«Ещё так, пожалуйста!»
Это вторжение было самым важным. Самым нужным даже. Все последующие толчки просто сливались с ее вспышками пока не растворились в одной общей, влажной, горячей волне.
- Гр… Гл… Глеб, - Лера отодрала от нёба присохший язык, - я никогда не стану членом клуба таежных «прим». Я не умею готовить. Я никогда не выращу ничего, кроме плесени…
Она подняла над его грудью голову. Он уже пятнадцать минут молчал, привалившись к спинке кровати. Между пальцами тлела сигарета, глаза были прикрыты, но он не спал. И хорошо, а то Лера уже хотела устроить первый семейный скандал по поводу курения в постели.
- Зачем? - спросил заторможенно Глеб и затушил сигарету.
- Что зачем?
- Зачем выращивать плесень? - уставился на неё осоловело.
Лера теперь только поняла, почему все такого невысокого мнения о мужских когнитивных способностях сразу после коитуса.
Она хлопнула себя ладошкой по лбу и села, подтянув к подбородку край простыни.
- Глеб, я не приспособлена к жизни в местности, где я не могу получить пиццу в три ночи и узнать все важные новости из соцсетей. Ну, ладно. Готовить я научусь. Я теорию знаю. Для практики тут времени - хоть отбавляй. Стирать, слава Богу, не в проруби и то хорошо. Но здесь нужна хозяйка. У которой палка плодоносит. Я же в этом смысле - пустоцвет.
- Я ничё не понимаю, Новодворская. Какая палка, какой пустоцвет? Ты чё несёшь?
- Ты выпытал у меня согласие здесь остаться, - пояснила Лера. - Я просто предупреждаю тебя, что ты сильно во мне ошибаешься. Просто потом начнутся претензии и все такое… Глеб! Ты здесь взвоешь со мной через неделю. Я тоже, впрочем… Я хочу, чтобы ты заранее знал, с кем связываешься.
- Это я уже давно знаю. При чём здесь палка, при чём здесь плесень. И при чём здесь «здесь», вообще?
Лера по очереди хлопнула сначала левым, потом сразу правым веком.
- Ты о чем?
Граф поднял руку, пропахшими сигаретным тлением пальцами, заправил прядь волос Лере за ухо. Усмехнулся.
- Мы здесь до конца недели, максимум. Потом всё накроется толстым слоем снега и доставка креветок, мраморных стейков и Чиваса сильно затруднится.
Граф помог вернуть ей челюсть на место и оскалился довольно.
- А говоря «мы»… что ты хочешь мне сообщить?
И Граф сообщил. Согласно генеральному плану, отсюда через границу с Казахстаном по левым паспортам. Казахи куплены с потрохами. Там частный самолёт уже крутит винтами. Они сначала летят на кое-какие острова, там Глеб решает кое-какие финансовые вопросы, а Лера греется на солнышке и тратит бабки. Потом недельки две в Сардинии. И потом на туманный, туманный Альбион, в самую столицу Великобритании на улицу Гросвенор-кресент. Там у Графа припасена и уже года три дожидается квартирка. Небольшая. Всего триста квадратов, но в два уровня и с собственным теннисным кортом в комплекте. А ещё парочки небольших инвестиционных компаний и нескольких сигар-баров для души. Миша-Копилка, царствие ему небесное, поспособствовал.
- Ты с ума сошёл? Нет! - возмутилась Лера и Чубайс заворчал в ответ. Непонятно было, он согласен с Лерой или возражает.
- Что значит «нет»? - спокойно спросил Глеб.
- Нет - это нет. Я на это не подписывалась. Я согласилась остаться здесь, не внося континентальных изменений в место оседлости.
Граф принял горизонтальное положение, сосредоточился на какой-то мысли, о чем свидетельствовали сведенные домиком брови и волны на лбу.
- То есть ты согласна на шалаш в лесу? А на дворец - нет? Больная!
- Ты ввёл меня в заблуждение!
Лера чувствовала, что заводится. Надо было остановиться, сделать глубокий вдох и посчитать Миссисипи. Хотя бы до пяти. Но…
- Ты плохо знаешь, с кем имеешь дело. Я так не играю, сиятельство…
А мы с тобой две искорки тепла,
Кружившие по разным зодиакам,
Не спрашиваю, как меня нашла
Твоя душа, уставшая от мрака.
Наверно, свыше кто-то так решил,
Чтоб нам с тобою друг о друга греться,
Одно тепло на две больных души,
Один огонь на два озябших сердца.
Смотри, в полях метель свистит опять,
И в этой бездне холода и ночи
Нам так легко друг друга потерять,
И так легко пропасть поодиночке.
А мы с тобой два пленника тревог,
И нам спасенье - маленькая дверца,
Где светит нам неяркий огонек,
Всего один на два озябших сердца...
Эпилог
Эпилог
Заключённая в красно-зелёную клетку пледа, Лера нервно топтала босыми ступнями постель. Граф смотрел на неё из пухлых подушек и смеялся. Он видел в этом протесте танец Челентано, а Лера… Лера просто хотела в туалет. И чем сильнее она туда хотела, тем больше его это забавляло. Он уже открыто хохотал и нарочно пил из бутылки воду, громко булькая ею.
- Я теперь понимаю, Глеб, почему тебя хотели грохнуть! - зло шипела она, косясь на рыжую тушу, растянувшуюся в проходе между спальней и ванной. - И я сейчас солидарна в этом желании!
- Всё равно я отсюда тебя заберу во дворец, где играют свирели! - пропел сквозь смех Граф, тренькая пальцами по своему голому животу, как по гитаре.
- Невыносимый! Убери пса! Он не даёт мне слезть с кровати.
- А ты ещё раз попробуй, - Глеб снова крупно глотнул и протянул ей бутылку. - Водички хочешь?
Новодворская в очередной раз оценила оскал спецпреда и переадресовала всю свою ненависть к нему его старшему брату по разуму.
- Соглашайся скорее на рай во дворце, пока я туалет не занял… - подражая Высоцкому, прохрипел Граф и добавил: - Лера, терпеть вредно для организма.
Она попыталась тихонько спустить правую ногу с кровати, но лишь пальцами коснулась пола, как Чубайс затарахтел утробно и поднял морду.
- Хорошо, - сдалась Лера, потому что оконфузится она не хотела гораздо сильнее, чем в Лондон. - Давай обсудим это. Только скажи своему питомцу, чтобы пустил меня.
Граф свистнул, существо мгновенно подскочило на все четыре лапы, тряхнуло брылями и
