Выпрямившись, он замахал рукой и зарычал:
– Вперед, вперед! Горелка, гони их внутрь! Никого не щадить! Валите всех, кого заметите!
Но проникновение прошло тихо.
Через несколько минут, двигаясь последним, он уже был внутри, на внешней территории убежища.
Как же здесь все до отвращения знакомо… Память услужливо оживала, по мере того, как взгляд цеплялся за привычные ориентиры. Грешник скользил на лыжах мимо торчавших из снега ржавых труб, поддерживавших проволочную сетку над головой, накрывавшую весь двор. Отсеченный забором ветер заметно успокоился, но снег продолжал валить, словно крупа из вспоротого мешка с манкой – обильно и безостановочно.
Все еще опасаясь засады, он послал бойца за угол одного из гаражей, за которым начиналась финишная прямая. Но их действительно не ждали – прожектора охраны так и не вспыхнули. Поляков усмехнулся, продолжая работать палками и лыжами – Паша действительно не сумел найти ему толковую замену. Зомби с Горелкой не отставали, послушно продвигались вместе с ним.
Из темноты и снежной круговерти проступили очертания входа в бункер. Ведущую к нему дорожку уже полностью засыпало. Расчисткой тут без него и Фионы никто не утруждался. Сплошной бардак. Дверь там крепкая, изнутри перекрывается мощными засовами – быстро без взрывчатки не свернуть. Поляков покосился на сугробы по левую руку – металлические столы, где совсем недавно бродяги выкладывали свой товар для бартера, тоже полностью занесло снегом. Под столами, сейчас невидимые, находились ящики с разным металлическим хламом. Не очень-то подходящее укрытие для его целей, но лучше, чем ничего.
Жестом подозвав Горелку, Поляков забрал у него последний гранатомет. Второй раз подвергать ненужному риску своих людей он не собирался. Впрочем, как и себя.
– Всем в снег. Мордой в снег, кому говорю!
Убедившись, что команда выполнена, он быстро привел трубу в боевую готовность. Прищурился, всматриваясь. Руки от возбуждения подрагивали. Метель, скорее всего, скрыла звук первого взрыва, ведь охраны снаружи нет, а жилое пространство убежища начинается на втором подземном этаже, поэтому вторжение будет для Храмового неприятным сюрпризом. Ведь он сейчас чертовски занят. С Фионой. Терпи, дочка, я уже рядом. Недолго осталось, скоро эта мразь отправится в ад…
Поляков нажал на рычаг.
И ничего не произошло. Он скрипнул зубами, испытывая сильнейшее желание со всего размаха долбануть трубой по столу, разнести ее вдребезги. Но кто его знает, вдруг сработает? В подобном вооружении он разбирался нешибко, сказывалось гражданское прошлое. Поэтому трубу пришлось зашвырнуть как можно дальше в снег и подумать о смене тактики.
Задумчиво оглядев своих подопечных, Сергей вдруг заметил, что один из новокузнецких, невысокий мужик лет сорока, едва держится на ногах. А затем почуял запах крови, и ноздри Полякова возбужденно дрогнули. Что, этот неудачник все-таки словил осколок? Что ж, тем хуже для него. Решение пришло само собой. Натолкав в подсумок несколько гранат из запасов Горелки, он подозвал истекающего кровью человека. Времени нет на всякие выкрутасы, а от осколков тут прятаться особо негде – но это решаемо, когда имеется расходный материал, тем более что все равно скоро дуба даст.
Вцепившись в воротник смертника, он подтянул его поближе и жестко произнес, вбивая приказ в едва тлеющее сознание:
– Задача для тебя простая. Подойдешь к двери, прижмешь этот подсумок в зоне замка. Придави его телом. А затем положишь на него вот эту гранату и выдернешь чеку. Кивни, если понял.
Новокузнецкий равнодушно кивнул.
– Что же ты творишь?.
Поляков резко оглянулся на Горелку, ожег его взглядом, заставив отпрянуть. Надо же, приходит в себя, опять норов проявился. Снова повернулся к мужику, покорно ожидавшему его распоряжений, и грубо подтолкнул его в нужном направлении.
– Сорок шагов до твоего личного рая, братишка. Двигай!
* * *
Помещение перед глазами плыло чернильными кляксами, то наливаясь каким-то призрачным свечением, выхватывавшим очертания предметов, то снова погружаясь в непроницаемый мрак. Забившись под койку, Фиона не могла даже пошевелиться. Тело ее снова предало, как там, в лазарете Костолома. Лишь сердце тяжелыми, отдающими во всем теле толками гоняло кровь, да с трудом работали легкие. Из-за едкого пота, прочитавшего всю одежду, спина буквально прилипла к грязному полу. Скопившаяся под койкой пыль щекотала ноздри, но сейчас у нее не было сил даже чихнуть.
Как же обидно, до слез. А ведь почти получилось…
Отправив Костолома в мир иной, она позаимствовала его одежду – заношенные до дыр джинсы и свитер, после чего незамеченной пробралась в мастерскую, где находилось управляющие схемы «пугачей». И тяжелым разводным ключом, попавшимся под руку, превратила их в хлам. Теперь отец может быть спокоен, ничто не помешает ему вернуться. А затем тем же ключом вышибла мозги поспешившему на шум охраннику – дряхлому старику Бобылеву, который в детстве нередко баловал малышку Фи разными сладостями и дарил игрушки, сшитые его женой из тряпок. Она не знала, что это именно он, пока старик не показался в двери. Ударила наверняка, изо всех сил. И запретила себе сожалеть, увидев, кто стал ее жертвой. Прихватив найденный там же старенький нож, который использовался для технических целей, и охотничье ружье охранника, Фиона снова исчезла как тень, используя все свои знания об устройстве убежища. Смежные двери между помещениями, редко используемые коридоры… Все пошло в дело, чтобы обойти посты. Даже войлочные тапки Костолома пришлись очень кстати – в них удавалось ступать совершенно бесшумно.
Так и не спалившись, она сумела пробраться к кабинету Храмового. План был прост – проникнуть внутрь, дождаться хозяина и прикончить. Не учла лишь одного – что кабинет будет заперт, а взлом замка неизбежно привлечет внимание сверхосторожного Робинзона. Но напротив кабинета находилось еще одно помещение – то самое, памятное. Когда-то здесь устроил засаду ее отец, чтобы застать врасплох заговорщиков, решивших сместить Храмового. Помог этому подонку остаться хозяином положения еще на много лет вперед. А потом помещение использовалось для складирования разного ненужного хлама.
Мысль показалась ей отличной, тем более что боль в обожженном теле уже начинала просыпаться – пока еще несильно, но бок и шею с каждой минутой припекало все ощутимее, что не могло не тревожить. Да и слабость к этому времени, после нескольких часов побега из лазарета, изнуряла все сильнее, ей требовался отдых. А помещение, вдобавок, оказалось не заперто, так что удача ей снова улыбнулась. Напоследок. Едва спрятавшись, девушка поняла, что усталость нарастает пугающе быстро, и постаралась предпринять меры для своей безопасности. Нельзя было позволить людям Храмового застать себя врасплох. А после, прежде чем окончательно лишилась сил, едва успела заползти под полуразвалившуюся металлическую кровать, накрытую проеденным молью матрасом.
Несправедливо.
Ведь она была так близка к цели…
В коридоре послышались шаги, Фиона услышала, как распахнулась дверь в кабинет, затем прозвучал раздраженный голос самого Храмового:
– Чем порадуешь, Колян?
– Не нашли, Паша, – виновато прогундосил «оружейник».
– Больше, надеюсь, никто не пострадал?
– Не, – шмыгнул носом Микса. – Спряталась где-то, не высовывается. Никуда она не денется, найдем. Посты выставлены, жрать захочет, покажет нос, тут мы ее…
– Или она вас, придурки. Что с «пугачами»?
– Глухо. Разбила платы вдрызг, вряд ли можно восстановить. Столько корячились, чтобы проводку протянуть, только пыли зря наглотались…
– Не ной, не надорвался.
– Что же теперь будет, Паш? Ведь без «пугачей» нам здесь не выжить. А починить некому, только Грешник это и мог.
– Ошибаешься. Запасные платы у меня есть, Грешник заранее постарался. Просто не вижу смысла ставить сейчас, пока вы ее не взяли. Так, а что это тут у нас…
Фиона мысленно выругалась, упустив нить разговора. О запасных платах она не знала. Но это ведь не так уж и страшно? Пока они заняты ее поисками, время идет. А отец все ближе. Она это чувствовала всей кожей.
Дверь кладовки вдруг распахнулась от сильного толчка. Свет из коридора широкой полосой упал на пол, протянувшись до предательски торчащих из-под койки тапок. Фиона попыталась схватиться за нож, валявшийся прямо под ладонью, но мышцы почти не отреагировали на импульс сознания. Даже голову не смогла приподнять. Лишь глазные яблоки чуть шевельнулись, и все. Захотелось взвыть от собственного бессилия.
– Пробралась ты ловко, ничего не скажешь, но тянула слишком долго, – донесся из коридора насмешливый голос Храмового. – Что, нездоровиться, милая? Я ж тут трижды проходил, а ты так ничего и не сделала.
Откуда… откуда он знает?! Проклятье… Ноутбук… Как же она забыла! Ведь в коридоре видеокамера, на ноутбук все записывается, любой чих. Что ж у нее с головой, если забыла такие элементарные вещи… Вот дура набитая…
