– Под вашим начальством, – ответил я.
– Очень хорошо! Тогда будем продолжать служить. Ты молодой человек, энергии у тебя много. Военный опыт у тебя большой, дерзай! У тебя хорошая перспектива роста. Важно, чтобы ты работал по-настоящему.
Мы тепло поговорили, вспомнили войну, и я уехал с радостным чувством, что буду работать под командованием уважаемого мной офицера. Но буквально через несколько дней приходит телеграмма из штаба Группы войск с требованием явиться в управление кадров для беседы. Я слегка труханул – причина вызова была совершенно не ясна. Зачем я понадобился Главкому?[30] В чем провинился? Я волновался и побаивался, поскольку был уже наслышан о его крутом необузданном нраве.
Мне дали машину, и в назначенное время я был в штабе Группы. Принял меня начальник управления кадров полковник Домников. Он побеседовал со мной, посмотрел мое личное дело.
– Все, что требуется, есть. Все данные подходят. Еще и спортсмен… – сказал он задумчиво.
– А что требуется?
– Главком приказал найти ему офицера для особых поручений: чтобы он был молодой, окончил Академию бронетанковых войск, чтобы был спортсмен и чтобы во время войны имел приличную должность – не ниже командира батальона или заместителя командира полка. Так что собирайся, поедем на прием к Главкому.
– Нет смысла меня представлять. Я не хочу на эту должность, я категорически возражаю против моего назначения, – в сильном волнении ответил я.
– Ладно. Ему и скажешь, – спокойно парировал полковник.
– Конечно, скажу. Я просто хочу вас предупредить, чтобы потом ко мне не было претензий, – продолжал возмущаться я.
Я быстро привел себя в порядок, и мы направились к приемной. Там мы сели на стульях в коридоре, ожидая, когда нас вызовут. Народу много, суета, беготня, кого-то вызывают. За столом сидел высокий сухощавый майор Судаков. Он каким-то чутьем угадывал и выхватывал из кучи телефонов нужную трубку, отвечал на вопросы, то и дело бегал по вызову к Главкому, уточнял данные, готовил справки, направлял в кабинет Чуйкова генералов и офицеров. Перед тем как войти в кабинет, каждый волновался, суетливо еще и еще раз пробегая глазами документы и, почтительно открыв дверь кабинета, скрывался за ней. Ожидающие на креслах и диванах приемной нервничали. Вся эта обстановка на меня подействовала удручающе. «Нет! Это не для меня!» – подумал я. Вызвали нас на 10 часов. Сидим час, два, три – нас не принимают. Прием закончился. Вдруг распахивается дверь. Все вскочили, замерли, подобострастно вытянулись. Быстро и решительно вышел Чуйков. Он был атлетически сложен, из-под густых нависших бровей сурово смотрели два колючих глаза. Волевое лицо выражало неприязнь и досаду. Он был явно не в духе. Следом понуро шли несколько генералов. На ходу бросив что-то начальнику штаба Группы, он направился к выходу, но, увидев Домникова, раздраженно спросил:
– А ты чего сюда пришел? Что тебе нужно? Я же тебя не вызывал.
– Товарищ Главнокомандующий, вы же мне поручили подыскать офицера для особых поручений!
– Где он?
Я маленького роста (164 см) и весил 58 килограммов, хотя форма на мне сидит ладно, подтянутый и стройный. Но я стоял рядом, а он на меня не обратил внимания.
– Вот этот.
Чуйков перевел свой тяжелый взгляд на меня. Я сразу понял, что я ему не понравился. Пауза затянулась. Потом он оторвал от меня свой взгляд и бросил:
– Ну, ладно. Пошли, зайдем. – Он стремительно развернулся и пошел к кабинету, мы следом. Кабинет еще больше подавил меня своими огромными размерами и роскошью. Я оробел.
У тыльной стены стоял массивный стол из темного дерева, покрытый зеленым сукном, поверх которого лежало толстое отполированное стекло. На столе было огромное количество телефонов. В левом углу кабинета стоял сейф, а рядом с ним располагалась дверь в комнату отдыха. Справа стоял длинный стол для заседаний, с придвинутыми к нему стульями.
Чуйков подошел к столу, снял фуражку, сел за стол.
– Сколько вам лет? – уперся он в меня взглядом.
– 28.
– Когда окончили академию?
– В этом году.
– Какая должность была во время войны?
– Командовал батальоном. После войны еще два года командовал батальоном в Австрии.
– Желаешь на должность, которую тебе предложили?
– Не понял вопроса.
Начальник управления кадров предупредил меня, чтобы я не говорил, что знаю, на какую должность меня назначают.
– Что, начальник управления кадров не говорил?
– Да, говорил, но я не пойму, что за должность.
– Ко мне, офицером для особых поручений.
– Откровенно?
– Да ты что, непонятливый, что ли?! – возмутился Главком.
– Никогда непонятливостью не отличался, – твердо ответил я.
– Тогда чего ты начинаешь лишние вопросы задавать?!
– Откровенно? – еще раз спросил я.
– Я тебя вызвал сюда дурака валять, что ли?! – начал гневаться Чуйков.
– Тогда я не желаю, – собрав волю в кулак, произнес я.
Видимо, он не ожидал такого ответа. Ярость его была безмерной. Я сам не робкого десятка и к своим годам успел много испытать, но тут легкий холодок страха побежал у меня по спине. Чуйков с размаху грохнул кулаком по столу. Матом он ругался хорошо…
– Домников, посмотри на этого сопляка, у него молоко на губах не обсохло, а он уже не желает! В армии нет такого слова! Где ты нашел?! Покажи мне хоть в одном Уставе – «не желаю»?! Куда нужно, туда и пошлют! Куда прикажут, там и будешь работать! Это что тебе, колхоз, тебя зовут туда бригадиром? – ревел Чуйков. – Понял?!
Я молчу.
– Что ты молчишь? – чуть сбавив тон, спросил он.
– Я свое мнение не изменил, – как можно тверже ответил я.
– Где приказ?! – грозно потребовал Чуйков.
Домников, опытный кадровик, заранее подготовил проект приказа о назначении, который не глядя и подписал Главком.
– Завтра утром быть на службе! – немного успокоившись, повелительно распорядился он, встал из-за стола и, не прощаясь, вышел.
Так неожиданно решилась моя судьба. Возможно, это назначение не состоялось бы, поскольку с первого взгляда я ему не понравился, но мой отказ задел самолюбие генерала.
Генерал-адъютант Шувылин, вошедший в кабинет, вернул меня к действительности:
– Не переживай и не расстраивайся. Работа интересная, живая, она захватит тебя. Машину я вызвал, поезжай в Вюнсдорф, забирай свои пожитки и возвращайся.
Приехав в Вюнсдорф, я доложил начальнику штаба армии, что переведен к Чуйкову. Он меня отругал:
– Ты чего сопротивляешься?! Будешь работать вместе с Главкомом, будешь на виду. Если вы сработаетесь, у тебя перспектива будет значительно лучше, чем здесь.
Утром я уже восседал за столом приемной. Встретил Чуйкова, поздоровался. Он оглядел меня с ног до головы:
