Во всем мире, где бы ни оказывались одомашненные лошади и в какую эпоху это бы ни происходило, их появление приносило человеческому обществу огромные блага (глава 14). Впервые в истории человеческой эволюции люди получили возможность передвигаться по суше быстрее, чем могли их нести собственные ноги. Скорость помогала охотникам догонять добычу, а пастухам стало легче справляться с овцами и крупным рогатым скотом на обширных территориях. И, что самое важное, скорость позволяла воинам осуществлять стремительные и неожиданные нападения на далеко живущих врагов, а после этого быстро отступать, не дав противнику времени организовать контратаку. Во всем мире лошади произвели переворот в военном деле и позволили народам, имевшим конницу, наводить ужас на соседей. Индейцы Великих равнин стали такими, какими их рисуют стереотипные представления американцев — бесстрашными воинственными всадниками, — только в относительно недавнюю эпоху, всего за несколько поколений, с 1660 по 1770 годы. Поскольку европейские лошади оказались на американском Западе раньше самих европейцев и других европейских товаров, мы можем быть уверены, что именно лошади, сами по себе, изменили общество индейцев Великих равнин.
Археологические свидетельства убедительно доказывают, что подобным же образом в намного более ранний период, около 4000 лет до н. э., одомашненные лошади преобразили человеческое общество русских степей. Степную зону — обширное пространство, покрытое травой, — человеку было трудно освоить, пока он не воспользовался лошадьми для преодоления расстояний и перевозки грузов. Заселение человеком русской степи ускорилось после приручения лошади, а затем, около 3300 лет до н. э., пошло еще быстрее благодаря изобретению колесных повозок, запрягаемых волами. Степное хозяйство стало опираться на разведение овец и крупного рогатого скота, которые давали мясо, молоко и шерсть, а также на использование лошадей и колесных повозок для перемещения; земледелие в незначительных масштабах носило второстепенный характер.
Нет никаких свидетельств того, что в этих ранних степных поселениях практиковались интенсивное земледелие и хранение урожая, тогда как при раскопках других европейских и средневосточных стоянок обнаруживались многочисленные подтверждения таких практик. У степных народов не было крупных постоянных поселений, и они, судя по всему, были чрезвычайно мобильны, — чем, опять же, резко отличались от населения современной им Южной Европы, жившего в деревнях, где выстраивались длинные вереницы двухэтажных домов. Недостаточное развитие сельского хозяйства у народов-всадников компенсировалось боевым рвением, о котором свидетельствуют роскошные захоронения (удостаивались оных только мужчины!), наполненные огромным количеством кинжалов и другого оружия, а иногда скрывающие целые повозки и лошадиные скелеты.
Рис. 8. Предполагаемая родина протоиндоевропейского языка (праязыка) находится в русских степях, к северу от Черного моря и к востоку от Днепра.
Таким образом, русская река Днепр оказалась границей двух резко отличающихся культурных зон: к востоку от нее обитали хорошо вооруженные всадники, а к западу располагались зернохранилища богатых земледельческих поселений. Такая близость волков и овец не могла привести ни к чему хорошему. Едва хозяйственный комплекс коневодов дополнился изобретением колеса, произошло очень быстрое, что видно по обнаруживаемым артефактам, расселение на тысячи миль на восток, по степям Центральной Азии. В результате этого переселения и мог появиться народ, потомки которого стали тохарцами. Распространение степных народов на запад отмечено огромными укрепленными поселениями, произошедшими от слияния ближайших к степной границе европейских сельскохозяйственных деревень, — впоследствии эти сообщества потерпели крах, а в Европе появились характерные для степняков захоронения, обнаруживаемые далеко на западе, до самой Венгрии.
Из всех тех новшеств, которые стали движущей силой сокрушительного шествия степного народа, несомненно можно считать большой и важной заслугой единственное — одомашнивание лошади. Возможно, они также создали колесные повозки, научились доить скот и обрабатывать шерсть независимо от цивилизаций Среднего Востока, но овец, крупный рогатый скот, обработку металлов, а также, возможно, и плуг заимствовали со Среднего Востока или из Европы. Таким образом, какого-то единственного «тайного оружия», которое само по себе объясняло бы экспансию степного народа, не существовало. Но с приручением лошади степные народы стали первыми, у кого сложился определенный хозяйственный и военный комплекс, который и обеспечил их дальнейшее господство в мире на последующие 5000 лет, — в особенности после того, как вторжение в юго-восточную Европу добавило к этому комплексу интенсивное сельское хозяйство. Таким образом, своим успехом они, как и западноевропейцы, чья экспансия — второй этап распространения индоевропейских языков — началась в 1492 году, обязаны случайной особенности биогеографии. Именно на родине этих народов в изобилии водились дикие лошади, а их открытые степи располагались поблизости от центров цивилизации Среднего Востока и Европы.
Как отмечала археолог Мария Гимбутас (Гимбутене), профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, народы, населявшие русскую степь к западу от Уральских гор в четвертом тысячелетии до н. э., достаточно точно соответствуют нашим предположительным представлениям о протоиндоевропейцах. Они жили как раз в ту эпоху. Их культура включала важные хозяйственные элементы, имеющие в протоиндоевропейском языке реконструированные названия (например, колеса и лошадей), и была лишена тех элементов, для которых в протоиндоевропейском слов не найти (например, боевых колесниц и многих видов зерновых). Они жили как раз в том месте, которое соответствует особенностям протоиндоевропейского языка: умеренная климатическая зона, к югу от финно-угорских народов, недалеко от территории, ставшей затем родиной литовцев и других балтийских народов.
Если все так точно сходится, почему степная теория происхождения индоевропейских народов все еще вызывает столько споров? Теория получила бы всеобщее признание, если бы археологи смогли продемонстрировать быструю экспансию степной культуры из южной России через Европу до Ирландии в период около 3000 лет до н. э. Но следов такой экспансии обнаружить не удалось; непосредственные свидетельства пребывания степных захватчиков как таковых обнаруживаются только до Венгрии включительно, а западнее их уже нет. Зато около 3000 лет до н. э. и после этого в Европе, как подтверждают археологические находки, развилось множество других культур, получивших наименования по их артефактам (например, «культура боевых топоров», «культура шнуровой керамики» и т. д.). В этих новых западноевропейских культурах сочетаются привнесенные из степей элементы, такие как лошади и военизированность, и старые западноевропейские, в первую очередь оседлое земледелие. Эти факты заставляют многих археологов полностью отвергать степную гипотезу и рассматривать эти возникшие в Западной Европе культуры как результат исключительно местного развития.
Тем не менее существует очевидная причина, по которой степная культура не могла в неизменившейся форме дойти до Ирландии. Сами степи заканчиваются на западе на равнинах Венгрии. Именно там останавливались впоследствии все степные захватчики, приходившие в Европу, например, монголы. Чтобы распространиться дальше, степному обществу пришлось приспосабливаться бы к покрытым лесом территориям Западной Европы, — либо путем освоения интенсивных методов сельского хозяйства, либо захватом территорий уже существующих европейских сообществ и построением гибридной культуры вместе с «аборигенами». Жители возникших таким образом гибридных обществ имели, возможно, генетический набор, унаследованный в большей степени от старой Европы, чем от степняков.
Если степной народ навязал родной протоиндоевропейский язык юго-восточной Европе до самой Венгрии, затем уже дочерняя индоевропейская культура, а не первоначальная степная культура, распространилась в остальной части Европы и породила культуры-«внучки». Археологические свидетельства крупных культурных изменений говорят о том, что такие культуры-«внучки» могли возникнуть по всей Европе и дальше, к востоку до самой Индии, в период с 2000 по 1500 год до н. э. Многие неиндоевропейские языки продержались достаточно долго и оставили после себя памятники письменности (например, этрусский), а баскский существует и в наши дни. Таким образом, сокрушительное шествие индоевропейских языков представляло собой не единую волну, а долгую цепь событий, разворачивавшуюся в течение 5000 лет.
