понять его, если только он все хорошенько объяснит. Из-за этого торговец производил впечатление умалишенного, но даже если он и в самом деле был безумен, он все же прекрасно понимал, какое преступление совершил, и знал, как все случилось.
– Зачем вы вообще похитили мальчика? – спросил Вонвальт.
На лице Годрика я прочла замешательство. Когда он заговорил, его голос прозвучал чуть удивленно, словно он объяснял произошедшее самому себе и впервые слышал эти слова:
– Я был в отчаянии. Из-за капризов князя Тасы я оказался в трудном положении. Несколько месяцев назад мне поручили добыть черный порох; он нужен имперским Легионам на восточном фронте. Не знаю, давал ли Император официальное благословение на эту миссию, а то сами знаете, какими строгими законами обложен порох, да и другие такие субстанции тоже. Он ведь очень взрывоопасен. Видите ли, эта смесь неустойчива; она образуется из вещества, которое…
– Пристань, – пробормотал сэр Радомир.
– Да, – согласился Вонвальт. – Вы хранили партию на барже, которая стояла в порту у стен Совы.
Годрик помедлил.
– Что хранил?
– Черный порох.
Годрик на мгновение задумался.
– Да… – сказал он. – Да, наверное, так и было.
– Что значит «наверное»? Вы хранили там порох или нет?
– Нет, кажется, хранил.
Вонвальт наморщил нос.
– Вы хранили в порту Совы черный порох?
– Да?! – выкрикнул Годрик так, словно его прижгли каленым железом.
– Вы когда-нибудь получали ответ, который звучал как вопрос? – спросил сэр Радомир.
– О, каких я только не получал, – скривившись от отвращения, пробормотал Вонвальт. Затем он ненадолго задумался. – Вы вели дела с ковосканцами, да? – спросил он Годрика. – Добывали порох через них.
– Нет. Ковоск – не единственное место, где можно его достать.
Вонвальт сморщил нос. Ничто из сказанного не вписывалось в его теорию.
– Вы ведете дела с Бартоломью Клавером?
Годрик, казалось, был озадачен.
– С кем?
– Вы вели дела с Бартоломью Клавером?
– Нет! – вскрикнул Годрик так, словно его ударили.
– Зачем вы похитили княжича Камиля?
Годрик завозился с путами, которые стягивали его запястья. По его рукам струйками потекла кровь.
– Если я вам расскажу, вы меня отпустите?
Вонвальт нахмурился. Переглянулся со мной. Я пожала плечами, совершенно сбитая с толку их разговором. От Годрика у меня мороз шел по коже.
– Вы понимаете, почему оказались здесь? – спросил Вонвальт.
Годрик энергично закивал.
– Да, потому что вы привязали меня к этой балке.
Вонвальт подался вперед и отвесил ему звонкую пощечину. Мы все вздрогнули. Годрик попытался схватиться за лицо, но, конечно, не смог и вместо этого громко пискнул.
– Зачем вы похитили княжича Камиля?
Годрик испустил протяжный выдох, который перешел в крик:
– Таса все у меня отнял! – проорал он.
Вонвальт открыл рот и снова закрыл его. Даже я поморщилась от столь странного ответа.
– Князь Таса, – сурово поправил торговца сэр Конрад.
Годрик поник. В его манере поведения что-то изменилось.
– Я хотел поступить, как хороший гражданин, – тихо сказал он, обращаясь к доскам под своими ногами. – Я потратил уйму золота, пытаясь раздобыть черный порох у тех народов, что живут к востоку от Гвородской степи. – Вдруг он снова дернул путы, сердито и тщетно. – Все мои усилия были напрасны. Два моих корабля затонули в Нефритовом море, а еще один на Кове. Кроме этого ничтожного когга, у меня ничего не осталось.
– Не оставалось, – пробормотал сэр Радомир.
– Сын Императора многого требовал от меня, и я лишился всего.
– Поэтому вы решили отомстить уже его сыну? – спросил Вонвальт. Даже он, казалось, был слегка ошеломлен столь простым и чудовищным признанием. Или же он больше удивился тому, что Годрик, похоже, и в самом деле действовал независимо от Клавера, а время похищения в действительности оказалось невероятным совпадением.
Годрик пожал плечами, хотя со связанными руками у него это получилось с трудом.
– А почему бы и нет? Мои собственные дети скорее всего помрут с голоду оттого, что я потерял все доходы; с тем же успехом князь Таса мог бы огреть их по головам моргенштерном.
– У вас есть дети? Есть семья? – недоверчиво, с отвращением в голосе спросил сэр Радомир.
Торговец ненадолго задумался.
– Нет… – признался он. – Нет, думается мне, что их у меня нет. – Казалось, он сбит с толку.
– Что значит «вам думается»? – спросил Вонвальт.
Годрик покачал головой.
– У меня нет семьи, – в конце концов заявил он.
Я заметила, как Вонвальт и сэр Радомир переглянулись.
– Как вы узнали, где окажется княжич Камиль? – спросил сэр Конрад.
Годрик ехидно оскалился.
– Они считают себя умнее всех, когда бродят среди простолюдинов в своих жалких личинах. Но скрыть свое сияние они не могут. – Его глаза заблестели, и он пристально посмотрел в потолок трюма. – Оно… исходит от них, как свет от лампы. Они бродят среди нас, как Дети из Книги Креуса, словно ангелы отрубили им крылья и перечеркнули руны, начертанные в воздухе над их головами. – Торговец усмехнулся сам себе, удивив нас своей веселостью. – И после этого они думают, будто никто не заметит кровь, что стекает по их спинам. Ни княжич Камиль, ни сам Император не могут появиться среди вонючих дубилен и остаться незамеченными. Даже если вы не знаете их в лицо, они все равно… отличаются от других, от них исходит энергия, которую можно заметить. Я знал, что парнишка заказал у Императорского Кожевника поддоспешник – это легко выяснить, если сунуть правильным людям пару золотых монет.
Вонвальт оторопело слушал его.
– Что вы несете? – спросил он.
Годрик просто улыбнулся ему, как дурачок.
– Какое еще «сияние»?
– Я же вам сказал, – серьезно ответил торговец. – Они светятся.
– Кто светится?
– Император, его дети и их дети. Я это видел.
– Он лишился рассудка, – сказал сэр Радомир.
– У кого вы купили нужные сведения? – спросил Вонвальт Голосом Императора.
Годрик отшатнулся, стал падать назад и вскрикнул, когда привязанные к балке путы рванули его за запястья и удержали на месте. Однако он не ответил. Вонвальт снова обрушил на него Голос, но тщетно; с тем же успехом он мог допрашивать камень.
Вонвальт на миг повернулся и глянул на меня. И снова я лишь пожала плечами. За все время, что я провела с сэром Конрадом, мне никогда не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Подозреваю, что и ему тоже.
Вонвальт вновь отвернулся к Годрику, и Галла склонилась к моему уху.
– Почему он не отвечает? – тихо спросила она. Сэр Радомир тоже наклонился, чтобы расслышать мой ответ.
– Не знаю, – честно ответила я. – Если в его памяти есть имя того, кому он заплатил, то Голос Императора должен это имя вытянуть. Тем более из такого человека. Очевидно же, что он не может противиться Голосу.
Вонвальт стиснул зубы.
– Значит, о
