- Схоронили своих казаков, одни живём, а разве женщина одна должна жить? Женщине одной жить нельзя, посохнет она, раньше времени старухой станет.
- А у вас там свободных казаков нет, что ли?
- Откуда им быть-то, война же у нас в степи была, у нас уже в четырнадцать лет хлопцев женят. Некоторые бабы вторыми жёнами идут, а мы с Розкой не хотим вторыми, - продолжила Настасья. – А неженатых казаков в округе… Ох, их и плохеньких не сыскать, нерадивых, и тех разобрали после той большой войны с даргами, что была три года назад, так вот мы и ищем себе пару.
– Ясно, вот только у меня тут народа немного, люди всё женатые. – говорит Горохов, подбирая слова, он уже думает, как бы повежливее отказать им, - тут вам, милые, и не за кого будет замуж выходить.
- Ой, да ты про то не думай, – машет рукой Настасья. – Если жена у мужчины хорошая, то он к ней от нас и вернётся, а если постылая, или старая, или больная какая, так пусть у нас останется.
Женщины переглядываются и посмеиваются, они уверены в себе. Под их полупрозрачными одеждами виднеются их сильные, гибкие тела женщин, что с детства привыкли к тяготам степной жизни. У них красивые плечи, плоские животы, небольшие груди. Горохов в который раз замечает, что все степные женщины уверены, что они лучше городских. Откуда в них это? Степные женщины ведут себя так, словно они тут, в степи, знают какой-то женский секрет, который городские знать по определению не могут. Это ему кажется забавным… Инженер даже немного улыбается.
- Ну так что, инженер, - говорит Настасья, тоже улыбаясь, - дозволишь нам пожить у твоего куреня?
А Роза, истолковав его улыбку по-своему, окидывает тряпицу с блюда. А там шикарный оранжевый тыквенный пирог, даже на вид вкусный, она красивой, искусно выточенной из пустынной колючки ложкой отламывает небольшой кусочек и несёт его к лицу, ко рту Горохова:
- Попробуй, инженер, как я стряпаю.
Он хотел перехватить ложку, взять её в свою руку, но казачка не позволила, улыбается и подносит ложку к его губам, мол, сама тебя накормлю, ты только рот открывай. Горохов соглашается взять кусочек пирога, женщины довольны, ждут его реакции.
- Вкусно, - инженер кивает головой, вкус насыщенный, тыквенный, сладкий, а начинка ароматная, кисло-сладкая, - это с чем он?
- С белым кислым кактусом, – говорит Настасья, - всё утро собирали для тебя. Все руки искололи. Вон, погляди.
Она показывает ему руки, которые от кончиков пальцев, от ногтей, и до локтей покрыты великолепными тонкими узорами.
А Роза подсаживается к нему поближе и спрашивает:
- Ну что, поживём мы тут у тебя? Мы тебе мешать не будем, – и отламывает ещё один кусочек пирога, но теперь не предлагает его Горохову, а съедает сама.
Пирог вкусный, тут и говорить нечего, но не это сыграло свою роль и не красивые шеи молодых женщин, нет. Он просто подумал о том, что если ему придётся уходить через пустыню, а не по реке, то лучше иметь в степи знакомцев, таких как эти две молодки, которые в случае необходимости замолвят за него словцо атаману Косте Шалимову. Да, это показалось ему разумным.
- Ну ладно, думаю, что ничего плохого от вас не будет, - наконец произносит Горохов.
- Ой, да от нас только хорошее бывает, - Роза цепляет небольшой кусочек пирога, - ой, хороший получился, я и не пробую, когда готовлю.
- Дай мне, - говорит Настасья.
И Роза даёт и ей кусочек, и продолжает:
- А если тебе скучно будет, так ты заходи к нам в палатку, инженер, у нас и водочка сладкая есть, и еду приготовим вкусную, а Настасья так поёт хорошо, заслушаешься, так задушевно.
Она берёт ещё кусочек пирога, и несёт его снова Горохову, и всё это одной ложкой.
Он снова принимает кусочек, но смеётся при этом:
- Боюсь, Самаре не понравится, если я к вам в гости ходить стану.
- Тю-ю… Не понравится, - кривится Настасья, - да пусть…
- А ты ей, что, муж, что ли? – тут же подхватывает Роза. – Нет! А раз нет, и суда нет, ты казак свободный, ходишь, куда хочешь.
Она снова отламывает кусочек пирога и съедает его сама, но тут словно ветер дёрнул всю палатку, это сама Самара откинула входной полог, стала в проходе, глаза злые, поубивала бы всех:
- Розка, Настька, чего вы тут, звала я вас в свой дом?
- Так мы к инженеру пришли, а не к тебе, - с явной дерзостью отвечает ей Настасья.
- Дом мой, а с инженером на улице говорите, а то глянь на них, уже посиделки тут устроили, странно, что без водки пришли, - Самара подходит к ним, злая ещё больше, - варева какого-то притащили, а ну прочь от моего дома!
Роза и Настасья встают, идут к выходу, Роза и говорит с укоризной:
- Ох и злая же ты, Самарка, негостеприимная, в степи так гостей не принимают, так с гостями нельзя!
- С гостями?! Гости не приходят, когда хозяев дома нет, а то ходят тут гости, пока меня нет, на моё облизываются…, - Самара хватает посудину с пирогом, пихает его Розе, - и это забирай, чай и сама умею такое делать.
Почти выпихнув женщин из палатки, она резко поворачивается к Горохову, смотрит на него, чуть прищурившись:
- Ну? Ты запретил им тут селиться?
Он поднимает брови, думает, как ей ответить, но ей уже не нужен его ответ, она всё понимает.
- Я так и знала! – шипит казачка и снова дёргает полог платки, выскакивает наружу.
Инженер снова ложится под кондиционер. Пирог был вкусный. Женщины… Очень, очень привлекательны, но с Самарой лучше не ссориться. У неё дурной характер, как бы чего не отчудила, а ведь у него с недавнего времени были на неё планы.
Глава 39
Он уже начал всерьёз думать о том, что придётся самому ехать в город, искать водовоз или Баньковского, но по самой жаре, уже в час дня, наконец в пыли притащился тягач, а за ним приехал почти умирающий
