некоторые даже по нескольку тонн.
— Зачем Джорджу–Уолту эмигрировать?
И почему, собственно, они закрыли свой спутник? Никто не мог найти этому разумное объяснение, хотя имелись разные мнения. Самое распространенное: Джордж–Уолт предвидели избрание Джима и поняли, что пора сматываться.
— Может, обезьяны о них позаботятся, — иронически заметил Сол. — Правда, увидев Джорджа–Уолта, синантропы могут принять их за злого духа и отправить обоих обратно, по кусочкам.
— Кто мог бы это выяснить? — вслух размышлял Джим.
— Ты имеешь в виду — что собираются делать Джордж–Уолт на той стороне — если они действительно там? Возможно, Тито Кравелли мог бы ответить на этот вопрос.
— Почему Тито? У него нет никаких связей среди синантропов.
— У него везде есть связи, — ответил Сол.
— Только не в этом случае, — возразил Джим. — Если Джордж–Уолт пересекли границу, они наверняка отправились туда, где их никто не найдет. Такова печальная правда, которую мы вынуждены признать. Если бы я был уверен, что они там, — задумчиво добавил он, — я бы умолял «ЗР», чтобы они закрыли скатлер. Чтобы Джордж–Уолт остались в чужом мире насовсем.
— Ты настолько их боишься?
— Иногда да, особенно поздно ночью, а также сейчас, когда слушаю тебя. — Он слегка отодвинулся от Сола. — Я полагал, что этот вопрос уже закрыт.
— Закрыт? Пока Джордж–Уолт остаются в живых? — рассмеялся Сол.
«Похоже, я все же не слишком сообразителен, — мрачно подумал Джим. — Мы должны были покончить с мутантами прямо на спутнике, когда они уже почти были у нас в руках. Вместо этого мы решили вернуться на Землю и выпить по чашечке горячего кофе, что в тот момент казалось не такой уж плохой идеей. Теперь же, по прошествии времени, становится очевидным, что мы поступили довольно опрометчиво».
— Черт возьми, Джим, — язвительно сказал Сол, — возможно, благодаря своей снисходительности ты завоевал их уважение.
Однако было ясно, что на самом деле он вовсе так не думает.
— Добрый совет хорош вовремя, — с горечью ответил Брискин. — Где ты был, когда я действительно в нем нуждался?
— Никто не ожидал, что Джордж–Уолт поступят столь радикально, закрыв «Золотые врата», — тихо сказал Сол. — То, что произошло тогда на спутнике, видимо, по–настоящему их потрясло.
К Джиму подошел Леон Тэрпин, радостно улыбаясь.
— Ну что ж, мистер Брискин, или как там вас, вот первая партия гибов. Исторический момент, не так ли? Снова чувствуете себя молодым? Скажите хоть что–нибудь или хотя бы улыбнитесь. Он всегда такой серьезный? — спросил Тэрпин у Сола.
— Джим часто уходит в себя, мистер Тэрпин, — объяснил Сол. — Вам придется к этому привыкнуть.
— Погодите, то ли еще будет, когда мы увеличим пропускную способность, — задыхаясь от возбуждения, проговорил Тэрпин. — Мои ребята работают над этим уже неделю. Сегодня ночью они собираются подключить новый источник энергии. Все уже спланировано и проверено десятки раз. К завтрашнему утру проход должен расшириться вдвое или втрое. Тогда мы сможем молниеносно перебрасывать эмигрантов на ту сторону. — Тэрпин махнул рукой.
— Вы подготовили все для того, чтобы принять их обратно, на случай, если на той стороне что–то пойдет не так? — спросил Джим.
— Скатлер будет выключен большую часть ночи, — сказал Тэрпин, — пока ребята не сделают свое дело. Естественно, пройти через него в это время никто не сможет. Но мы не ожидаем каких–либо проблем, по крайней мере пока.
Сол и Джим переглянулись.
— Президент Шварц одобрил наш план, — добавил Тэрпин. — Мы заключили контракт с Департаментом общественного благосостояния и действуем в соответствии с законом. Непрерывно держать скатлер открытым мы не обязаны.
«Да хранит Бог колонистов, если этой ночью что–то случится», — подумал Джим.
— Они знают о синантропах, — говорил Тэрпин. — Гомеогазеты постоянно пишут об обитателях чужого мира, от гибов ничего не скрывают. Как только этих людей вернули к жизни, им все подробно объяснили. Никто не заставлял их эмигрировать.
— У них был выбор — отправиться на ту сторону или обратно в хранилища, — сказал Джим. Об этом ему говорил Тито.
— Насколько мне известно, эти люди там по собственной воле, — мрачно проговорил Леон Тэрпин. — Риск, на который они идут…
«Ах ты вонючка», — мысленно выругался Джим.
Впереди была очень долгая ночь. По крайней мере, для него.
В одиннадцать вечера Тито Кравелли получил от одного из своих многочисленных осведомителей известие, не похожее ни на одно из предыдущих. Он даже не знал, смеяться ему или плакать, настолько оно было неожиданным.
Смешав себе в кухне виски с содовой, он погрузился в размышления. Информация дошла до него кружным путем. Все началось с исследовательской группы «ЗР», работавшей на другой стороне перед закрытием скатлера. Потом известие добралось до Бохеджана, который, естественно, передал его Кравелли. Может быть, это шутка? Тито чувствовал бы себя намного лучше, если бы оказался прав в своих предположениях. Однако сведения могли оказаться и вполне достоверными. И тогда…
