Истван тоже неторопливо встал и снял фонарь с крючка. Он положил тяжёлую руку на плечо невысокого парня.
— Будь осторожен, Ласка. Как я буду объясняться с Зиной, если с тобой что-то случится?
— А ты сам обо мне не беспокоишься? — ухмыльнулся Ласка.
— О тебе? Ты же Ласка, — засмеялся Истван. — Беспокойство о тебе противоречит моим принципам! — Но в его глазах читалось что-то другое.
48. Что-то особенное
«Так всегда с Истваном, его нельзя воспринимать всерьёз», — с улыбкой подумал Ласка, когда немного позже покидал постоялый двор через окно своей комнаты на втором этаже. Он дружелюбно кивнул одному из слуг Иствана, который стоял на страже у ворот постоялого двора, и двинулся в путь.
Точно так же, как Иствану, Ласки тоже было трудно признать, насколько важен для него Истван. Для Зины и Ласки хозяин постоялого двора «Сломанный Клинок» был чем-то вроде отца или отческого друга.
Ласке было, неверное, года четыре, когда он однажды ночью увидел, как хорошо одетый человек выбросил в портовый бассейн свёрток, который, упав в холодную воду, сердито закричал. В то время Ласка ещё не умел плавать… и чуть сам не утонул, прежде чем смог выудить свёрток на берег… да ещё в то время, когда это морское чудовище резвилось в гавани!
В свёртке был ребёнок, девочка, может быть, на год младше Ласки. С рыжими волосами и зелёными кошачьими глазами. На ней была ночная рубашка из шёлка и золотой браслет, богато украшенный и инкрустированный алмазными осколками. Ласка до сих пор всё ещё злился, что ему пришлось заложить браслет всего за несколько серебренных монет. Может быть браслет помог бы позже выяснить, кто такая Зина.
С другой стороны, он помог выжить им обоим.
Зина была во много раз любопытнее и умнее него… ему потребовалось некоторое время, чтобы принять это, но с тех пор их партнёрство стало полным успехом… пока однажды Ласка не попытался срезать кошелёк с пояса некоего хозяина постоялого двора, а тот среагировал слишком быстро для человека его роста… и не отпустил даже тогда, когда Зина набросилась на него и с негодованием пнула в голень.
Это случилось семь лет спустя… и уже тогда Ласка и Барханная Кошка, как другие воры уважительно называли Зину, были более чем успешными.
«Однако следующие два года были лучшими в его жизни», — подумал Ласка, спеша лёгким шагом к пирсу, где был пришвартован чёрный корабль.
Но потом Зине, разумеется, нужно было прямиком заглянуть в Совью башню! Не то чтобы Ласка был удивлён, что дверь башни была для неё открыта… что-то в Зине уже всегда было особенным. Иначе зачем кому-то убивать ребёнка?
«Если учесть всё это, то он задолжал Иствану и да, Зине тоже, довести это дело до конца», — подумал Ласка, ныряя в тень нескольких ящиков, которые как раз поставили в нужном месте. Прежде всего Зине… которая, похоже, была не слишком рада тому, что он так никчёмно проживал свою жизнь. Раньше она смотрела на него с гордостью, теперь же выглядела всегда встревоженной, когда видела его.
Если быть честным, то она была причиной, почему он собирался заняться этим кораблём… может тогда он снова посмотрит на него с уважением. «Может тогда я и сам снова начну себя уважать!» — с ухмылкой подумал Ласка.
Кроме того, он задолжал ей за тот раз, когда она вытащила его из передряги. Хоть его и смущал тот факт, что ему пришлось пообещать ей никогда больше не пытаться проникнуть в цитадель.
49. Принцесса
«Не такая уж и сложная задача этот чёрный корабль», — подумал Ласка. На палубе по-прежнему находилось три охранника, по одному на баке, юте и главной палубе. В то время как охранники на палубах большинства кораблей, здесь в порту, были склонны к тому, чтобы лениво где-нибудь вздремнуть, с этим кораблём всё было иначе. Как быстро удалось выяснить Ласки, они не стояли на месте, а ходили туда-сюда, а также менялись между собой позициями. Доска, которая соединяла корабль с пристанью днём, была убрана. Только две толстые верёвки были натянуты между кораблём и железными столбами причала. Толстые связки пропитанных смолой старых тросов свисали с причала, наполовину погружённые в воду, и чёрный корабль всё время относило к ним.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Корабль был настолько тяжёлым, что, ударяясь о связки, он выдавливал воду, которую втянули в себя старые тросы, и иногда даже брызгал небольшой фонтан. Если упадёшь в воду и окажешься между бортом корабля и пирсом, хорошо это не закончится, так что нужно сделать так, чтобы первый прыжок был удачным.
Когда корабль в следующий раз со скрипом прижался к пирсу, Ласка не стал терять времени зря. Он разогнался и прыгнул, сапоги и руки зацепились за толстую верёвку на носу корабля, и в следующий момент он уже висел под бушпритом и прислушивался к шагам охранника на баке. Внизу клокотала вода, было так темно, что он её почти не видел, только время от времени на поверхности поблёскивал лунный свет… Ласке не нужно было смотреть вниз, он и так знал, сколько там плавает мусора: деревяшки от кораблей или сломанные ящики, верёвки, возможно, даже пустые бочки или пара трупов, нет, их же в настоящее время сжирали чудовища.
Шаги удалились, и в следующий момент Ласка перебрался через перила и пригнулся в тень двух крепко привязанных бочек.
Трое охранников представляли для Ласки проблему. Не потому, что они могли его заметить, эта мысль даже не приходила Ласке в голову, а потому, что он размышлял, стоит их убивать или нет. Если капитан этого корабля был некромантом, то что тогда с экипажем? По крайней мере, они должны были знать, что он один из проклятых… и всё же они следовали его приказам!
В конечном итоге, Ласка всё же отказался от мысли перерезать глотки троим охранникам… во-первых, что-то могло пойти не так, например, они могли начать сопротивляться, это было вполне возможно, во-вторых, Ласка был вором, а не убийцей! Поэтому, дождавшись удобного случая, он прокрался к следующему спуску… люк немного скрипнул, когда он проскользнул через щель, но звук, который издал корабль, снова ударившись о связки тросов, перекрыл этот скрип.
Здесь внизу было темно, как в царстве Сольтара, но Ласка был к этому готов. Он вытащил из кармана на поясе мешочек, в котором находился светящийся зелёным камень. Ласки его было вполне достаточно, чтобы кое-что видеть.
А увидел он длинный коридор. Ласка не стал размышлять долго, ведь он недостаточно хорошо разбирался в кораблях. Коридор должен куда-то привести, а оказавшись там, он всё ещё мог подумать о следующем действии. Быстрым, но тихим шагом он поспешил дальше. Его целью была каюта капитана, а она обычно находилась на корме, то есть нужно было пересечь всю длину корабля. Окна капитанской каюты были достаточно большими, чтобы можно было пролезть через них. Чуть раньше он даже заметил, что одно было слегка приоткрыто, и ставня всё время стучала, когда корабль раскачивался на волнах, но Ласка ещё никогда не доверял таким очевидным приглашениям.
Если бы у корабля был экипаж, соответствующий размеру посудины, то даже для Ласки было бы сложно, а так нечего не преграждало ему путь. Он в самом деле миновал низкое помещение, которое, вероятно, было жилым помещением для экипажа. Но крючки, на которых должны были висеть гамаки, были пустыми, никаких признаков экипажа. Зато в воздухе витал какой-то странный резкий, почти едкий запах, который Ласка не смог классифицировать. Ему, определённо, ещё ни разу не попадалось такого запаха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Первый признак того, что корабль был не совсем заброшен, он заметил только, когда уже достиг кормы. Это был глухой грохот, за которым последовали резкие проклятья и смех как минимум двух мужских голосов, и они доносились из помещения слева по коридору. Дверь была закрыта, но внимание Ласки привлекла цепь, вероятно, запирающая дверь… теперь же она свободно болталась на крючке. Там стояла бочка, а рядом, на полу, лежали кружка, катающаяся туда-сюда, пузатая бутылка и один из этих тяжёлых ножей, которые моряки любили носить с собой.
