— Жаль, что вы не пошли в армию, Клайв. Такой офицер, как мой отец или Майкл, сделал бы из вас человека.
Окончательно озверев, Хэлдоран указал ружьем на дверь.
— Вперед, вы оба. Надо до рассвета покинуть Скоал. Не вздумайте звать на помощь. Мы без труда справимся с невооруженными слугами, но мне не хотелось бы их убивать. В моем маленьком королевстве каждый подданный на вес золота.
Морщась от боли, Майкл поднялся на ноги.
— Насколько я понимаю, благородство никогда не было вашим украшением, однако надеюсь, что вы позволите Кэтрин переодеться. Погода холодная и сырая.
— Пусть, если хочет, наденет бриджи. — Хэлдоран передернул плечами. — Я не против. Мне даже нравится. Управится за десять минут, хорошо. Не успеет — побежит в чем стоит.
Идя в спою комнату в сопровождении кузена, Кэтрин лихорадочно соображала. Со времен Пиренейской кампании она ни разу не надевала бриджи и взяла их на Скоал на всякий случай — вдруг пригодятся. И пригодились. По крайней мере легче будет бежать, да еще можно кое-что прихватить, если удастся.
Как жаль, что у нее в комнате нет ружья.
Глава 33
Небо на рассвете было необычайно красивым. По нему плыли синие облака с малиновыми и оранжево-розовыми краями. Но при всей своей красоте пролив с его бурным течением и множеством подводных рифов неизменно сохранял за собой репутацию очень опасного места. В другое время это, пожалуй, встревожило бы Кэтрин, но не сейчас, когда над ней нависла более серьезная и, возможно, неотвратимая.
Хэлдоран родился и вырос на острове и хорошо знал море. Как только из-за горизонта всплыло солнце, он уверенно повел лодку между рифами и своим лающим голосом стал отдавать приказы Дойлу и второму слуге, Спайнеру, с лицом, похожим на мордочку хорька. Бандит с проломленной челюстью остался в Рагнарокс залечивать рану.
Кэтрин чувствовала себя очень одинокой и беззащитной. Хэлдоран велел привязать к месту ее и Майкла и усадил их таким образом, чтобы они не могли видеть друг друга. Женщина делала вид, будто не замечает похотливого взгляда кузена, скользившего по ее ногам, плотно обтянутым бриджами. Уж если он ее поймает живой, то, прежде чем убить, непременно изнасилует.
Зато ее мужская одежда сослужила ей потом хорошую службу. На Кэтрин, помимо желтовато-коричневых бриджей и сапог для верховой езды, была, как и на Майкле, вязаная кофта из неокрашенной шерсти. Цвет ее колебался от бежевого до темно-коричневого, подходившего как нельзя лучше для маскировки на местности.
Они достигли острова Бон гораздо быстрее, чем можно было ожидать, и лодка скользнула в окруженную отвесными скалами, маленькую бухту. В этом глухом, уединенном месте тишину нарушали только плеск волн и гортанные крики чаек. Хэлдоран ловко подвел лодку к грубо сколоченной пристани, после чего Доил развязал пленников и вытолкал их пинками на пристань. Спайнеру было приказано сторожить лодку.
У Кэтрин затекли ноги, и она едва не упала, выбираясь на пристань. Майкл успел ее поддержать, обнял за талию и повел на усыпанный галькой берег.
— Расслабьтесь, — приказал он, — иначе не сможете бежать.
Кровь запеклась на волосах Майкла, лицо было темным от сажи и синяков, но выглядел он величественным и грозным, как античный воитель. Он шел, внимательно осматривая окрестности, чтобы оценить обстановку. Глядя на него, Кэтрин приободрилась и стала потягиваться, чтобы немного размяться.
Подхватив свое дорогое спортивное ружье и сумку с патронами, Хэлдоран пошел следом за ними по берегу.
— Ты просил дать тебе пять минут форы, я дам тебе десять, проявлю благородство. По крайней мере успеешь скрыться из виду.
— Все равно у тебя преимущество, — холодно заметил Майкл. — Ты хорошо знаешь остров, чего не скажешь о нас. Но победа все равно не принесет тебе удовлетворения. До конца дней своих ты будешь терзаться мыслью о том, что я лучше тебя, потому что победить меня честным путем тебе не удастся.
— Знаешь, что потерпишь поражение, и заранее оправдываешься? — едко произнес Хэлдоран. — Лучше беги как следует, я хоть повеселюсь. А то здесь такая скука в последнее время. Итак, твои десять минут пошли, — сказал Хэлдоран, взглянув на свои карманные часы.
О Господи, уже? Кэтрин с ужасом уставилась на кузена. Ей казалось диким, что из нормальной, цивилизованной женщины она может превратиться в добычу.
Майкл же к этому относился спокойно — он немало повидал на своем веку дикости.
— Дорогая, пора! — Он схватил ее за руку и увлек за собой. — Побежим налево, по той тропинке.
Кэтрин наконец вышла из оцепенения и, стараясь не отставать от Майкла, побежала так быстро, как позволяли камни на берегу. Когда же они достигли лугов, она увеличила скорость, однако Майкл не мог приноровиться к ее шагам.
Минуты через две они уже были на козьей тропе, петлявшей между отвесными скалами, и такой узкой, что сердце Кэтрин сжалось от страха. Ей ни за что не добраться до вершины за отведенное время.
— Вы бегите впереди, только рассчитывайте силы, не то выдохнетесь на полпути, — сказал Майкл.
— Я буду вам мешать, если побегу впереди. Идите вы первым.
— Или мы выстоим, или умрем вместе, Кэтрин. — И он подтолкнул ее, словно норовистую лошадку: — Вперед! Кэтрин стала карабкаться вверх. Она была сильной и закаленной, поскольку вела активную жизнь не только во время военных походов, но и в мирное время, постоянно занимаясь верховой ездой и совершая прогулки. И все же она была женщиной и не могла сравниться с мужчиной, тем более таким, как Майкл. Хэлдоран прав — из-за нее Майкл может погибнуть. Именно потому, что он мужчина и его мужское достоинство ему не позволит оставить Кэтрин. И Кэтрин ничего не оставалось, как утроить усилия.
Она не отрываясь глядела под ноги, поскольку уже несколько раз поскользнулась на мокрой траве, а подвернуть ногу было бы для нее равносильно смерти.
Они проделали всего полпути, но Кэтрин уже задыхалась и не могла унять дрожь в коленях. Между лопатками будто вбили кол. Сколько прошло минут? Шесть? Семь? Они все еще на склоне, а значит, в опасности.
В этот момент по бухте эхом разнесся голос Хэлдорана:
— Прошло уже восемь минут, а вы все еще маячите перед глазами, сами напрашиваетесь на выстрел.
— Нет оснований для беспокойства, — обратился Майкл к Кэтрин. — Сперва он будет стрелять в меня, но с такого расстояния наверняка промахнется.
Однако Кэтрин казалось, будто в мозгу у нее часы отсчитывают секунды. Одиннадцать, двенадцать…
У нее перехватило дыхание, и она скорчилась от нестерпимой боли в боку. Словами не передать, каких усилий ей стоило двигаться дальше. Тридцать пять, тридцать шесть…
