Луций бодро отсалютовал и доложил:
— Приказ исполнен. Довел обоих до каюты наварха. Фортуната, та прям с порога на койку рухнула, а Курион ждет тебя сразу после общего сигнала к побудке.
— Прекрасно. Молодец! У Гая Ацилия были еще какие-то распоряжения?
И видя, что до сознания контубернала кое-что из происходящего еще не дошло, префект решил его чуть-чуть просветить.
— Луций, Курион — наш лидер, по статусу равный консулу. Поэтому он распоряжается мной, навархом и «Аквилой», а не наоборот. Это тебе понятно?
Порученец задумчиво пошевелил носом. В обычной обстановке за кроличью гримасу он был бы высмеян Квинтом без всякой жалости. Уж больно тот не любил нарочитые эмоции.
— Понятно, господин префект.
— А если ты такой умный, то значит, переходишь в полное распоряжение Гая Ацилия Куриона! — объявил мстительный Квинт Марций. — Нашему лидеру потребуется сообразительный помощник.
— А почему я, а не Флавий?
— Луций, — вздохнул префект. — Контубернал Ливии слишком Флавий, если ты понимаешь, о чем я. Он — прирожденный пилот. От таких в повседневных заботах мало толку.
— А я, значит, простак?
— Ты — исполнительный и ответственный человек. И… — Квинт набрал в грудь воздуха побольше, чтобы рявкнуть: — Это — приказ! Мой приказ, твоюцентурию!
— Слушаюсь, господин! — вытянулся по стойке смирно перепуганный Луций.
— Вольно, контубернал.
— Разреши выполнять?
— Разрешаю. И запомни, дурачок, я тебе оказываю услугу. Будешь еще мемуары писать о том, как служил самому Куриону!
Луций Марций сильно сомневался, что доживет с такой кривой Удачей до мемуаров, и всем своим поникшим видом это показывал: по-мальчишески надул губы и наполнил светлые очи вселенской скорбью, в количестве, способном затушить термоядерную реакцию в недрах Вирозы.
— И попробуй только опозорить славное имя Марциев! — пригрозил Квинт вместо доброго напутствия.
Префект в полный рост испытывал чувство дежавю, когда направлялся в собственную каюту. Там его поджидал Фиделис, а чуть позже к их с ящером теплой компании обязательно присоединится Ливия Терция. Только никакое это не дежавю. Было уже, причем, совсем недавно. Память свежа, но обстоятельства круто поменялись.
***
Нынешняя вахта наварха побила все рекорды и по продолжительности, и по насыщенности событиями. Да и накал страстей превосходил всё, прежде испытанное. Опять же, уровень эпичности приближался к критической отметке.
Тут бы впору принять двойную дозу стимуляторов, однако Ливию Терцию подхватил поток воодушевления, и на этой волне наварх действовала с максимальной эффективностью. Самой себе Аквилина далеко не всегда ставила высшие оценки, а потому полагала самоанализ довольно объективным. Они и впрямь хорошо справлялись, все они. Впрочем, иного Ливия и не ожидала от экипажа образцовой биремы. А вот некоторые, а конкретно — префект, вообще по-хорошему удивили наварха. Из Квинта Марция вышел столь органичный мятежник, словно в его генетическом коде, помимо «пилотского» отклонения, вдруг проявился и «революционный» дефект. Уж не затесались ли в пробирку с эмбрионом будущего префекта манипулариев «Аквилы» пара-тройка молекул с генетическим материалом каких-нибудь Юниев?
Квинт Марций однозначно заслужил поощрение, и Ливия была настроена достойно его вознаградить. А что может быть лучшей наградой для человека, одержимого желанием летать, как не официальное принятие его в «клуб избранных»? Поэтому наварх, оставив мостик на Плавтия, направилась не сразу в каюту префекта, а сперва заглянула в «курятник». Далее путь Ливии лежал в инженерный отсек, где под строгим взглядом наварха группа техников произвела ряд манипуляций с неким устройством, однозначно не входящим в список штатного оборудования. И только после всего этого, нагруженная увесистым свертком и сумкой с личными вещами, усталая, но довольная, она ввалилась в каюту префекта.
Фиделис, «домик» которого Флавий заблаговременно перенес в логово Квинта Марция, первым учуял характерный запах хорошо прожаренного мяса, исходивший от свертка, и возбужденно зашипел. У хозяина каюты, впрочем, с обонянием тоже все было в порядке.
— Надо полагать, наш Гней Помпилий снова в жестоком трауре? — иронично спросил префект, принюхавшись к аппетитным запахам, витающим в его каюте.
— Обижаешь, Квинт Марций, — ухмыльнулась наварх. — Наш авгур, проникшись значимостью событий, лично выдал мне тела… э… павших в неравном бою… бойцов. А Фабриция по моей просьбе зажарила лучшие части на кожухе плазмопровода… — объяснения она сопроводила действиями: выложила яства на стол, а затем снова зарылась в глубины своей сумки, ориентируясь на призывное бульканье емкости с напитком, которая, разумеется, переместилась на самое дно и там, среди форменного белья и неуставных тапочек, коварно затаилась: — Ага! А вот и она! — Ливия обнаружила искомое и торжественно потрясла пластиковой бутылкой с сине-зеленой жидкостью — любимым напитком ребят из инженерного. — Сегодня у нас великий день, префект. Знаешь, почему?
О своей причастности к битве, разыгравшейся в «курятнике», Квинт Марций решил умолчать. Но повод для столь экзотического пиршества его заинтересовал:
— И почему же? — спросил он, продолжая вдумчиво принюхиваться. Жареные аптериксы пахли вдохновляюще.
— Посвящение в пилоты! — просветила его Ливия и водрузила бутылку на стол. — Ну-ка, где у тебя тара? Самое что ни есть официальное посвящение, кадет, — и женщина зловеще хихикнула. От наварха и так уже попахивало чем-то спиртным, ведь прежде чем взимать с инженерного отсека дань, надо было тщательно продегустировать неуставной продукт. Совсем не фалернское, конечно, однако для текущей цели знаменитая «Отвертка» подходила лучше любого, даже коллекционного, вина.
- Какая честь! — рассмеялся Квинт Марций. — Я смотрю, сегодня у нас выдался по-настоящему эпохальный день. — И подставил любимую кофейную чашку. — Наливай!
Он помимо воли чувствовал себя польщенным.
— Э, нет! Погоди! Мы должны все сделать по правилам, — наварх погрозила пальцем. Традиции на флоте — это святое, а уж обряд инициации — это практически единственное, что объединяет таких принципиальных одиночек, как пилоты звездных кораблей.
- Скидывай тунику! — она подала пример, сама стягивая форму и оставшись в одном белье. — Так. Тара нужна вполне определенная… — наварх принялась возиться с синтезатором, чтобы заставить аппарат наделать маленьких картонных стаканчиков. — Сейчас выстроим «стартовый коридор»… Потом получим добро на взлет…
Квинт Марций вдруг так отчетливо вспомнил собственное легионерское посвящение: ночную пьянку, шуточки троицы Альб и череду всевозможных подначек, граничащих с членовредительством, словно это случилось вчера. И сдержанного префекта неожиданно охватило то шальное веселье, какое свойственно всем выпускникам на пороге новой жизни. Он, блюдя священную традицию, без колебаний разделся до пояса и принял героическую позу — выкатил грудь колесом и напряг бицепсы.
- О! — Ливия с нескрываемым интересом оглядела кандидата с ног до головы, а затем одобрительно кивнула. — Полезай на стол… садись орлом и трижды взмахни руками. Вот так! — и потрепыхала выставленными локтями, будто крылышками. — А потом запрашивай разрешение на отстыковку!
А сама тем временем выстроила стаканчики в два ряда и отработанным годами практики плавным жестом наполнила их, соорудив «стартовый коридор» для будущего пилота.
Удовлетворенно хрюкнув, Квинт выполнил указание наварха. А чего смущаться-то? Ему для веселья всегда хватало собственной дури. Орел, правда, получился шибко задумчивый, но вполне узнаваемый.
— Даю отсчет на старт! — скомандовала Ливия. — Два… один… Отстыковка! Причальные захваты отошли! Даю стартовый коридор… — и жестом показала, как именно нужно его проходить. Лететь полагалось «уверенно и плавно», не задевая «буйки» и не пропустив ни единой «контрольной точки».
— У-у-у-уу! Первый пош-шел! — взревел, как двигатель боевой триремы, Квинт Марций и опрокинул в себя первый стаканчик.
— Молодца! — похвалила Ливия, внимательно следя за точностью исполнения маневров. — Разгон нормальный… Запустить маршевые двигатели! — и личным примером указала правильную последовательность действий для запуска, тоже прикладываясь к стаканчикам. — Переход на субсветовую через пять… — наварх отсчитывала и сбрасывала со стола стремительно пустеющую тару. — Четыре… три… два… один! Вперед!
Ливия размахнулась и по-дружески, но крепко приложила «кадета» пониже спины ладонью, придавая необходимое ускорение для прыжка в неведомое, присовокупив искреннее напутствие:
- Добрых полетов, стажер.
