— Тебе разрешается оказать мне почтение, рабыня, — промолвил Клиомен.
Флоренс поднялась, приблизилась к нему, снова встала на колени и, опустив голову, покрыла поцелуями его ноги. После этого красавица попятилась, встала, отступила на несколько шагов, еще раз преклонила колени, коснувшись лбом пола, и, выпрямив спину, приняла позу рабыни для наслаждений. Голова ее при этом осталась почтительно склоненной.
— Эй, рабыня! — обратился к ней Клиомен.
— Да, господин? — промолвила Флоренс, подняв голову.
— Как тебя захватили?
— Силой, господин, — сказала она. — Мой хозяин, Майлз из Вонда, зафрахтовал в Виктории корабль «Цветок Сибы».
Я знал этот корабль. Сибой назывался один из прибрежных городов Воска, располагавшийся восточнее Саиса.
— Майлзу нужно было попасть в Турмус, — продолжила рабыня, — Он взял с собой меня и раба по имени Крондар.
По моему мнению, Майлз из Вонда поступил опрометчиво. Я еще в таверне Тасдрона предостерегал Флоренс насчет того, что путешествовать по реке в столь смутное время небезопасно. Наверняка рабыня пересказала эти соображения своему хозяину. Однако гордый вондиец, по-видимому, оставил их без внимания. Как, впрочем, и советы других осмотрительных людей.
Ни для кого не секрет, что речная навигация сопряжена с риском. В тавернах, на рынках и в порту больше всего толкуют именно об опасностях плавания.
— К западу от Тафы на нас напали два корабля. Одним из них была галера «Телия» под началом капитана Сирнака, который и доставил меня сюда вместе с другой добычей. Второй галерой, «Тамирой», командовал капитан Реджинальд, состоящий на жалованье у Рагнара Воскджара.
— Ты должен был сопровождать «Тамиру» от самой цепи до наших внутренних вод, — промолвил Клиомен, пристально глядя на пирата, доставившего добычу. — Как получилось, что в пути ты отвлекся и занялся грабежом?
— Как можно не подобрать золото, валяющееся на земле, или не сорвать спелый фрукт, который сам просится в руки? — пожал плечами пират.
— Но тебе ведь известно, что «Тамира» — курьерский корабль, который должен доставить нам пароли и отзывы?
— Они в целости и сохранности, — заверил его пират.
— Что собой представляет «Тамира»? — спросил я у надсмотрщика.
— Это разведывательный корабль Рагнара Воскджара, — ответил он.
Я так и предполагал. Моя неудавшаяся хитрость, разоблаченная, скорее всего, из-за предательства Пегги, как раз и заключалась в попытке выдать себя за командира авангарда, высланного вперед Рагнаром Воскджаром.
Похоже, пришло время появления настоящих кораблей Воскджара, хотя, по-видимому, лишь одному из них удалось выполнить поставленную задачу и соединиться с пиратами Поликрата. Надо полагать, сейчас этот корабль снова плыл на запад, на встречу с основными силами Воскджара.
В чрезвычайно важной операции задействован лишь один корабль — это говорило о крайней самонадеянности западных пиратов. Неужто им и вправду нечего опасаться?
— Цепь еще не распилили? — поинтересовался я. Из услышанного разговора можно было понять, что она цела. Но в таком случае оставалось неясным, как мог корабль Воскджара появиться в здешних водах.
— Нет, — ответил надсмотрщик.
— Как же капитан Воскджара ухитрился перетащить через нее свою галеру?
— Он ведь не такой дурак, чтобы идти мимо Порт-Коса под пиратским флагом. Выдал себя за купца и был пропущен без каких либо затруднений.
— Для него опустили цепь?
— Как для всякого честного торговца, — ухмыльнулся речной разбойник.
— И его не разоблачили? Пиратская галера здорово отличается от торгового судна.
— У Рагнара Воскджара есть свои люди среди тех, кто контролирует проход.
— Понятно, — сказал я.
— Наш друг и назад вернется так же легко, как пришел, — добавил собеседник.
— Понятно, — повторил я.
Меня переполняло негодование. Глико оказался прав: дорогостоящая громоздкая цепь отнюдь не обеспечивала городу надежную защиту.
Между тем Клиомен оглядел плоские кофры с монетами, кубок самоцветов, плошку с жемчугом и девушку, после чего спросил:
— Добыча с «Цветка Сибы» поделена между нами и людьми Воскджара поровну?
— Ее поделили справедливо, — ответил пират.
— Ясно.
— По нашим временам, капитан, — продолжил пират, — добыча весьма недурна. Купчины на реке напуганы всяческими слухами, торговля замерла, и все ценности хранятся за городскими стенами.
— Когда мы объединимся с Воскджаром, — сказал Клиомен, — стены перестанут быть для нас серьезным препятствием. Мы сможем забрать у городских толстосумов все, что нам заблагорассудится.
— Верно, капитан, — согласился пират.
Клиомен улыбнулся: обращение «капитан» льстило ему, хотя обязанности капитана крепости исполнялись им лишь во время отсутствия Поликрата.
— Сложите монеты, драгоценности и жемчуг в общие кофры, — распорядился Клиомен.
Командир корабля подал знак матросам, и они унесли награбленное.
— А что делать с этой девкой? — спросил пират и, взяв девушку за волосы, повертел ею из стороны в сторону, демонстрируя в наивыгоднейшем ракурсе изгибы прелестного тела.
Клиомен задумался.
— Стоимость монет или драгоценных камней всегда очевидна, — пояснил он, — а вот определить истинную цену рабыни бывает непросто. Отпусти ее.
Пират выпустил волосы, и девушка немедленно опустилась на колени, покорно ожидая своей участи.
— Твоя ценность сводится лишь к красоте? — спросил Клиомен.
Всхлипнув, пленница опустила голову.
— Оставь ее в крепости, — распорядился Клиомен, — сегодня ночью я сам испробую и оценю ее.
Плачущую Флоренс уволокли прочь.
Клиомен покосился в мою сторону, и меня вытолкнули вперед, к помосту. Я без приказа преклонил колени, и собравшиеся в зале пираты расхохотались. Клиомен усмехнулся — мое дело он приберег на конец судебного дня.
— Мне следовало прикончить тебя давным-давно, в таверне Тасдрона, в Виктории, — заявил он.
— Прости, капитан, — сказал я, не поднимая головы.
— Я так понял, что ты любитель прихвастнуть и приврать.
— Нет-нет! — торопливо воскликнул я.
— Еще какой любитель, — возразил надсмотрщик каземата. — Этот малый до сих про твердит, будто провел и тебя, и Поликрата, выдав себя за посланца.
— Неужели тебе так неймется обрести славу ловкача и храбреца среди подобных тебе паршивых слинов, что ты готов ради этого рискнуть своей жизнью? — осведомился Клиомен.
Я не поднимал головы и старательно делал вид, будто дрожу от страха.
