И тут некстати шевельнулся Кирпич, приходя в себя.
В следующую секунду все смешалось.
Соленый ударил первым – полоснул по морде твари очередью, стараясь попасть по глазам. Неудачно – упырь мотнул башкой, сбивая прицел, и пули, дырявя кожу на лбу, смялись о мощный череп. Но как только зверь прыгнул к сталкеру, выбрасывая вперед лапу, Димка перекатился на спину и несколько раз разрядил «Бердыш» ему в пах. От удара лапой Соленого снесло с ног, словно соломенное чучело. Автомат улетел в одну сторону, а сталкер – в другую. Шмякнувшись о стенку, рухнул на пол, крича от боли – его правая рука вывернулась под неестественным углом.
В следующую секунду зверь рванулся ко второму обидчику – к Димке. Упырь двигался просто с запредельной скоростью – запредельной даже для измененного. Мгновение назад он находился возле Соленого, и вот уже его оскаленная морда возникла прямо перед лицом Сотникова. Затрещал еще один автомат – Наташка добралась до своего оружия. Упырь так же неуловимо сместил направление, посчитав девушку большей угрозой, и Димка, не раздумывая, прыгнул на тварь. Правой рукой обхватил шишковатый череп, а левой, просунув ствол «Бердыша» в угол слюнявой пасти, нажал на спусковой крючок. Громыхнуло. Упырь всхрапнул, затем коротко и мощно мотнул башкой. Искателя сорвало, словно осенний лист ветром – он лишь успел понять, что летит, а затем стена встретила его с зубодробительным приветствием. Что-то хрустнуло в плече и правом колене, висок проехался по бетону, сдирая кожу до кости.
Он не помнил, как оказался на полу, оглушенный почти до потери сознания. В глазах плыли багровые пятна, а треск автомата в руках Наташки донесся, как сквозь вату.
А затем он увидел несущуюся на девушку тушу – сплошные клыки и мускулы, предназначенные лишь для одной задачи – убийства. Он попытался вскочить, но лишь вяло шевельнулся – тело не подчинилось. Вскрик девушки, пронизанный ошеломляющей болью, резанул по сердцу ножом…
Рявкнул дробовик. Упырь рухнул на бок, тут же вскочил, с рычанием разворачиваясь к новому врагу – но уже не так проворно. На месте правого глаза мутанта зияла кровавая рана.
Выстрел. Башку зверя снова развернуло неодолимой силой сопряженной картечи, брызнули кости черепа и ошметки плоти.
Димка с трудом повернул голову, пытаясь охватить картину боя. Нужно встать… Но почему-то он не мог. На периферии зрения возник Фёдор с «Рысью» в руках. Пока Упырь развлекался с остальными, челнок сумел-таки добраться до своей гладкостволки. И теперь, совершенно ошалев от страха, наступал на зверя, способного сломать его как спичку одним взмахом лапы. Со своей близорукостью Фёдор боялся промазать, и ему ничего не оставалось, как подойти вплотную.
Резкое движение ствола вперед-назад. Перезарядка. Выстрел. Брызнули осколки клыков с правой стороны пасти. Упыря повело – вся его морда уже была в крови. Он попятился от Фёдора, отступил, повалился на бок. Тут же поднялся – не так уверенно, как раньше. Движения оглушенной твари замедлились.
– Кирпич, гранаты есть?! – заорал Фёдор, всаживая в зверюгу новый заряд. – Кирпич, гранаты доставай! Понял?! Не трогай автомат, придурок! Быстрее, у меня заряды не бесконечные!
– Да, – непонимающе пискнул пацан, оставив в покое автомат, и потянулся к подсумку с гранатами.
– Кольца прочь! Как крикну, кидай!
Перезарядка. Выстрел. Второй глаз зверя разлетелся кровавыми отшметками. Ослепленный и оглушенный, он замотал башкой, густо разбрызгивая по бетону кровь и продолжая пятиться. Юный следопыт, оказавшийся на пути зверя, едва успел откатиться с гранатами в обеих руках – сорвав кольца, он удерживал чеки пальцами.
Димка понял задумку Фёдора. Если подогнать зверюгу к краю лестничного проема и заставить ее туда свалиться, то ничто не помешает забросать тварь гранатами. Руки тряслись, не слушались, но он все же откинул клапан разгрузки, нащупал ребристое тело «лимонки». Если он ошибется, то накроет всех. Значит, ошибки быть не должно.
Фёдор снова пальнул – практически в упор.
Зверь рухнул на задние лапы, задрожал всем телом, поднялся. Невероятно живучая тварь не собиралась сдаваться.
– Да сдохни, мразь! – быстро шагнув вперед, челнок со всей дури врезал зверю каблуком по кровавой рытвине, в которую превратилась глазная впадина. Упырь пошатнулся, и Фёдор, снова передернув стволом, всадил последний заряд в и без того обезображенную картечью морду.
Упырь устоял. На самом краю проема, но устоял. И снова раскрывал ужасающую пасть, чтобы атаковать.
– Ну ты и сука! – тоскливо выругался Фёдор, глядя на упыря. – Да и хрен с тобой!
Он быстро шагнул к Кирпичу, вырвал из его ладони гранату, а затем вдруг прыгнул на зверя, тараня его собственным плечом. Низкое горловое рычание, быстрый взмах лапой…
И зверь потерял равновесие.
Они рухнули в проем вместе. Взрыв прозвучал как-то несерьезно – гулкий хлопок, визг осколков и облако взметнувшейся бетонной пыли.
Но рычание наконец оборвалось.
Глава 17
Возмездие
На изуродованный труп смертника, наполовину зарывшийся в снег и истекающий кровью рядом с входом, Грешник даже не взглянул. Ворвавшись внутрь вместе с метелью, сбросил осточертевшие лыжи, откинул капюшон куртки, стащил и отшвырнул маску и перчатки, проверил оружие. Ничто не должно мешать в предстоящей схватке. Не глядя Поляков нашарил пятерней на стене выключатель и врубил тусклый свет. И не дождавшись, пока его зомби, покорно повторявшие все действия хозяина, закончат скидывать лишнюю одежду и снаряжение, устремился в широкий прямоугольный проем в бетонному полу, ведущий вниз по лестнице. До опалы этот путь он проходил тысячи раз, больше, чем кто-либо другой из затворников, и теперь ноги несли его сами.
Всплеск боли Фионы ожег снова, заставив споткнуться на ровном месте.
Что же ты там с ней делаешь, ублюдок…
Зарычав от ярости, Грешник побежал, перескакивая через ступеньки, проскакивая отрезки коридоров, сворачивая в нужных местах. Зомби, топоча, тянулись за ним, как привязанные. Управлять ими сознательно больше не требовалось – теперь его желания стали их желаниями без остатка, полностью вытеснив потухший разум.
Через минуту они добрались до лестницы, ведущей еще ниже, и спустились в жилой сектор. Здесь группу вторжения поджидала еще одна стальная дверь, защищавшая шлюзовую, и она, как и наружная, тоже была сработана на совесть. Что ж, можно повторить уже удавшуюся схему.
Грешник оглянулся на новокузнецких, сгрудившихся за его спиной, – выбрать новую жертву.
Именно это его и спасло. В одно мгновенье он выхватил горящий ненавистью взгляд следопыта, стоявшего среди братков и целящегося в него из автомата. «Батарейка» рвалась умереть? Пусть так и будет! Сергей поймал взгляд Горелки своим, сразу вспомнив противоборство с Хомутом. Тогда все прошло гладко, хотя и стало неожиданностью для него самого. Тогда он осознал свою силу. А теперь ее поймет до конца этот чертов упрямый мужик!
Горелка все еще пытался выстрелить снова, отчаянно желая разрядить в него весь магазин, но уже не мог. Мышцы больше его не слушались, а руки против воли опустили автомат стволом в пол. Он задрожал от напряжения, поняв все гораздо быстрее, чем Хомут, ведь у него уже был опыт «общения» с Грешником. Ненависть в его глазах плавилась под натиском обреченности, перерастая в смертельную усталость, но следопыт не сдавался, продолжал бороться. Такого сопротивления Грешник в своих жертвах еще не встречал, и это его сильно озадачило. Какого черта… Горелка что, обрел зачатки иммунитета, когда он не добил его тогда, возле шилоклювов, не сожрав его полностью?!
Жилы на висках следопыта вздулись, лицо налилось кровью, глаза потемнели, наполняясь туманом лопающихся кровеносных сосудов. Рыжий гребень на бритом черепе торчал дыбом, словно у боевого петуха. Собрав всю свою волю, Горелка снова начал поднимать ствол автомата. Вместо того, чтобы влить новые силы в Полякова, он отнимал их самим противоборством. И почему-то уже не получалось вытянуть из него жизненную энергию, как там, возле трупа шилоклюва. Только голова от этой молчаливой схватки разболелась еще больше. Жаль…
Стоявший рядом с Горелкой зомби выхватил нож и дважды ударил в основание шеи следопыта, выше края броника. Третьего не потребовалось – Горелка тяжело осел на нижнюю ступеньку лестницы. Руки его безвольно опустились, выронив оружие, ненависть в глазах потухла, и он завалился набок. Черт, прямо зауважаешь поневоле, не характер – кремень. Вот тебе и обычный мясник с продовольственного рынка…
Как же невыносимо трещит башка! Стучат молоточки в висках, стучат, долбят в череп назойливо, изматывающе, и лучше не становится. Пора бы принять «лекарство», но уже нет «батареек» под рукой…
Грешник оглядел остальных братков налитыми кровью глазами, сдерживая рвущуюся наружу злобу. Но пятеро оставшихся в живых, включая и исполнителя его воли, никак не отреагировали на отчаянную борьбу бывшего товарища. Так и стояли истуканами с постными лицами, уставившись перед собой ничего не выражающими взглядами. Пусть бы только посмели… И все же превращать зомби в смертников – плохая идея, их осталось слишком мало. Придется поберечь…
