- Пойдёшь за мной. Будешь меня охранять. Хорошо, Ночник?
"Ночников" хорошо видно, если проснуться среди ночи. Они возятся под кроватью, иногда перебегают в тень под столом. Или ползают по карликовой пальме в горшке. Днём они тают до внезапных звуков, до прикосновений к волосам, к затылку или тыльной стороне рук, и следуют по пятам до следующей ночи.
Ноги влезают в сандалии, Кирилл идёт к окну, а позади, зашуршав сползшей на пол простынёй, из-под кровати выбирается Ночник.
Всю первую половину ночи ему снились лисы, и Кирилл совершенно не удивляется, увидев под простынёй длинную любопытную мордочку. Выбравшись, лиса тут же поднимается на задние лапы и становится ростом с Кирилла. Совсем маленькая лисичка.
Этот Ночник будет теперь ходить все время за ним, и когда Кирилл снова нырнёт в постель, чтобы просочиться в свой диковинный мир, Ночник нырнёт следом.
У Большишей тоже бывают Ночники. Но не у всех. У мамы и папы их не было - Они во время сна не проваливались в подкровать, а словно бы оставались парить над ней. В начале лета, когда они с мамой и папой ехали в поезде на море, он вдоволь насмотрелся на спящих дядь и тёть. Их Ночники сворачивались в ушной раковине, или глубоко во рту, то выгоняемые дыханием наружу, то вновь заползающие внутрь.
Днём он часто встречал на улице других детей. Серёжка жил там, где, как он сам говорил, стояли пожарные машинки. Он всё время таскал с собой большой жёлтый экскаватор и давал им поиграть, но вот Ночника у него Кирилл ни разу не видел. А когда спросил, Серёжка поднял руку и постучал кулачком по лбу Кирилла.
- Ты чего. Не придумывай. Этих нету. Давай лучше играть в мою машину...
Но глаза у него ещё на месте. Никаких рыбок. Зато у Серёжкиной бабушки - пустые и поросшие водорослями.
В доме напротив жила Лиза. С Кирюшей она не заговаривала - стеснялась, хотя их мамы постоянно болтали о каких-то пустых делах. Только поглядывала на него, смущённо пряча глаза. За ней всё время ковылял каменный великан с добрым лицом. Его голова раскачивалась где-то над кронами деревьев, руки едва не задевали натянутые по столбам провода. Когда он шёл через сквер за своей хозяйкой, вокруг него с щебетанием кружились стаи воробьёв, а собаки, поджав хвосты, отбегали прочь. Кирилла очень интересовало, как такой ночник помещается под кроватью, и почему Лизе всегда снится только он, но подойти к ней и заговорить у него так и не хватило духу.
Уже возле подоконника Кирилл вспомнил про Друга, ещё одного своего постоянного дневного компаньона. Из-под стола появляется тайная шкатулка, коробка из-под железной дороги, где мальчик хранит все свои сокровища. Достаёт оттуда Друга-из-музыкальной-коробочки. Пальцы шарят по гладкой поверхности, кнопочка нажимается с некоторым усилием, и одна грань коробочки расцвечивается синими и зелёными огоньками. Наушники тонут в ушах. Провод слишком длинный, Кирюша скомкивает его и запихивает вместе с коробочкой в карман штанов.
- Эй, - звучит в ушах хриплый голос. - Опять ты что-то задумал, недоносок мелкий.
Он умный, и сыплет постоянно какими-то диковинными словами. И вовсе не злой, хоть голос у него грубый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кирилл лезет в карман чтобы посмотреть, какое у Друга настроение. Впрочем, так сразу никогда не понятно. Он улыбается тебе нарисованной там точками улыбкой. Или напротив, хмурился. Глаза тоже точками, ушей нет совсем, однако Друг слышит и понимает абсолютно всё.
Они познакомились несколько дней назад, совершенно случайно. Кирилл просто сунул в уши наушники-пуговки, как это делал папа, и стал тыкать кнопки рядом с экраном.
- Привет, - проговорил хриплый голос, - ты меня слышишь?
- Слышу, - зачарованно отвечает малыш.
- Клёво, - без особого интереса говорят в наушниках. - А сколько тебе лет?
- Четыре... Я маленький ещё.
- Да ничего. Я тоже не очень-то здоровый лоб. Ты меня ещё перегонишь, я ласты склеил довольно рано.
- Склеил ласты, - повторяет Кирилл и смеётся. - Дядя, ты что, пингвин? Будем дружить?
- А куда же я денусь? - вздыхает голос. - Тока сныкай меня поглубже, а то батя отнимет...
Он такой смешной. Рассказывает всякие истории, из которых Кирюша понимает разве что совсем немного, и сам же над ними хохочет. В другой раз говорит о чём-то грустном и мечтает о бутылке какого-то "виски". Кирилл рассказывает о своей семье, о маленьких приятелях, которых встречает на улице, и Друг, вроде бы, слушает. Только иногда переспрашивает о каких-то незначительных, на взгляд Кирилла, вещах. Какая у его мамы грудь. Большая, или так себе. А как она одевается. А может ли он, Кирилл, в силу своего роста, заглядывать под юбки девчонкам...
- Твой батя мужик что надо, - однажды замечает он. - Пихает сюда ко мне классную музыку. Металлику. Или Ганзов. Было клёво, кстати, услышать их последний альбом.
- Тебе что? Уже надоели предки? - бурчат в ушах. - Похоже, они и вправду чудовища. Даже я ушёл из дома в шестнадцать, и ни годом раньше.
- Нет.
- Ага. Значит по бабам собрался?
- К ведьме.
- Я и говорю. - усмехается Друг. - Не рановато?
- Уже ночь, - резонно возражает Кирилл.
- Ладно. Давай кроме шуток. На кой она тебе сдалась?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кирилл не знает, как объяснить. Он говорит:
- Может быть, у неё есть глаза моих мамы и папы. Она же ведьма. Так говорит папа. Может, у неё где-то хранятся их настоящие глаза. Наверное, она их украла, налила через уши воду из озера, и запустила рыбок. И они теперь постоянно кричат друг на друга. Вода булькает, и это мешает им слышать друг друга.
