Утреннее радиообращение Первой леди передается в записи каждые полчаса, пока в полдень она не делает нового заявления — о том, что, вопреки воле исполняющего обязанности президента, которого она лично обвиняет в похищении ее и незаконном удержании, она возвращается в Белый дом, чтобы остаться там со своими детьми. Сознательно напоминая аудитории о самом знаменитом и наиболее благоговейно чтимом тексте американской демократии, она завершает свое второе выступление следующими словами:
Я не покорюсь и не стерплю притеснений со стороны беззаконно действующих представителей взбунтовавшейся администрации, и я не прошу у американского народа ничего, кроме того, чтобы он последовал моему примеру и отказал в приятии и поддержке непростительно ведущему себя правительству. История нынешней администрации, пусть и недолгая, представляет собой историю набирающей силу узурпации и перманентного беззакония, конечная цель которых заключается в установлении режима абсолютной тирании по всей стране. Нынешнее правительство доказало свою глухоту к голосу правосудия и простерло над нами совиные крыла нелегитимного насилия. Следовательно, в защиту неотчуждаемых прав, провозглашенных в июле 1776 года Джеф ферсоном из Вирджинии, Франклином из Пенсильвании и Адамсом из Массачусетс-бэй, властью и авторитетом народа Соединенных Штатов и апеллируя к Божьему суду в залог чистоты и справедливости наших намерений, я, Энн Морроу Линдберг, уроженка штата Нью-Джерси, проживающая в округе Колумбия законная супруга тридцать третьего президента США, объявляю о прекращении эпохи узурпации и перманентного беззакония. Заговор наших врагов провалился, свобода и правосудие восстановлены, а те, кто злонамеренно попрал Конституцию США, должны предстать перед судом в строгом соответствии с законами нашей страны.
Святая Леди из Белого дома — как тут же окрестил миссис Линдберг Гарольд Икес — возвращается в президентские апартаменты в Белом доме ближе к вечеру и уже отсюда — в двуединой мистической ипостаси несчастной матери замученного младенца и преисполненной решимости вдовы исчезнувшего бога — дирижирует ускоренной процедурой (в Конгрессе и в судах разной инстанции) отрешения от должности нарушившего конституцию Уилера и всей его клики, ухитрившейся за восемь дней у власти наломать больше дров, чем республиканская администрация Уоррена Гардинга двадцатью годами ранее.
Восстановление подлинно демократических процедур, инициированное миссис Линдберг, достигает кульминационной точки двумя с половиной неделями позже, во вторник, 3 ноября 1942 года, на выборах, по результатам которых демократы получают подавляющее большинство в Сенате и в Конгрессе, а Франклин Делано Рузвельт триумфально избирается на третий президентский срок.
Ровно месяц спустя — после вероломного и чудовищного по своим последствиям нападения японцев на Перл-Харбор и всего четырьмя днями позже объявления войны Соединенным Штатам Германией и Италией, — США вступают во всемирный конфликт, начавшийся в Европе тремя годами ранее с нападения Германии на Польшу и уже успевший охватить страны, в которых проживают две трети населения земного шара. Опозоренные пособничеством исполняющему обязанности президента Уилеру и деморализованные разгромным поражением на выборах, немногие республиканцы, еще остающиеся в Конгрессе, поддерживают президента-демократа и его курс на войну до победного конца со странами Оси. И Сенат, и Конгресс одобряют вступление Америки в войну единогласно, и на следующий день после инаугурации президент Рузвельт выпускает Указ № 2568, в котором объявляет о помиловании Бартона Уилера. Бот отрывок из текста указа:
В результате определенных действий, предшествующих отрешению его от должности исполняющего обязанности президента, Бартон К. Уилер подпал под подозрение в совершении преступлений против Соединенных Штатов Америки и подлежит судебному преследованию именно в таком качестве. Однако во избежание проведения уголовного процесса против бывшего исполняющего обязанности президента США и с целью предотвратить шумиху, которая могла бы подняться в противоположном случае, оказавшись вдвойне неуместной в условиях военного времени, я, Франклин Делано Рузвельт, президент США, властью, предоставленной мне разделом 2 статьи II Конституции, объявляю о полном и абсолютном помиловании Бартона Уилера и освобождаю его от всех обвинений в преступлениях против Соединенных Штатов, которые он, Бартон Уилер, совершил или мог совершить, или соучастником которых являлся в период с 8 октября 1942 по 16 октября 1942.
Общеизвестно, что президент Линдберг так и не был найден и не дал о себе знать, хотя во время войны и в первое послевоенное десятилетие о нем говорили всякое, — как, впрочем, и о других знаменитостях, бесследно сгинувших в эту бурную эпоху, — подобно личному секретарю Гитлера Мартину Борману, который, как считалось, сумел ускользнуть от Союзников и найти убежище в Аргентине Хуана Перрона (хотя, скорее всего, он просто погиб в дни штурма Берлина), или Раулю Валленбергу — шведскому дипломату, сумевшему, раздавая им шведские паспорта, спасти от уничтожения нацистами примерно двадцать тысяч венгерских евреев, а затем исчезнувшему, вероятнее всего, в советском застенке после того, как русские вошли в Будапешт в 1945 году. Исследователи заговора Линдберга и заговора против Линдберга (а и тех, и других нашлось немало) на протяжении всех этих лет публиковали сведения из надежных источников, свидетельства очевидцев и просто гипотезы и догадки о необъяснимой судьбе тридцать третьего президента США.
Самая душераздирающая и самая невероятная (хотя совершенно не обязательно наименее соответствующая действительности) история была впервые поведана нашему семейству тетей Эвелин сразу же после ареста рабби Бенгельсдорфа, причем ее информация восходила не более и не менее как к Энн Морроу Линдберг, якобы детально поделившейся ею с раввином всего за пару дней до того, как ее саму насильственно поместили в психиатрическое отделение госпиталя Уолтера Рида.
Миссис Линдберг, рассказал рабби Бенгельсдорф, возвела все происходящее к похищению ее сына Чарлза в 1932 году, тайно организованному и профинансированному, как утверждала Первая леди, национал-социалистической партией Германии незадолго до прихода Гитлера к власти. По словам Бенгельсдорфа, основывающимся, в свою очередь, на свидетельстве миссис Линдберг, Бруно Гауптман по соображениям безопасности передал похищенного младенца своему другу и соседу по Бронксу — еще одному иммигранту из Германии, оказавшемуся на самом деле нацистским шпионом, — и всего через несколько часов после того, как Гауптман похитил Чарлза-младшего из Хоупвэлла, штат Нью-Джерси, вынеся его из дому по приставной лестнице, — мальчика вывезли из страны с тем, чтобы тайком переправить в Германию. Найденный через десять недель и ошибочно идентифицированный труп младенца был подброшен нацистами, специально умертвившими мальчика, внешне похожего на похищенного, и дождавшимися, пока тело не начнет разлагаться, чтобы подбросить его в лесок возле дома Линдбергов. Цель операции с подменой младенцев заключалась в том, чтобы Гауптмана осудили и казнили, а подлинная история так и осталась бы тайной для всех, кроме четы Линдбергов. Немецкий шпион, законспирированный как нью-йоркский собкор зарубежной газеты, проинформировал несчастных родителей о том, что их сын доставлен в Германию живым и невредимым и будет обеспечен в дальнейшем наилучшим уходом, воспитанием и образованием силами специально созданной команды отборных врачей, медсестер, нянюшек, учителей и военных инструкторов, какой и подобает ему как первенцу величайшего летчика земного шара. Но все это произойдет только в том случае, если Линдберги пойдут на полное сотрудничество с нацистским Берлином.
В результате подобного шантажа личную судьбу Линдбергов на ближайшие десять лет, а начиная с какого-то времени — и судьбу Соединенных Штатов Америки, предопределял Адольф Гитлер. При помощи искусных и эффективных агентов нацизма — сперва в Нью-Йорке и в Вашингтоне, а потом в Лондоне и в Париже, куда знаменитая супружеская чета, повинуясь фашистской указке, «бежала», с тем чтобы повести в Европе жизнь «добровольных изгнанников», причем Чарлз Э. Линдберг принялся наносить регулярные визиты в Германию, делясь секретами мастерства с ведомством маршала авиации Геринга, что, разумеется, служило дальнейшему совершенствованию нацистской военной машины, — славу Линдберга использовали в интересах Третьего рейха (к тому же за счет и в ущерб США), диктуя супругам, где им жить, с кем дружить и, прежде всего, каких политических взглядов придерживаться в устных и письменных выступлениях на публику. В 1938 году — в награду за то, что Линдберг безропотно принял медаль из рук Геринга на торжественном обеде в Берлине в честь великого авиатора, и в ответ на бесчисленные прошения, тайно направляемые Энн Морроу Линдберг на имя самого фюрера, супругам разрешено было наконец повидаться с сыном — ставшим к этому времени красивым белокурым мальчиком восьми лет от роду, воспитываемым по заветам Гитлерюгенда. Говорящий исключительно по-немецки юный кадет даже не понял (и никто, разумеется, не ввел его в курс дела), что знаменитые американцы, которым он вместе с одноклассниками был представлен после парада воспитанников элитного военного училища, приходятся ему отцом и матерью, — да и самим Линдбергам было запрещено заговорить с ним отдельно от остальных, равно как и сделать групповой снимок на память. Визит в училище произошел как раз, когда Энн Морроу Линдберг чуть было не уверилась окончательно в том, что вся история с похищением и подменой ребенка была не более чем чудовищным нацистским обманом, и сын ее действительно умер еще в 1932 году, — а значит, ей с мужем надо как можно скорее освободиться от тайных обязательств перед Адольфом Гитлером и явных контактов с нацистским режимом. Вместо этого, повидав Чарлза-младшего живым впервые за все время после его исчезновения, Линдберги покинули Германию, окончательно попав на крючок злейшему врагу Америки.
