– Ты хочешь сказать, он обдумывает мысль отказаться от брака?
– Да.
– Вот как, – женщина задумчиво откинулась на спинку дивана. Возложила на подлокотник кисть – прохладная кожа приятно пощекотала обнажённую руку. – Забавно, возможно, он думает о том же, что и я.
– Что?!
– Твой отец и мать Ито-Хиносе – родные брат и сестра. У Ацу и Ллии общий прадед. К тому же мать Ито-Хиносе – из рода Асуэ, как и я. У детей слишком много общей крови.
– Мы должны сохранить род!
– Я не спорю. Но есть и другие девочки, из более дальних семей. Брак с Ллией ведь должен укрепить связи Мурасе с Ито-Ине? Сора послужит мостиком между нами и Каринэ, а для Ацу можно найти хорошую девочку среди Ине. Ллия же Ине лишь по матери.
Кривая, едва заметная усмешка появилась на лице Игне и тут же исчезла. Он покачал головой.
– Да, ты была бы абсолютно права, – муж сделал паузу, – если бы речь шла о восстановлении отношений с Ине.
– О чём же идёт речь? – настала её очередь изумиться.
– Сколько человек сейчас насчитывает Мурасе-Ито?
– М-м, кажется, восемнадцать. Если не считать Эстене и Эллинию.
– А Ито-Хиносе? – муж спрашивал со скучающей интонацией, все цифры он отлично знал и сам.
– Погоди, дай припомнить. Что-то около десяти. Не двенадцать ли?
– Двенадцать. Каринэ – пятьдесят один. Ине – пятьдесят шесть. Остальные ветви пусть не столь многочисленны, в каждой из них от восемнадцати до почти тридцати человек. Понимаешь?
Мия молчала, выжидательно смотря на супруга.
– Когда Ито распались на Мурасе-Ито и Ито-Хиносе, – муж говорил о событиях, случившихся около трёх поколений назад. Тогда младший сын Ито ушёл наследником в семью Хиносе, а его старший брат неожиданно погиб, и сами Ито остались без наследника. Так им пришлось породниться с Мурасе. – Фамилия Ито исчезла, но мы по-прежнему считаемся центром рода, ибо сейчас наша семья напрямую наследует изначальному прародителю.
Женщина согласно кивнула.
– Мурасе-Ито и Ито-Хиносе теперь расценивают как отдельные семьи. И авторитет их – наш! – зависит от количества человек в семье. Ты понимаешь? Ещё немного небрежного легкомыслия, и Каринэ либо Ине поглотят нас.
– Поэтому ты выбрал для Соры девушку из Каринэ?
– Чтобы укрепить отношения, – подтвердил Игне. – Но если сейчас мы свяжем второго сына с Ине, я опасаюсь, мы окажемся меж двух огней. Нам нужна поддержка.
– Поддержка Хиносе?
– Слияние. Воссоединение, – ровный голос супруга смолк, комнату залила тишина.
Эллиния – единственная дочь главы Хиносе. Неженатых мужчин в семье – двое, не считая маленького Инивена, – и оба происходят из побочных веток. Будущий муж Ллии, пользуясь своим положением, действительно сможет предложить семье слияние. Вобрать малочисленную фамилию Хиносе в свой род.
И Игне очень хочет, чтобы этим родом стали Мурасе.
Июль – Хиэй
Огненный город встретил Ацу достойной своего имени жарой. В отличие от влажности Сорэнарэ, проникающей повсюду, от его словно водой напоенного воздуха, жара столицы была горячим ветром, иссушающим жителей и изнутри, и снаружи.
Окна в июле держали плотно запертыми, спасаясь от солнца, усиленного дыханием пламени, охранителя столицы. На улицу выходили лишь самые закалённые, а ученики Королевской школы, особенно некоренные обитатели Хиэй, предпочитали проводить дни и ночи в прохладном, защищённом благословенной магией школьном здании.
Шла вторая неделя, как начались занятия, но Ацу никак не мог войти в учебный ритм. Младшекурсники, чьи каникулы закончились на месяц раньше, уже вовсю зубрили, мечтая о приближении ноября, а Ацу – и многие другие старшие – скучали на лекциях, по утрам едва одолевая очередной соблазн проспать.
Если бы не надзиратели, лишь истинно больных допускавшие оставаться в комнатах, вряд ли все старшеклассники послушно являлись бы в учебное крыло. Да и вообще, говоря начистоту, интереса к содержанию лекций не проявлял никто, кроме разве что светловолосого нинъе. Про этого, однако, с самого начала было ясно, что у бедняги не все дома.
Впрочем, лекции лекциями – за посещением следили, но вот за отношением к учебным заданиям во внеурочное время ни один надзиратель проследить не мог. Как не имел права и упрекнуть в безделии, хоть весь день в общей комнате околачивайся. Всё-таки статус старшего имел свои преимущества, и, надо сказать, не так уж и мало.
Сегодня снова – стоило гимну Огня отзвучать, как Ацу устроился на третьем этаже общежитского крыла, в одном из уютнейших чёрных кресел. Из-за жары не хотелось ничего делать, даже читать, и блаженная лень подобного рода опасно затягивала. Элхе разлёгся в кресле, задумчиво размышляя, чем всё же заняться: то ли сходить поесть, то ли поспать, то ли навестить библиотеку и заставить себя наконец порыться в учебниках, или вовсе отправиться в тренировочную, поразвлекаться боевыми заклинаниями.
Дрёма лениво возилась рядом, таилась в подлокотниках кресла, в его мягкой, податливой спинке, выжидала момента напасть. Предвкушение сна плавало в воздухе.
Идиллию прогнал неожиданный хохот. Элхе вздрогнул: смеялись совсем рядом, в коридоре. Успевшие смежиться глаза распахнулись.
– А потом сказать, что уборщицы оставили! – донёсся чей-то до отвращения жизнерадостный голос.
Тардис.
– Жаль только, Виллемис сразу расколет, – а это Тенки.
– Эх, в кои-то веки ментальная магия, и такой придурок в учителях, – огорчённо отозвался щингеец.
Ацу чуть усмехнулся: мнение Тардиса разделял весь третий старший.
Две недели назад, на первом уроке неизвестного ещё адептам предмета, «ментальной магии», Йисх появился не один. Рядом с плотным черноволосым мужчиной, показавшимся от подобного соседства ещё выше и плотнее, мялся тщедушный жалкий субъект. Волосы субъекта были отпущены низко, доходя до середины спины, и отливали явным голубоватым оттенком – цвет редкий и привлекающий внимание. Прозвище новому учителю потому сыскалось сразу – «Небесный» Виллемис. Тем более что на первый взгляд он действительно казался небожителем – такой и мухи не обидит.
Адепты третьего старшего жестоко ошибались.
Хилый тонкоручка забирал круто. С момента его появления в классе общемагических дисциплин прошло две недели – лекции шли по два раза в неделю; и завтра вновь настанет его черёд. Прошло две недели, следовательно, всего четыре встречи с Небесным – но старшекурсники уже поняли, кто из учителей в этом году заслужит титул «Щётки унитазов» – переходящее звание самого отвратительного преподавателя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
