— Пожарная тревога! Пожарная тревога! Пожар! Аварийно-спасательный отряд на выход! — прозвучали команды. — Построиться у отсека номер два. Морские пехотинцы — на шлюпочную палубу.
Участницам конкурса красоты помогли спуститься со сцены, их ослепительные улыбки тут же померкли. Айрин Картер цеплялась за свою ленту через плечо, как за спасательный круг. Маргарет бросила быстрый взгляд в сторону сцены, когда людской поток уже нес ее к двери. За спиной виднелись опустевшие столы, яблочная шарлотка и фруктовый салат так и остались лежать на тарелках, рядом стояли почти полные бокалы. Женщины нервно переговаривались между собой, их голоса звучали взволнованным крещендо, становясь все выше с каждым новым приказом. Маргарет, держась за живот, стала пробираться к выходу на правый борт. У нее было такое чувство, словно она боролась с невероятно сильным течением.
Откуда-то сверху раздался голос: «Дамы, побыстрее, пожалуйста! Те, чьи фамилии начинаются на буквы от „Н“ до „Я“, собираются в месте сбора B, все остальные — в месте сбора A. Двигайтесь туда».
Маргарет уже почти выбралась из толпы, когда ее поймала за руку женщина-офицер:
— Мэм, вам в другую сторону, пожалуйста. — Ткнув пальцем куда-то вперед, она раскинула руки, закрыв своим телом выход на правый борт.
— Мне надо на секундочку вниз, — сказала Маргарет, едва слышно чертыхнувшись, когда кто-то заехал локтем ей в бок.
— Вниз спускаться запрещено. Только к местам сбора.
Маргарет увидела катящуюся к выходу лавину людей, почувствовала смешение запахов духов и лака для волос.
— Послушайте, это очень важно. Мне надо кое-что оттуда забрать.
Женщина посмотрела на нее как на полоумную.
— На корабле пожар, — сказала она. — Вниз спускаться категорически запрещено. Приказ капитана.
— Вы не понимаете! Мне срочно надо туда! Я должна убедиться… Я должна позаботиться о… своей… своей… — в отчаянии закричала Маргарет.
Возможно, женщина из вспомогательной службы боялась показать, что и сама до смерти напугана. Поэтому она не стала сдерживаться. Она свистнула, чтобы направить кого-то правее, а затем, убрав свисток, злобно прошипела:
— Вы что, думаете, вы одна такая?! Каждой из нас есть что взять с собой. А вы представляете, какой здесь будет бедлам, если каждая из вас станет рыскать в поисках любимого альбома с фотографиями или украшений?! Это пожар. И, насколько нам известно, он вполне мог начаться именно в женских каютах. А теперь, пожалуйста, извольте пройти вперед, или мне придется попросить кого-нибудь помочь вам.
Двое морпехов уже задраивали дверь. Маргарет безнадежно огляделась по сторонам, пытаясь найти другой выход, а потом, чувствуя невыносимую тяжесть в груди, вместе со всеми направилась вперед.
— Эвис! — Фрэнсис стояла на пороге притихшей каюты, глядя на неподвижное тело, лежащее на койке перед ней. — Эвис! Ты меня слышишь?
Ответа не последовало. У Фрэнсис промелькнула мысль, что Эвис, как и большинство невест, просто отказывается с ней разговаривать. При прочих обстоятельствах Фрэнсис и не стала бы настаивать. Но ее насторожили похожее на маску бледное лицо и застывший взгляд Эвис. И Фрэнсис предприняла еще одну попытку.
— Уходи. Оставь меня в покое, — услышала она.
Грубые слова Эвис как-то не вязались с тусклым голосом, которым они были произнесены.
И тут завыла сирена. За дверью, возле трапа прозвучал сигнал пожарной тревоги — пронзительный и очень настойчивый, — а затем послышались торопливые шаги по коридору.
— Команда спасателей, пожар в центральном машинном отделении. Очаг возгорания — центральный двигатель. Всем пассажирам собраться в местах сбора.
Фрэнсис, тут же забыв обо всем, оглянулась на Эвис.
— Эвис, тревога! Нам надо идти. — Поначалу она решила, что Эвис не поняла, что означает звук сирены. — Эвис, — раздраженно повторила она, — на борту пожар. Нам надо идти.
— Нет.
— Что?!
— Я остаюсь.
— Ты не можешь здесь остаться. Не думаю, что на сей раз тревога учебная. — Сигнал тревоги мгновенно вызвал у Фрэнсис прилив адреналина. Она поймала себя на том, что ждет последующего за ним взрыва. Война закончилась, строго сказала она себе и попыталась дышать глубже. Война закончилась. Но тогда как объяснить панические крики снаружи? Что это? Случайная мина? Но не было никакого взрыва, никакой ударной волны, свидетельствовавшей о прямом попадании. — Эвис, нам надо идти.
— Нет.
Фрэнсис стояла посреди каюты, силясь понять логику поведения Эвис. Правда, Эвис ведь никогда не была на фронте. Не содрогалась от страха при вое сирены. И все же она должна понять.
— Господи боже мой, ну а с Маргарет ты пойдешь? — Возможно, Эвис упрямится потому, что именно она, Фрэнсис, уговаривает ее уйти.
Эвис приподняла голову. Похоже, она пропустила уговоры Фрэнсис мимо ушей.
— У тебя-то все хорошо, — произнесла она с надрывом. — Несмотря ни на что, у тебя есть муж. Сойдешь с корабля — и пожалуйста, ты свободна, ты уважаемая женщина. А у меня впереди только позор и унижение.
Помимо сигнала тревоги, по громкой связи непрерывно передавали: «Пожар! Пожар!»
Фрэнсис уже ничего не соображала.
— Эвис, я…
— Посмотри! — Эвис протягивала ей письмо. Она как будто не слышала взволнованных голосов и суматохи за дверью. — Нет, ты посмотри!
От страха буквы расплывались у Фрэнсис перед глазами. Она облизала сухие губы и попыталась привести в порядок мечущиеся мысли. Каждая клеточка ее тела буквально вопила о том, что надо спасаться и поскорее бежать к двери. Чувствуя на себе пристальный взгляд Эвис, Фрэнсис еще раз рассеянно пробежала глазами письмо, увидела слово «извини» и догадалась, что, возможно, перед ней разворачивается личная драма.
— Позже прочту, — сказала Фрэнсис, махнув в сторону двери. — Ну давай же, Эвис. Побежали на место сбора. Подумай о ребенке.
— Ребенке? Его ребенке? — Эвис уставилась на Фрэнис, словно на полоумную, и снова рухнула на койку. — А ты иди, — сказала она и уткнулась лицом в подушку, оставив Фрэнсис в оцепенении стоять на пороге.
Найколу потребовалось несколько секунд, чтобы понять: его держат чужие руки, и уж точно не Тимса. Он вслепую молотил кулаками, тупо мотая головой при каждом ударе, но до него вдруг дошло, что протестующий голос принадлежит не Тимсу, а совсем другому человеку. Он откатился назад, попытался сфокусировать взгляд налитых кровью глаз и наконец понял, что Тимс где-то далеко от него, а над ним склонились два моряка.
Эмметт тянул его за рукав куртки, другой рукой потирая висок.
— Найкол, что — так тебя растак — ты творишь? Тебе срочно надо наверх. На место сбора. Надо усадить девиц в шлюпки. Господи Иисусе, приятель! Ты только посмотри, на кого ты похож!
И только сейчас Найкол услышал сигнал тревоги, страшно удивившись, как он мог не слышать его раньше. Возможно, все заглушал звон в ушах.
— Тимс, это центральный двигатель, — орал молодой кочегар. — Вот дерьмо, мы в полной заднице.
Тимс сразу забыл о драке.
— Что случилось?
Тимс вскочил на ноги и наклонился к Пламмеру. На щеке у Тимса красовалась здоровенная ссадина. И Найкол, который тоже попытался встать, задался вопросом: неужели это его рук дело?
— Я не знаю, — ответил Пламмер.
— Что ты наделал?! — Тимс схватил окровавленной рукой юношу за плечо.
— Я… Я не знаю. Отлучился всего на пять минут, чтобы посмотреть на девчонок. А когда вернулся назад, весь чертов проход был уже в дыму.
— Ты его закрыл? Ты задраил люк?!
— Не знаю. Слишком много дыма. Я даже не смог пробраться мимо бомбового погреба.
— Вот дерьмо! — Тимс посмотрел на Найкола. — Все, я иду вниз.
— А в центральном машинном отделении кто-нибудь еще есть?
Тимс, моргая, покачал головой:
— Нет. Механик вырубился. Только этот треклятый глупый мальчишка. — (Они внезапно унюхали резкий запах дыма, и в коридоре повисло тяжелое молчание.) — Это все капитан. Хайфилд проклятый, — сказал Тимс. — Он приносит несчастье. Вот и сейчас он нас сглазил.
Глава 21
А — это АРМИЯ наша родная,
Б — БУДУЩИХ жен красота неземная,
В — ВЕРА, Надежда, Любовь,
Г — ГОРДОСТЬ за нашу британскую кровь,
Д — ДОБЛЕСТЬ, отвага и честь,
Е — ЕДИНСТВО, что нам надо сберечь…
Ида Фолкнер, военная невеста Джоанна Ламли.
Солдатские возлюбленные.
Военные романы начиная с Первой мировой войны и кончая войной в Персидском заливе
Кочегар, приписанный к пожарному расчету, появился из стены черного дыма. Он шел неверной походкой слепого, в одной руке он по-прежнему держал пожарный рукав, вторую вытянул перед собой, ожидая, когда кто-нибудь вытащит его из этого пекла. Защитная каска потемнела от копоти, все руки — в ожогах. Похоже, он побывал в самом настоящем аду.
