каким-то дьяволом начав толкать меня себе за спину. Ох, бедолага, знал бы, от кого он меня защищает, наверное, не вел бы себя, как полный олух.
— Тебя забыл спросить, - высокомерно бросает Рэн, с нарочитым хрустом складывая руки в кулаки.
Звучит это как вызов, и даже когда я пытаюсь как-то влезть между ними, этот осел продолжает толкать меня за спину, как будто именно там меня не достанет даже сам засранец Ниберу!
Ашес на все это отзывается кривой улыбкой и делает еще шаг навстречу. Рэн больше не ждет, пока противник подойдет ближе, и с наскока замахивается для удара. Кулак со свистом рассекает воздух, но проходит рядом с ухом Ашеса, порвав лишь воздух. Кронпринц, не мешкая, хватает Рэна за плечо, поднимает над землей на добрый метр – и запросто швыряет обратно на землю, словно тот какая-то соломенная кукла, которая ровным счетом ничего не весит. Рэн со стоном падает на спину, пытается встать, но Ашес нависает над ним, придавливает грудь коленом и щедро, коротким тычком, бьет прямиком ему под нос.
Я морщусь от характерного хруста сломанной кости.
— Эстрани не хотела, чтобы ты ее лапал. - Кронпринц затыкает Рэну рот, чтобы тот не пугал округу своим воем. – И ясно дала это понять. Подойдешь к ней еще раз – я тебе каждую кость сломаю, одну за другой, и не стану торопиться, чтобы как следует насладиться твоими мучениями. Понял?
Рэн что-то мычит - и Ашес еще сильнее вдавливает колено ему в грудь. Будь он в своем истинном обличии – уже бы давным-давно раздавил несчастного Рэна как жука.
Может показаться, что я бессердечная, потому что никак не пытаюсь вступиться за своего бывшего «господина», но мое невмешательство продиктовано лишь благоразумием. Как бы тепло ни был расположен кронпринц к моей несчастной судьбе, перечить ему я не собираюсь даже под страхом смерти. Достаточно одного раза, которым, уверена, я как раз исчерпала весь лимит его терпения. Кроме того, мне в самом деле крайне не понравилось, что Рэн так бесцеремонно, будто бесправную вещь, хватал меня.
— Кивни, если понял. – Ашес не без отвращения поглядывает на заливающую его руку кровь из носа Рэна.
Бедняга кое-как качает головой.
— Убирайся отсюда, пока я не передумал.
Принц поднимается и, пока Рэн еще не успел унести ноги, ловит его за воротник, тщательно вытирая окровавленную ладонь о его форменный пиджак.
— И я бы не советовал тебе жаловаться, - предупреждает вслед ковыляющему где-то между деревьями Рэну. – Если не хочешь, чтобы вся академия узнала, что отпрыску Старшей крови навалял низкокровный.
На самом деле я даже не сомневаюсь, что стыд будет держать рот Рэна на замке лучше всякой угрозы, но свои соображения тоже благоразумно держу при себе.
Мы выдерживаем паузу, пока не становится ясно, что Рэн действительно ушел. Ашес тянется к шее, сжимает пальцы на едва заметном ошейнике. На миг мне кажется, что он плюнет на все и сорвет артефакт, но кронпринц сдерживается. Выдыхает и оглядывается на меня с немым укором.
Просто счастье, что он не появился на пару минут раньше и не увидел, как Рэн меня поцеловал. Уверена, тогда бы последнего не спасло даже громкое имя.
Вот почему так: мне совершенно плевать на ревность Рэна, и я только что сама же окрестила всех ревнивцев дураками, но стоит подумать о том, что и Ашесу не по душе, что меня трогают другие мужчины…
«Дура ты! - Внутренний голос дает мне звонкую мысленную затрещину. – Размечталась. Совсем из ума выжила от одного поцелуя!»
— Очень больно? – Ашес кивает на мою руку.
Кровь сочится из-под браслета и пачкает землю вокруг моих башмаков. Я отрицательно мотаю головой, тянусь к внутреннему карману пиджака и разочарованно вздыхаю: как всегда, забыла платок. Я знаю наизусть тайные письмена, но не могу запомнить такую мелочь.
— Сядь, - приказывает Ашес, и я послушно опускаюсь на скамейку.
Он присаживается рядом на корточки, достает свой платок. Пальцы на моем запястье смыкаются накрепко, но движения, которыми Ашес стирает кровь, мягкие, словно он изо всех сил старается не причинить мне боль.
— Надо было ему яйца отбить, - сокрушенно бормочет кронпринц, складывая платок в подобие жгута и перевязывая мою руку ниже браслета. – Ох, прости мою грубость, эстрани.
Конечно, если вы благородная наследница Старшей крови, то нельзя хихикать над подобными высказываниями, которые уместны среди солдатской братии, но никак не в разговоре тет-а-тет. Но я все-таки Безымянная, так что без стеснения, от всей души, хихикаю над его злостью. Небольшая порция расслабления после напряженного и переполненного странными разговорами дня.
— Прости, что не могу открыто за тебя заступиться, Йоэль, - бормочет Ашес. Складывает руки у меня на коленях и упирается в них лбом. – Ненавижу чувствовать себя таким беспомощным.
— Ни один мужчина никогда не вступался за меня, - шепотом признаюсь я. И почему вдруг голос сел? И что это за бестолковое иррациональное желание расплакаться? Я же не кисейная барышня. – И точно не обещал оторвать обидчику… мужскую гордость!
— Мужскую гордость? – Плечи Ашеса неуверенно дергаются вверх, опускаются – и поднимаются снова. Мой ненаглядный кронпринц тоже посмеивается. – Ох, эстрани, ты просто само очарование.
— А как же, особенно без каменных-то сапог! Теперь дожить бы до какого-нибудь бала – и стоптать три пары башмаков на танцах.
Ашес поднимает голову, смотрит на меня глазами Глера-библиотекаря, но я все-равно вижу его настоящий облик. Оказывается, моя память волшебным образом способна воспроизводить даже самые незначительные детали его внешности. И для этого даже глаза закрывать не нужно.
— Дядин источник сказал, что Ниберу собирается лично возглавить отряд, чтобы подавить восстание в Саронге. Это – мой единственный шанс, Йоэль.
Я может и Безымянная, но не бестолковая, и прекрасно слышу то, что сквозит между строк. Мой ненаглядный Ашес собирается захватить своего брата-императора. То есть, сделать то, что в свое время сделал Ниберу – взять власть силой. Саронг – это далековато. И «небольшой отряд» императора – это вооруженные до зубов вышколенные воины из его личной охраны. Может быть, мой Ашес неподражаемый воин и не знал поражений на поле боя, но похищение императора – это не бой лицом к лицу. Здесь без удачи за пазухой никак.
— Когда? – спрашиваю я, подавляя острое желание сдернуть с него проклятый ошейник и заглянуть в
