— Сейчас мы ненадолго прервемся, — пропела Кристен. — Далеко не уходите, ведь после паузы Кендалл Эймс все нам объяснит. — Ведущая сложила руки на груди и скупо улыбнулась: — Если сможет.
Глава 38
Мои романы напоминают, как хрупка жизнь. Человек встает, умывается, завтракает, едет на работу, а к вечеру может умереть.
Кэти РайхКристен Колдер встала и отошла к помощникам. Кендалл успокаивалась, как могла, — глубоко дышала, думала о хорошем, но на успех особо не надеялась. Больше всего хотелось покрепче обнять «сестер», но она боялась привлекать к ним внимание.
Дверь с грохотом распахнулась, и на сцену вылетела Наоми Фондрен с Синди и Лейси на буксире. Дон пытался их задержать, да разве ему, мягкому и обходительному, справиться с тремя нью-йоркскими фуриями? «С тобой разберусь потом!» — говорил брошенный на Кендалл взгляд. Наоми решительно подошла к ведущей и протянула руку, но Кристен ее не пожала.
— Я Наоми Фондрен, начальник отдела рекламы и связей с общественностью издательства «Скарсдейл». Не знаю, что здесь происходит, но это явное недоразумение.
— О «недоразумении» говорить уже поздно, — с неприкрытым раздражением ответила Кристен. — После перерыва вашей писательнице представится возможность оправдаться перед моими зрителями. Вероятно, плагиату и вмешательству в личную жизнь подруг существует некое фантастическое объяснение. Мне не терпится его услышать.
Наоми Фондрен, нужно отдать ей должное, пререкаться не стала — лишь гордо расправила плечи, развернулась и, не глядя по сторонам, зашагала прочь. У двери она молча скользнула мимо Синди и Лейси.
Если бы Кендалл хватило мужества тоже покинуть сцену, она бы не остановилась в Зеленой комнате, а шла бы дальше, пусть даже до самой Атланты.
Девушка с наушниками снова подняла руку и начала отсчитывать секунды. Кристен вернулась на свое место и, держа в руках книги Мэллори и Кендалл, повернулась сперва к камере, потом к своей несчастной гостье.
— Итак, миссис Эймс, наши любознательные зрители горят желанием понять, как такое случилось.
Судя по ощущениям, завтрак Кендалл двинулся вверх по пищеводу. А если вместо ответа ее вырвет под ноги Кристен? Жаль, что нельзя сказать: «Давайте спросим у Мэллори» или «Лучше поинтересуйтесь у Фэй и Тани». Нет, Кендалл обещала анонимность и обещание сдержит.
В студии стало тихо как в могиле. Все камеры и все взоры были обращены на Кендалл. А ведь она не меньше Кристен удивлялась совпадению и дорого отдала бы за то, чтобы понять, почему так получилось.
Горькая правда заключалась в том, что защитить ее могла только правда. Кендалл понимала: придется признаться в плагиате и вмешательстве в личную жизнь подруг и смириться с последствиями. А вот с тем, что Джеффри и Мелисса узнают о надвигающемся разводе родителей из телешоу, она смириться не могла. Им с Кэлвином нужно связаться с детьми до сегодняшнего вечера, когда шоу выйдет в эфир.
Кендалл гордо подняла голову. Время «Ч» пришло.
— По фотографии видно, что Мэллори — моя близкая подруга. — Кендалл сделала паузу. — У меня в мыслях не было вмешиваться в ее личную жизнь или копировать ее реплики. — Она потупилась: запал прошел, ей не хотелось ни защищаться, ни оправдываться. — Не представляю, как это получилось, ведь… — Кендалл лихорадочно решала, что сказать. Зрители замерли. Никто не смел шевельнуться или кашлянуть.
— Ведь Кендалл с меня не списывала! — В притихшей студии раздался голос Мэллори, которая поднялась со своего места. — Плагиатом занималась я!
Кендалл испуганно взглянула на подругу. Мэллори скрестила руки на груди и смотрела на нее и Кристен. Каштановые волосы блестели в свете камеры, черный, безупречно скроенный костюм наверняка стоил дороже, чем наряды половины зрителей вместе взятые.
Мэллори напоминала готового к бою гладиатора не только внешне: ее душила злость. Последние десять минут она приказывала себе сидеть тихо, не вмешиваться и не усугублять и без того сложную ситуацию. Только сердце не прислушивалось к холодному голосу рассудка.
Инстинкт самосохранения у Мэллори был развит превосходно: иначе она бы просто не выжила, — но слушать, как ведущая травит ни в чем не повинную Кендалл, она не могла.
Что говорить дальше? Мэллори чувствовала, как Фэй и Таня еще плотнее вжимаются в сиденья. Следовало удвоить бдительность и не подставить никого, кроме себя.
Мэллори ободряюще улыбнулась Кендалл и взяла микрофон у подоспевшего помощника телеведущей. Приблизилась камера, чтобы снять крупный план. Еще не открыв рот, Мэллори чувствовала, что вот-вот совершит непоправимую ошибку. Но разве Кендалл должна расплачиваться за ее промахи?
— Кендалл Эймс — моя подруга, — начала Мэллори, — и талантливый писатель, хотя в «Скарсдейле» ее всегда недооценивали. Она ни за что не стала бы заниматься плагиатом. У нее был трудный период, но, когда я предложила помочь с книгой, Кендалл отказалась. В первую минуту отказалась.
Зрители зароптали. Таня смотрела на Мэллори с испугом, а Кристен Колдер — удовлетворенно, хотя и не без удивления.
Мэллори закрыла глаза, потом широко открыла. Она написала чистую правду, и вот к чему это привело. Столько лет врала — зачем, спрашивается, менять традицию?
На свое место уже не сядешь и хвост не подожмешь, но, может, удастся сгладить впечатление? Не вернуть сказанное, конечно, а немного смягчить, оправдаться…
Одного взгляда на бледное, измученное лицо Кендалл хватило, чтобы понять: ложь исключена. Как же сказать правду, скрываемую столько лет? Мэллори и сейчас ее прятала, но, подобно дамбе в Новом Орлеане, внутренние барьеры рухнули.
— Кендалл не вторгалась в мою личную жизнь, ничего не копировала, не использовала и не крала. Она не смогла бы, даже если бы очень захотела. — Мэллори не решалась заглянуть подруге в глаза. — Кендалл не знала и не знает правды. На самом деле меня зовут Марисса Темплтон, — голосом раскаявшейся преступницы объявила Мэллори. — Все эпизоды с участием Миранды Джеймсон в «Брани на вороте» написала я.
Ахнула Кристен, ахнули ее зрители, ахнули Фэй и Таня. Свое настоящее имя Мэллори не вспоминала лет десять и не предполагала, что озвучит его на национальном телевидении. Внутренние барьеры осыпáлись, как замки из песка, правда рвалась на волю, и Мэллори не могла ее сдержать.
— История Миранды отражает мое мрачное прошлое. В нем было и самоубийство родителей, и годы бедности, и создание новой себя, и неожиданно проклюнувшийся писательский талант, и страх потерять контроль над жизнью, который в итоге спас и Миранду, и меня.
