Но вот заросли колючек, по обе стороны заставили сжаться лаву до широкой живой реки, стремительно несущейся вперёд. Вот поворот, где только что были буры и дальше должен быть простор. Бурам не уйти!
Но вместо простора полковник увидел ряд тачанок, стоящих на равных интервалах. Полностью перегородивших единственный проход. И в следующую секунду с них ударили пулемёты. Первые ряды преследователей были скошены как свежая трава острой косой. Другие попытались затормозить, но сзади напирали уже хорошо разогнавшиеся остальные. А убраться с их пути с обоих сторон ложбины мешали всё те же самые непроходимые заросли, которые по замыслу англичан не должны были дать уйти бурам.
Оставался только один путь — вперёд. По набранной чудовищной инерции. И лава продолжала лететь вперёд. Падая под пулями, спотыкаясь о трупы убитых. Но всё равно двигалась вперёд.
А пулемёты всё лили и лили на них смерть.
Наконец, задним всё-таки удалось остановиться, затормозить. Они поняли, что их ждёт впереди. И когда привстав на стременах они увидели что творится впереди, они повернули назад. Однако вскоре они увидели — с другой стороны ложбины уже стоят две тачанки и за ними ряды конников. С ружьями на изготовку.
Англичанам наконец дошло в какую мышеловку попали. Но было уже поздно. Ударили пулемёты последнего заслона. Ударил залпом стоящий строй всадников. Ливень пуль ударил в живое. Каждая пуля находила свою жертву. Да иначе и быть не могло в той толчее, что образовалась между двух огней и двух совершенно непроходимых стен проклятого держидерева.
Как и рассчитывал командующий засадой «команданте Румата», основная часть англичан полегла перед первым заслоном. Набранная чудовищная инерция движения, не дала кавалеристам ни остановиться, ни, тем более повернуть назад. Она влекла их прямиком на пулемёты. Почти все полегли здесь под пулями.
Остаток, что таки сумел повернуть, был настолько мал, что его легко перемолол второй заслон.
Выживших оказалось на удивление мало.
Было очевидно, что англичане, привыкнув к малой численности отрядов, что их постоянно трепали, что буров хватало только на пару залпов, были совершенно не готовы, что их встретят вот так.
Подсчитали убитых. Их оказалось больше двухсот.
Треть конницы, наступающей армии.
Тех, кто поспешил сдаться видя такой разгром, кто хоть как-то выжил, оказалось удивительно мало — около дюжины. И состояние у них было натурально шоковое. Что не удивительно: наблюдать массовую гибель своих, да ещё в обстоятельствах, практически исключающих выживание кого бы то ни было. То, что хоть кто-то выжил в этой бойне было похоже на чудо.
Ротмистр Мясоедов, осмотрев серые от ужаса лица выживших, покачал головой. Вот не думал он, что командировка на Юг Африки, выльется в такие приключения. Да, он был готов к боям. Но чтобы вот так были биты именно англичане! Чтобы одна из лучших армий в мире, — если не самая лучшая, — получала такой лютый отлуп… Да ещё и практически без потерь перемолоть около трёхсот сабель королевской конницы… Это было похоже на сказку.
Он был приписан к полковнику Румате по указу самого Принца Ольденбургского. И по-началу, предполагалось, что он будет тут наблюдателем. Чтобы, при случае, соблюсти интересы своего Высочайшего Покровителя. Но если предполагалось поражение буров, то о каких таких интересах тут речь могла идти?
Однако… Чем дальше продолжались военные действия, тем более неопределённой становилась ситуация.
Да, англичане постарались нагнать в Наталь и Капскую колонию как можно больше войск. Хотя последнее время, как докладывала разведка, на море у англичан что-то очень сильно не заладилось. Два конвоя потерялись. Совсем. Бесследно. Как сгинули.
Но всё равно против них пёрла армия, которая более чем вдвое превосходила армию буров. Если не в большее количество раз. А учитывая архаику самих буров и малую дисциплину в войсках, результат казался предрешённым.
И всё равно….
Вот ложбина между холмами, заваленная трупами. А там, дальше… Даже сюда были слышны стрельба и буханье взрывов. Англичан продолжали трепать. И, похоже, это только начало. Вполне может статься, что уже к Кимберли придёт армия англичан, уменьшенная как бы не на половину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ротмистр ещё раз оглядел выживших в бойне англичан.
— Что будем с ними делать товарищ полковник? — обратился он к Румате.
Тот, с каким-то зоологическим интересом — как не совсем сытый хищник пасущихся невдалеке антилоп — рассматривал пленных. Нехотя оторвался от созерцания разгрома и глянул на майора.
— Выдать воду и пусть пешком двигают к своим. — коротко ответил он и пояснил увидев удивление в глазах Мясоедова — Пленные нам сильно стеснят манёвр. А у меня есть кой-какие мысли насчёт наступающих. Тем более… Вы слышите!
Издалека всё ещё продолжали доноситься звуки боя.
Ротмистр, быстро отдал необходимые приказы и вернулся обратно. К тому времени, как раз Румата перебросился словами с парагвайцами — видно отпустил какую-то шутку — они посмеиваясь поскакали на другую сторону ложбины. Увидев, что всё и так без его вмешательства делается как надо, подъехал к командиру.
— Ну и как вам атака англичан с шашками? — насмешливо спросил Румата. — Много они нарубали?
Ротмистр, вспомнив споры среди офицеров во время подготовки, покривился. Но вынужден был под напором таких фактов признать свою неправоту. А «факты» своими мёртвыми тушами буквально усеивали дно ложбины.
— Да. Теперь вижу, что обычной кавалерийской тактике приходит конец. Появилось воистину ужасное оружие.
Румата хмыкнул и насмешливо посмотрел на майора.
— Вы ещё реально ужасное оружие не видели! — удивительно добродушно возразил он. — А это — лишь начало и мелочи.
— И какое например «реально ужасное оружие» вы имели в виду, товарищ полковник? — скептически спросил ротмистр.
— Гм… — на мгновение задумался Румата. — например отравляющие газы. Представьте себе, что вы на конях влетаете в туман и вдруг ваше тело и тело вашего коня сводит судорогой. Вы с ужасом обнаруживаете, что не можете сделать элементарный вдох. Мышцы у вас сводит чудовищной судорогой и вы, бьясь в конвульсиях, умираете. И на всё — пара минут.
— И у вас такое оружие есть?! — поразился ротмистр.
— Нет. Но вещество, которое может стать им — давно синтезировано. Дело за малым.
— И вы могли его здесь применить?!! — ещё больше поразился ротмистр.
— Не хочу таким дурным примером подавать лишние идеи… Разным… Англичанам в первую очередь. Потому и не стал делать это оружие.
— И это говорите вы — создатели таких замечательных лекарств! — то ли вопросил, то ли поражённо воскликнул ротмистр.
— Что поделаешь! — пожал плечами Румата. — Такова обратная сторона прогресса… Пытаешься сделать лекарство, а натыкаешься вот на такие химикаты… И…
Румата как-то странно посмотрел в глаза ротмистра.
— Надеюсь вы не будете распространяться насчёт того, что я вам только что сказал…. Мне очень не хотелось, чтобы это оружие вылезло на поля сражений до того, как мы сможем сделать от него защиту для наших войск.
— А она есть?
— Есть.
— Я вас понял. Будьте спокойны. Буду молчать. Надеюсь, что русская армия вовремя получит вашу защиту от такого ужасного оружия.
— А вот это, к сожалению, уже от меня мало зависит… Так что, когда вернёмся в Питер, нам, пожалуй, вместе стоит объяснить ситуацию его высочеству Принцу Ольденбургскому. Я не успел с этой подготовкой…
— Всенепременно! — с готовностью подтвердил ротмистр.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *
На Острове царило уныние. И даже битва с эболой в южных графствах до сих пор идущая с переменным успехом не могла затмить битвы Англо-Бурской Войны.
Череда плохих новостей из Трансвааля и Оранжевой республики так и не прервалась.
И как это выглядело со стороны англичан? Как обывателей, так и лордов с пэрами? Можно было её охарактеризовать как «зубовный скрежет» однако только злобой это не ограничивалось.
