– Вот здесь нет черных дыр… – показал внимательный Джума Хан.
– Правильно, это локальное нарушение второй дуги, или, как говорят кристаллографы, нарушение дальнего порядка. Но как раз здесь и находятся коричневый карлик Шив Кумар и наше солнышко. Понимаете, о чем речь?
– Строительство дуги не завершено…
– Именно! Вот почему Солнечная система продолжает оставаться объектом пристального внимания всякой нечисти. Сначала были черные люди, маатане, теперь отеллоиды. Тот, кто организовал процесс ускоренного онтогенеза черных дыр в Галактике, все еще не теряет надежды на превращение нашего Солнца в черную дыру. Эйнсоф по-прежнему остается самым перспективным объектом для запуска процесса рождения сингулярности.
– Я не понял, кого ты подразумеваешь под «тем, кто все это организовал», – с сомнением посмотрел на ксенопсихолога Джума. – Уж не сами ли черные дыры?
– Есть два варианта. Всем управляет черная дыра в центре Галактики – это первый. Она создает команду, и та уже непосредственно занимается исполнением плана. Отеллоиды – это и есть такая команда. Второй вариант: разработали всю эту бодягу с черными дырами еще Вершители, о которых мы знаем только то, что они когда-то существовали и что они крутые негуманы. Их деяния нельзя мерить мерками человеческой логики, психологии и морали, они находятся по другую сторону добра и зла.
– Нам от этого не легче, – хмыкнул Джума.
– Насчет Вершителей можно поспорить, – сказал Железовский. – Помнится мне, двадцать лет назад ты утверждал, что Клим при успокоении Шаламова стал Вершителем.
– Теперь я так не думаю. Возможно, Вершитель – на самом деле последовательность состояний высшего разума, проявляющегося иногда и на уровне человеческого бытия. Но над этой проблемой еще работать и работать.
– Ладно, друзья, договорим в следующий раз, – подвел итог беседы Ромашин. – Отдохнули? Пора заняться делами. На повестке дня два вопроса: освобождение Купавы и эвакуация наших семей.
– Три, – качнул головой Джума Хан.
Ромашин вопросительно посмотрел на него.
– Торопов, – добавил бывший врач «Скорой помощи». – Он может весьма ощутимо навредить Сопротивлению, если переметнулся на сторону врагов.
– Я займусь им лично, – мрачно проговорил Железовский.
– Тебе надо лететь к Даше, – возразил Игнат. – Трансфер у нас только один, и только ты знаешь, что делать.
– Успею.
– Предоставьте это дело моему сыну, – снова предложил Карл Золотько. – Он найдет Торопова и ликвидирует.
– Ликвидировать его не надо, мы с ним сначала поработаем, выясним все обстоятельства дела и уж потом решим, насколько он опасен.
– Тогда разошлись. – Ромашин встал. – Я займусь Купавой. Джума со мной.
Поднялись и остальные. Сидеть остался лишь Железовский.
– Я свяжусь с Умником института отсюда, – пояснил он свою медлительность. – Буду нужен, «спрут» меня найдет.
– Можно, я тоже останусь? – посмотрел на всех по очереди Маттер. – Мне все равно, где жить, а машина здесь хорошая.
– Только не мешай, – буркнул Железовский.
– Не буду! – клятвенно пообещал Маттер.
– До связи. – Ромашин кивнул и вышел вслед за Джумой.
Глава 4
Власта Боянова, сестра Забавы, жила с дочерью в пилон-башне на Луне, на семьдесят третьем этаже. Ее бытовая капсула, состоящая из трех комнат – одна над другой, могла поворачиваться вокруг оси, поэтому хозяйка квартиры имела возможность выбирать пейзаж, видимый сквозь прозрачные изнутри стенки капсулы. Правда, разнообразием лунные пейзажи не отличались: горные складки, кратеры, ущелья, Земля над горизонтом либо Солнце в зените – вот и все детали, оживляющие ландшафт естественного спутника Земли. Почему Власта после окончания карьеры комиссара безопасности выбрала местом постоянного проживания именно Луну, никто не знал, даже родная сестра. Сама Забава никогда не поселилась бы здесь, предпочитая родные природные условия.
В это утро девятнадцатого сентября она прибыла на Луну по ветке метро, взяла лунный куттер и оставила его у подножия пилон-башни, построенной по проекту Ханса-Юргена Ромбата из Роттердамской архитектурной академии. Затем поднялась на лифте на семьдесят третий этаж.
Пилон-башня представляла собой трехсотметровой высоты ажурную стрелу-каркас, в которой висят жилые капсулы – капли, напоминающие космические корабли. Летать эти капсулы не могли, но в случае разрушения башни от удара метеорита или по другим причинам плавно опускались на почву, сохраняя хрупкий человеческий багаж. Кроме того, каждая капсула имела собственную систему обслуживания, подачи тепла, энергии, воздуха и воды, удаления мусора, а также специальные тренажеры и генераторы гравитации, позволяющие приближать силу тяжести в квартире к земной.
Власта встретила Забаву в черном платье и в черной косынке. Она все еще ходила в трауре после гибели и похорон мужа. Сестры обнялись.
– Как ты? – спросила Забава.
– Все так же, – ответила Власта ровным голосом. Отстранилась, разглядывая лицо сестры. Брови ее приподнялись. – А вот у тебя, по-моему, что-то случилось. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – слабо улыбнулась Забава. – Мы с Аристархом решились на ребенка.
– Ну и ну! В лесу дуб повалился! Ты же была против?
– Была. А потом он вдруг предложил и так волновался… как обыкновенный мальчишка… и я поняла, что была не права. Нельзя жить только для себя, ссылаясь на объективные проблемы, мешающие иметь детей. Ты же воспитываешь дочь и не жалуешься.
– Не знаю, что бы я делала, если бы не Карина. Ей уже двадцать шесть, но мы вместе и не собираемся расставаться.
– Когда-нибудь придется, когда у нее появится парень. Где она? Пора собираться.
– Прощается с подругами, обещала скоро вернуться.
Забава прошлась по гостиной, разглядывая безделушки за прозрачными панелями стенных шкафов, остановилась у витейра: Власта, ее дочь, уже взрослая, и симпатичный мужчина с шапкой вьющихся светлых волос и голубыми глазами. Это был Дмитрий Столбов, бывший инспектор-официал криминального розыска СБ, муж Власты. На витейре он улыбался, не зная, что ждет его впереди.
– Он знал, что его убьют, – сказала приблизившаяся Власта. – Прощался так, будто навсегда.
Забава оглянулась. Глаза сестры сухо блестели. В них стояли печаль и удивление, все слезы она давно выплакала.
– Мы скоро узнаем, кто это сделал.
– Какая разница? – скривила губы Власта. – Диму уже не воскресишь.
– У него была, я помню, любимая поговорка: если жена молчит, лучше ее не перебивать.
Власта с грустью улыбнулась.
– Он был удивительно терпелив. Ты же знаешь, какая я бываю иногда ужасная, несдержанная, но Дима всегда стоически переносил мои капризы. Ладно, не хочу воспоминаний, не хочу слез… Давай собираться. Ты без вещей? Или мы потом зайдем к тебе?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
