убийство не казалось бы таким мерзким, таким низким, как сейчас!
— Чтоб ты сдох в адских муках, гниль ты паскудная, — шепчу ему сквозь зубы, — да поскорее! — и покидаю комнату.
И он сдох. Не знаю уж, в муках или нет, но практически сразу после моего возвращения на «Заклинатель воронья». Через пару недель, после тяжёлого боя, в котором я, кажется, прыгнул выше собственной головы, я вытребовал у Юны вместо очередной медали два дня увольнения и рванул в Хадвилль.
***
Скорбеть у Анны выходило плохо. Похоронив человека, «заменившего ей родителей», она наконец избавилась от его давления и сожгла так ему нравившиеся узкие кружевные наряды и маленькие старомодные шляпки; переоделась в простые платья с просторными длинными юбками и пышными рукавами; позволила себе носить вошедшие в моду расшитые корсеты, которые теперь надевали поверх платья, а не те древние, служившие дамам бельём во времена юности Уэлча.
Она выбросила все шпильки и украшения для волос: теперь никто не заставит её делать ненавистные пучки! Но самое главное — Анна получила наследство, а вместе с ним — маленький ключик от банковской ячейки, в которой хранились её документы. Теперь госпожа Рид была богатой, независимой, свободной. И чтобы увидеть её, совсем не обязательно было прибегать к помощи задней калитки и чёрной лестницы.
Винтерсблад вошёл через парадное крыльцо. О нём госпоже Рид доложили по всей форме, а потом проводили офицера в малую гостиную. Анна чопорно поздоровалась и отпустила экономку. Но едва затворилась за ней дверь, как хозяйка бросилась мужчине на шею.
— Чёрт, — усмехнулся Блад, лёжа на мягком светлом ковре в гостиной среди разбросанной одежды, — а я ведь хотел сделать всё как положено! Красиво и по правилам.
— Что? — лежащая на его плече Анна запрокинула голову, чтобы увидеть лицо мужчины.
Тот пошуршал рукой в валяющемся рядом кителе и поднёс к глазам женщины что-то, сверкнувшее яркой рубиновой искрой.
— Мисс Рид! Окажете ли вы мне честь, став моей женой? — с шутливой официальностью спросил Винтерсблад.
Новый директор
Обвенчаться они договорились через пять месяцев, в следующее увольнение Винтерсблада. Он порывался выпросить у Тен пару выходных дней на свадьбу уже в следующем месяце, но Анна сказала, что хочет провести со своим законным супругом хотя бы несколько суток, а не остаться в одиночестве сразу после венчания, поэтому решено было повременить до отпуска. На следующий день офицер уехал, оставив стареющего Кукуцаполя на приспособленной специально для него подушечке с золотыми кисточками у камина в большом доме Анны. Кот не возражал. Блад вернулся на «Заклинателя воронья» окрылённым, и Юна подшучивала, что ещё чуть-чуть, и майору для полёта цеппелин уже не понадобится.
Январь пролетел быстро, а в феврале бои поутихли, и «Заклинатель» был отправлен в недельный патруль. Наступило самое скучное и тягомотное время: и на землю не сойдёшь, и на борту заняться особо нечем. Во всяком случае — воздушной пехоте.
Экипаж цеппелина работал в обычном режиме; канониры несли вахту согласно расписанию, а пехотинцы, обязанные присутствовать на дредноуте во время патрулирования лишь для непредвиденного боя, — отсыпались, резались в карты и рассказывали друг другу всевозможные байки. Все были в принципе довольны. Не так, как если бы их отпустили в увольнение, но всё-таки в карты играть — не в бой идти!
Тяготились патрулём только Тен и Винтерсблад, которым пришлось засесть за ненавистную бумажную работу, накопившуюся за месяц.
— В двух экземплярах, — не отрываясь от своей бумаги, буркнула Тен, когда Блад, сидевший напротив неё за письменным столом, с лицом довольным и просветлевшим отложил последний дописанный документ в стопку готовых.
— Чёрт! — скривился он, забирая листок обратно. — Терпеть не могу эти бумажки!
— Значит, будешь из тех сумасшедших полковников, которые первыми лезут в пекло, а не сидят в кабинете, с личным адъютантом при дверях, — усмехнулась Тен. — Оставь, завтра доделаешь, ночь уже. Иди спать.
— А я стану полковником? — оживился Блад.
— А ты сомневаешься? — хмыкнула Юна.
И тут ночную тишину, нарушаемую лишь тихим гудением моторов цеппелина, разорвала сирена боевой готовности. Винтерсблад взвился на ноги, на пол полетели исписанные листы бумаги, Тень неуловимым глазу движением оказалась в центре кабинета рядом с майором. В чернильном кусочке ночного неба, видимом в иллюминатор над рабочим местом Юны, что-то взорвалось оранжевой вспышкой.
Тело Винтерсблада среагировало раньше, чем он успел осознать, что притаившийся в темноте на их территории враг, о котором предупреждал капитан «Заклинателя» сиреной, открыл по ним огонь. Майор сгрёб Юну в охапку, разворачиваясь спиной к иллюминатору, чтобы закрыть подполковника собой.
За спиной оглушительно грохнуло; дредноут, закладывавший резкий крюк в попытке уйти от снарядов, взбрыкнул.
От взрыва и сильного толчка оторвался прикрученный к половицам тяжёлый письменный стол. Он с разгона врезался в Винтерсблада, опрокинул их с Юной на пол и, проехав над ними, треснулся в стену, оставив глубокие щербины на обшивке. Дредноут качнуло в другую сторону, словно маятник. Стол, чуть помедлив, поехал обратно, но уже углом вперёд, нацелившись на поднимающихся на ноги людей. Блад успел оттолкнуть Юну, но не успел откатиться сам: его снесло тяжёлой тумбой письменного стола, протащило до противоположной, искорёженной взрывом стены и впечатало в обломки обшивки. Винтерсблад крикнул от резкой боли, прострелившей его спину, и эхом ему ответила Тень. Сверху вывалился выдвижной ящик, треснув майора по лбу и осыпав бумагами.
«Заклинатель воронья» продолжал маневрировать, отстреливаясь от противника. Стоило отдать должное новому капитану: в них больше ни разу не попали. Судя по отблескам пламени, плясавшим на стене напротив разбитого иллюминатора, напавший цеппелин горел, но всё равно продолжал стрелять по распадскому дредноуту.
— Что с твоей спиной, чёрт возьми? — сдавленно простонала Юна, поднимаясь на ноги. — Я тоже чувствую. Твою боль, — она доковыляла до придавленного к раскуроченной стене майора, попыталась сдвинуть тяжёлый письменный стол.
Не вышло.
— Погоди! — Тень выглянула в коридор и позвала первого попавшегося солдата.
Им оказался Вальдес.
— Помоги отодвинуть стол, только осторожно! — приказала она. — Берись за тот край! Раз-два! — вдвоём они отволокли стол, освободив Винтерсблада.
Тот, бледный, как сметана, растянулся на полу, перевернувшись на спину. Было заметно, что движение причинило ему сильную боль.
