— Ну вот, теперь все складывается. А то начали сочинять! — сказал одобрительно Гурт, принимая меч и умелым движением направляя в широкий чехол с двумя сулицами. Через пару мгновений он вместе с Брустом, стремя в стремя помчались догонять своих бойцов.
— Не умеешь ты, Вахтер, с дураками разговаривать, — сказал покровительственным тоном Восолап спутнику. — Ладно, иди уже, поспи, я вожжи возьму.
Вахтер потянулся, зевнул и без возражений удалился под укрывище. Там растянулся прямо на досках, жидко устланных соломой, рядом с храпящим Марашем, что обнимал во сне уцелевшего в последней мясорубке сына. Вахтер отыскал малыша потом, после стычки в кустах. Далеко тот не убежал, больно ушиб ногу об корень. Успел только спрятаться получше. Но не для Вахтера, которому помог сориентироваться Синоптик. Теперь они все ютились в убогой походной повозке и спали под шум дождя.
Сколько прошло времени — трудно сказать. Вахтер проснулся от того, что Восолап пинал его по ноге.
— Вставайте, дурни! Смотрите, что делается! — заорал псевдоколдун.
— Чего там делается? — буркнул Мараш. Голова его, плотно перевязанная и в шапке, приподнялась и опять упала на кучу тряпья, заменявшую подушку.
— Белотал горит, — зачарованно сообщил Восолап.
Вахтер бросился к нему и замер, наблюдая, как там, далеко-далеко в низине, раздвигая полутьму на километры вокруг неистовым светом огня, пылал огромный город Белотал — столица здешнего княжества.
— Да как так? — простонал Мараш. — Там же стены — пока с них летишь, постареть успеешь!
— А вот как-то так, — ответил ему Вахтер, припоминая стратегические планы Септимуса и прочих магистров Ордена. — Они его изнутри взяли. Волшебным образом.
— Сволочи! Убивать их надоть! — это уже сын Мараша высказался. Он теперь точно определился на какую сторону в этой войне вставать.
— Восолап, ты мне только ответь — и какого черта мы катим тогда в сие пекло? — спросил Вахтер, присмотревшись и поняв, что тот уверенно правит к горящему городу. — Там все кишит орденскими головорезами, они тебя словят и будут вытаскивать кролика из шапки, причем тебе и причем через дырку в черепушке. Вон перекресток, далее дорога на… хрен пойми куда. Правь туда!
— Там дорога в сторону Хорхета! — живо подсказал Восолап и завернул повозку по указанному направлению. — Вот ты отдал трофейный меч этому дурню, и чем отбиваться будем, ежели орденцы настигнут?
— Ой, гони давай, вояка! — подогнал его Вахтер. — Пока мы безоружны, еще можем представиться обычными беженцами, если схватят. Увидят мечи — враз положат! Много ты навоюешь тремя калеками против армии.
— Народ надо собирать! — прохрипел со своего лежака Мараш. — Это что же делается, берут и людей режут мирных невинных как скот! Всех к оружию звать! Иначе всех так и так положат!
— Да бесполезно, — ответил ему Вахтер, подпрыгивая на кочках, — народ к оружию не приучен, а у этого Ордена такие волкодавы в рядах, они твоих крестьян да лавочников мигом в капусту порубят. Есть у вас тут капуста?
— А где же ее нету? — удивился Восолап. — Я такой земли не знаю, где бы капуста не водилась!
— Счастливчик, — сказал Вахтер. — Вот и не ищи такие земли! Дома лучше, я тебе скажу. Ого, гляньте, действительно нас заметили, погоню учиняют! Гони, гони!
Повозка уже не катилась — летела по тракту в сторону Хорхета, а вслед ей скакало несколько конников Ордена с копьями наперевес.
— Тише ты, а то колеса отвалятся! — орал Мараш, оглядываясь на погоню. Дорога шла еще несколько сот метров по открытому пространству, а затем заворачивала в начинающийся нестройной порослью колок. Далее высился густой сосновый бор. Мараш уже сидел, крепко держась одной рукой за край повозки. Мотало его изрядно, но он настойчиво шарил по сторонам, отыскал топор и посмотрел на него с оценивающим взглядом.
— Выбрось лучше! — посоветовал Вахтер. — Еще сочтут оружием…
— Какой ты боязливый, однако! — крякнул Восолап, коротко обернувшись и оценив ситуацию. — Как на ихнего главного мертвяка бросаться меч на меч, так ничо было. А тут сразу погони напужался. Мараш дело задумал — засеку рубить будет, как в колок заедем. И ты ему помогай с малышом!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Едва повозка остановилась на дороге, все мгновенно повыскакивали с нее, точно танковый десант к началу боя. Мараш рубил небольшие деревца как проклятый, не замечая отбитой головы. Умело, когда с одного, когда с двух ударов срубая напрочь ветвистые деревца. Восолап тут же клал деревца вдоль дороги — верхушкой к погоне. Вахтер не отставал. Минут пять не прошло, как тракт перегородил настоящий завал. Причем для острастки Мараш еще и сучья демонстративно заострял так, чтобы они смотрели в сторону преследователей — чуть не уследишь и вспорят коню брюхо.
Опять вскочили на повозку и помчали дальше, переводя дух. Они еще останавливались три раза по требованию Мараша — он умел высматривать места, где дорогу особо и не объедешь по густо заросшей обочине и наваливал огромные кучи кустарника. Засеки получались что надо. Как пояснил лавочник, подобным образом издавна торговые люди отбивались от лихих разбойников. Последнюю засеку они завершили к глубокой ночи. Затем решили устроить привал: граница с Хорхетом уже была недалеко. Да и вряд ли кто сунется далеко преследовать в темный лес глубокой ночью — немудрено самому заблудиться и остаться навеки, куда уж искать беглецов.
Отвели лошадей с телегой в сторону от тракта, выправили траву за собой, затаились, не разжигая костра. Мараш еще на всякий случай сделал круговую засеку, чтобы в ночной тьме хищный зверь не подобрался.
Уговорились спать по очереди. Первый на пост заступил Вахтер. Он долго задумчиво смотрел в небо, с подозрением глядя на звезды. Как ему казалось, здесь они носили явно декоративный характер и никакими космическими светилами не были. Выстояв положенную смену, Вахтер пнул Восолапа и сказал, чтобы слишком рано не будил Мараша: тот раненный и вообще, колдуну полагается в две смены пахать, поскольку он колдун поганый.
Лег спать и сразу провалился в сон.
Он снова был в Изнанке. Но вот блеснул яркий луч в фиолетово-синем сумраке и показался проход во Вселенную. Баа Ци немедленно рванул туда, погрузился в переходное поле… И вот он в Мироздании! Усталый, голодный и донельзя злой на всех и вся. А вокруг кружат мириады звезд и блеск их нестерпим для голодного взгляда существа, отвыкшего от человеческой пищи, долгие годы насыщающего себя искрящейся тнете плотью тварей Изнанки. И он — не зная, как, не понимая, каким образом, мгновенно скрутился в тончайшую нить, и эта нить ударила в ближайшее светило, высосала из него полностью всю энергию, пожрала и отправилась далее, жрать и кромсать. Жадно и уже полностью отключив сознание. Какие-то существа лезли помешать, но они были слишком медленными, слишком тупыми и слабыми. Легионы их гибли от легких усилий воли Баа Ци.
И вот за ним уже остается огромная пустота сожранного Мироздания. И он стремится далее, аппетит лишь разгорается с неистовой силой после каждой поглощенной планеты, газового гиганта… всего, что имеет хоть какое-то физическое воплощение. Он смеется. Он торжествует. Он всесилен.
А потом его атакуют огромные стаи космических четырехглазых рыб, насылая волны смертоносной плазмы. Но плазма сожрана, и начинается избиение осмелившихся встать на пути великого Баа Ци. И он пропускает впервые за все время атаку — мощную, смертоносную и хитрую. Сколько в ней скрыто силы и умений! Но то, что в иных вгоняли годами тренировок, все эти умения у Баа Ци давно в крови. Они его мысли и его воля. Баа Ци отыскал взглядом строптивую цель меж рядами странных существ с тремя головами, космическими рыбами, подобиями людей в зеркальной чешуе… Там, среди всего этого воинства уже приговоренного им к неминуемой смерти, стояла обычная человеческая фигурка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это была девушка. Она подняла руки ударить, и он ударил ранее, но еще ранее, узнав ее, перевел смертоносный пучок разрушительной энергии с головы в левую руку. Единственное, что сумел.
