от жары и белый от пыли Анатолий.
Горохов принёс ему охлаждённой чистой воды, которую приготавливал в привезённом рефрижераторе, тот сначала вылил часть воды себе на темя, размазал её по всей своей голове, потом пил и неспеша рассказывал:
- В городе праздник какой-то. Все заняты. Мордашёва ждал-ждал – не дождался, пришлось искать самому. А попробуй найди сейчас тягач. Хрен найдёшь, я двенадцать рублей предложил, по другому никто ехать не хотел…
- А что за праздник, ты не узнал? – спрашивает Горохов и подливает ещё прохладной воды товарищу.
- Да… Там у Папы приём какой-то или что-то в этом роде. Все влиятельные люди были у него в доме, – Баньковский отпил большой глоток. - Слушай, Калинин, я ещё продлил аренду ботов. Короче, денег и ста рублей у меня не осталось.
- Хорошо, - инженер чуть подождал, для важности момента, - вернее, не очень хорошо, слушай, денег мало, Толя, тебе придётся встретиться с Людмилой Васильевной.
- Когда? – инвестор даже испугался от мысли, что ему опять придётся катить по раскалённой пустыне.
- Лучше сегодня. Тянуть не нужно. Не сейчас, конечно, но вот вечером придётся съездить.
- Что, денег у неё попросить? – уже смирялся с участью Баньковский.
- Ну, сам-то не проси, не нужно, она может отказать, но скажешь ей, что у меня всё готово, скажешь, что дело идёт, но что от неё требуется небольшая помощь, скажи, если она приедет, то я ей все детали объясню.
- Может, ты сам к ней съездишь? – Толик имеет вид кислый, он устал, это видно, пекло в шестьдесят градусов просто лишает человека сил.
«Я бы съездил, Толя, съездил бы, но боюсь, что меня там встретит человек, который меня знает, а ещё там есть человек, который очень хочет меня узнать». И Горохов придумывает, что сказать:
- Слушай, если она увидит, что приехал к ней я, она сразу поймёт, что мы в затруднительном положении и ужесточит условия. А так ты ехал по делам, заехал в её ресторан пообедать. Попросил официантку позвать хозяйку, мол, ты и она люди деловые, есть о чём поговорить, ну и скажешь, что я её хочу увидеть. Вот и всё.
Всё получалось складно.
- Да, ну ладно… А по каким делам я заехал в верхний город? – вздыхал Баньковский.
- Ну, кстати, хорошо, что ты спросил, купи мне в городе инсектицид, знаешь, такой белый пузырёк с чёрной этикеткой?
- Ну знаю, - вспоминал инвестор. - Да, помню, такой раньше был. Но сейчас-то и получше есть.
- Нет, Толя, только этот и никакой другой.
- Ну ладно. А зачем он тебе, от клещей? Одежду обработать?
- Молодец, точно, от клещей, - Горохов смеётся и хлопает его по плечу, - а ты уже начал разбираться в степной фауне.
Баньковский немного приободрился от похвалы:
- Да просто я этих клещей боюсь до смерти, жуткие они.
- Это да, это да…
Воду слили, тягач уволок цистерну и, не дожидаясь падения температуры, Дячин погнал ботов месить бетон. Горохов пришёл туда, некоторое время наблюдал, как работают боты.
- Слушай, Женя, а этот помбур может у них бригадиром быть. Он, кажется, всё понимает.
- Понимает… Ну, не то чтобы очень, он не знает пропорций, а так, может, и смог бы заместить бетон.
- А тебе, я смотрю, это не нравится?
- Мужики говорят, что появись такие на севере, они их убивать будут, – отвечал буровой мастер. – Ну, ты ж подумай сам, Сергей Владимирович, как с ними соревноваться? Они вон на какой жаре вкалывают. Человек и пятнадцати минут тут не протянет.
Горохов покивал понимающе и сказал:
- Жень, надо к утру вышку поставить.
- Цемент есть, если ещё две тонны воды привезут – до ночи зальём, пока мужики отдыхают, а как бетон встанет, так выведу их; если всё пойдёт по плану, до завтрашней жары поставлю, – обещал Дячин.
Баньковский уехал, как только температура упала ниже пятидесяти, а приехал, когда уже было темно. Он протягивал инженеру трёхсотграммовую банку с некрасивой чёрной этикеткой и говорил:
- Слушай, раньше ездил тут - не боялся, ты мне сказал, что всех сколопендр перебил, и не страшно было, а сейчас, после того как прыгун напал на тягач, едешь и шарахаешься от звуков.
И хотел бы ему инженер сказать, чтобы не волновался, но как такое говорить, когда он сам не был уверен, что местность вокруг безопасная?
- Толя, в степи всё время нужно быть начеку. Особенно в темноте.
Инвестор соглашался.
- Ну, ты Людмилу-то видел? – продолжал Горохов, этот вопрос его интересовал сейчас больше всего.
- Видел. Слушай, а она неплохая баба, - оживился Баньковский, - час со мной сидела. Такая внимательная, не болтливая.
Горохов насторожился:
- Не болтливая? И о чём же вы говорили?
«О чём ты, болван, там болтал?».
- Про тебя всё спрашивала. В основном. Я не знаю, что там у вас было, но мне кажется, что она о тебе думает, – сообщил Толик.
«Думает, Толик, думает, ты даже можешь в этом не сомневаться. Людмила Васильевна, которую в иных местах знают как Люсичку по кличке Проказа, обо мне сейчас часто думает».
- И что же она про меня спрашивала?
- Да всякое такое… Как давно знакомы, да кто познакомил. Живёшь ли ты со своей казачкой. Хороший ли ты инженер, ну и ещё что-то. Короче, целый час болтали.
- Понятно.
«Болтал ты, а она вопросы задавала. Ох, и недотёпа ты, Толик. Да нет, это я дурак, послал этого олуха такой зубастой бабе, не зря её Проказой звали, теперь вот думай, что этот идиот ей там наговорил».
- Ну а что она сказала? Приедет?
- Она так обрадовалась, что ты её позвал, сказала, что сразу приедет, как только выберет время, – отвечал Баньковский. – А ещё был на заправке, наша цистерна в очереди третья, водила сказал, что до утра привезёт нам воду.
- Ну и отлично, - произнёс инженер, - иди, Толя, отдыхай, а я посмотрю, как там дела у нас с бетоном.
«Ещё неизвестно, кому больше мешает доктор Рахим, мне или Люсичке. Второй час ночи, но это её не останавливает, опасная
