— Это в каком смысле? — поинтересовался мистер Спеншоу.
— В том смысле, что если по существу ваши уроки передовые, то по форме они должны сохранять какую-то сдержанность, благообразие, хороший тон, присущие нашему пансиону с первых дней его существования. А вообще-то… — миссис Хиггинс замолчала, подбирая слова.
— Ну что же вы, продолжайте, миссис Хиггинс, я внимаю каждому вашему слову. Обещаю, что прислушаюсь к вашим замечаниям.
— Раз вы настаиваете, я, пожалуй, продолжу, — сказала хозяйка пансиона. — Вы что же, мистер Спеншоу, хотите разбудить души девочек, чтобы из них получились поэтессы, художницы или актрисы? Вы хотите, чтобы они стали творческими людьми?
Моррис Спеншоу задумался.
— Да, наверно, вы правы.
— В таком случае должна предупредить вас, что вы ходите по лезвию ножа. Не думаю, что их родители скажут вам «спасибо» за такую услугу. Ведь наш пансион со дня основания был призван готовить из девочек будущих примерных жен, хозяек поместий, матерей. А разве может стать таковой художница или актриса? Разве настоящие леди могут заниматься такими искусствами? К тому же…
Миссис Хиггинс сделала многозначительную паузу и продолжила:
— Если вы хотите из них сделать гениев, это тоже чревато для вас худыми последствиями.
— Но почему?!!
— Ведь в конце концов девушки не прыгнут выше головы — они поймут, что не гениальны и обидятся на вас. А может случиться, что особо чувствительные натуры и проклянут. Они вспомнят, что именно вы им это показали и таким образом явились причиной их несчастий и чувства неполноценности, да и просто плохого настроения.
Учитель литературы внимательно слушал рассуждения старой леди. Он не решался ничего возразить, поскольку считал, что должен с максимальным вниманием и учтивостью отнестись к словам хозяйки пансиона, давшей ему возможность преподавать в этом деликатном заведении.
Миссис Хиггинс пристально и как бы с сожалением посмотрела сначала на молодого учителя, потом на тарелку с остывающей едой, и решила все-таки добавить:
— Я вам еще раз повторяю: вы сильно рискуете, мистер Спеншоу.
После этого пожилая женщина как бы забыла про Морриса, оставив его наедине со своими мыслями, а сама переключила все внимание на артишоки.
* * *
— Посмотрите, девочки, что я нашла!
Скарлетт обернулась. В дверях стояла Анна Сент-Уайт и держала в руках потрепанную старую тетрадь.
— Что это?
— Я нашла эту тетрадь в библиотеке пансиона! — затараторила Анна. — Это дневник брата одной из живших тут ранее воспитанниц. Представляете, девочки: этот брат учился в том самом университете и в то же самое время, что и наш новый учитель литературы, мистер Спеншоу! Ума не приложу, что в нашей библиотеке делала эта тетрадка!
— О, это очень интересно! — радостно воскликнула Скарлетт.
Анна бухнулась на кровать Марианны, забыв про свою обычную взрослость и манерность. Скарлетт тут же перескочила к подругам, и они втроем с интересом уставились в пожелтевшие страницы дневника, которые перелистывала по праву старшей Анна.
Страницы старой тетради были исписаны довольно мелким и неаккуратным почерком молодого человека, который явно не заботился о том, чтобы кто-нибудь другой мог легко прочитать его записи.
— О, оказывается наш мистер Спеншоу был большим повесой!
— Да, но он еще был и большим любителем поэзии, и даже сам писал стихи!
— А как вы думаете, теперь он пишет их? — неожиданно спросила Марианна.
Анна подняла глаза и внимательно посмотрела на подругу, потом пожала плечами и сказала:
— Нет, не знаю.
— А почему бы тебе самой не спросить у господина учителя об этом? — добавила Скарлетт.
— Что ты, милая Скарлетт! Да я никогда не осмелюсь задать учителю такой вопрос. Уж лучше ты попробуй — ты у нас такая отважная и бойкая… У тебя даже хватило храбрости пригласить его на танец!
Скарлетт улыбнулась словам подруги, а сама подумала: «А что, почему бы и не спросить?»
— Читайте дальше, смотрите, что здесь написано! — вмешалась Анна, которая за это время успела пробежать глазами целую страницу. — Оказывается, мистер Спеншоу — в то время просто Моррис — был инициатором и организатором создания в университете среди своих однокурсников «Клуба сумасшедших литераторов»!
— Это на него похоже… — засмеялась Скарлетт.
— Как это — сумасшедших литераторов? — недоумевала Марианна.
— А про это тоже лучше расспросить самого учителя, милочка. Скарлетт, когда будешь спрашивать у мистера Спеншоу про донжуанство и стихи, не забудь уточнить и насчет этого клуба!
Скарлетт рассмеялась, а сама опять подумала: «А что, возьму да и утру нос этим маленьким ехиднам! Подойду к учителю, как тогда, когда приглашала танцевать, да и спрошу про все!.».
* * *
Ранним утром Моррис Спеншоу вышел подышать свежим воздухом перед занятиями.
Было начало осени, еще теплой и очаровательной какой-то едва уловимой грустью. Кусты, которые росли по периметру газонов перед пансионом, были еще совсем зелеными, но уже закончили свой рост, и садовник неспешно подстригал их большими ножницами в последний раз в этом сезоне.
Моррис глубоко вздохнул и расправил плечи. Ему захотелось пробежаться по чисто выметенным дорожкам двора, но мешал дворник и незримое присутствие десятков глаз, которые учитель угадывал за тусклыми стеклами окон. За время работы в пансионе Моррис Спеншоу так и не смог научиться чувствовать себя естественно в таких ситуациях. Ему постоянно приходилось вести себя так, как будто за ним каждую минуту следили блестящие глаза молодых воспитанниц. Он был молод и хотел быть свободным в своих поступках, но как учитель не мог себе такого позволить. Особенно в женском пансионе, где молодые мужчины встречались очень редко и потому должны были быть весьма осторожными. На этот раз его опасения оправдались: из-за ближайших кустов вынырнула Скарлетт и решительно подошла к преподавателю.
— Доброе утро, господин учитель! — Скарлетт присела в реверансе, а потом продолжала: — Посмотрите, что мы нашли вчера в библиотеке!
Девушка протянула Спеншоу потрепанную тетрадку, найденную накануне.
Беря из рук девушки дневник, Моррис посмотрел за нее и увидел в отдалении возбужденно перешептывавшихся Анну Сент-Уайт и Марианну Мак-Коунли. Заметив, что учитель смотрит на них, девушки замолчали и сделали вид, что рассматривают свежеобрезанный куст акации. В этот момент молодой человек заметил, что Скарлетт уже не протягивает ему тетради. За долю секунды она успела передумать и решила не давать мистеру Спеншоу читать дневник его однокурсника. Дело в том, что девушки не все еще разобрали и прочитали в нем, а Скарлетт боялась, что учитель его заберет насовсем. Чтобы сгладить неловкость, Скарлетт очаровательно улыбнулась, блеснув при этом белоснежными зубками, и, придав своим зеленым глазам невинное выражение, поспешно сказала:
— Ах, извините, мистер Спеншоу, что я хотела дать вам в руки эту неопрятную тетрадь. Лучше я сама вам расскажу, что мы в ней прочитали.
Скарлетт на мгновение потупилась, но потом опять решительно подняла глаза на учителя и продолжила:
— Это записки одного студента, который учился с вами в университете на одном курсе. Кроме всего, он пишет, что вы создали у себя на курсе «Клуб сумасшедших литераторов». Нам стало очень интересно, и мы хотели бы узнать, что это такое?
Моррис Спеншоу задумался. Видя, что он не накричал на Скарлетт и не вырвал из ее рук тетрадь, Анна и Марианна тихонько подошли и тоже приготовились слушать ответ учителя.
Мистер Спеншоу наконец поднял голову, обвел взглядом настороженных девушек и сказал:
— Я не думаю, что эта идея насчет «Клуба сумасшедших литераторов» понравится хозяйке вашего пансиона миссис Хиггинс.
— Но почему? — удивилась Скарлетт.
— Все-таки расскажите нам про вашу затею, — попросила обычно безмолвная Марианна.
Девочки и учитель удивленно посмотрели на нее. Марианна покраснела от собственной смелости.
