Наконец, все стало на свои места. Она предала его, с этой мыслью он жил последние годы. Бесполезно, он никогда не сможет забыть этого. Для них обоих слишком поздно. Какая же она дура! Просилась к нему под оделяло, целовала, старалась стать ближе. Алис медленно встала, отмахнувшись от руки мага, и вышла из столовой, ее никто не остановил. Она не ориентировалась в лагере, поэтому просто пошла вперед, постепенно переходя на бег.
Она бежала, пока стоянка Митрия со всеми его обитателями не осталась позади. Ее покрасневшие щеки горели, сердце отчаянно стучало, болел правый бок, но она продолжалась нестись вперед так быстро, как только могла. Она хотела убежать от правды, от Чарли, хотела домой. Боже, как она хотела домой! Запереться в своей квартире на шестом этаже и почувствовать себя в безопасности, почувствовать себя в одиночестве. Здесь, в Аду, эмоции оголены, каждое слово воспринимается остро, отказ, пренебрежение – как укол кинжалом. Потребовалось столько сил, мужества, терпения, чтобы заслужить возможность увидеть ее, и вместо так желанной награды он был высмеял прилюдно. И больше обратиться было не к кому. Он остался один умирать на этой войне, и выжил лишь благодаря желанию отомстить.
Остановиться пришлось на берегу ручейка в небольшой роще, она бежала бы дальше, но внутри все горело и нестерпимо жгло, колени тряслись. Совершенно обессилев, Алис опустилась на землю, подобрав ноги и тяжело дыша. Она смотрела на текущую воду, не чувствуя жара на коже, после длительной пробежки, легкие пылали, но сейчас это не имело значения. Слезы медленно катились по щекам.
Случившееся невозможно исправить или изменить, хочется лишь вырвать сердце из груди, провалиться сквозь землю, чтобы избавить себя от от беспомощной ярости, несправедливости, с которой ей и Чарли пришлось столкнуться.
Алис не знала, сколько просидела на поляне, не заметила, как начало смеркаться. Слезы иссякли уже давно, и она невидящими глазами смотрела перед собой, вспоминая детали, намеки.
Чарли подошел практически бесшумно, он надел ей на плечи свою куртку, сел рядом и принялся кидать камешки в воду. Они просидели еще около часа, не глядя друг на друга и молча.
- Поэтому Алик так отнесся ко мне? Потому что я отказалась поддержать его командира?
Чарли кивнул, продолжая смотреть на воду. В ее голове вновь и вновь прокручивались слова и брезгливые взгляды шамана. «Набади» - женщина, предавшая своего мужчину, хуже, чем шлюха.
- Альберт?
- Только потому, что руководил моими пытками. Кроме него здесь больше никто не знает.
Опять повисла тишина.
- Ты ошибаешься, - он сел рядом, и она почувствовала, как теплые потоки воздуха касаются ее кожи. - Я пока еще не разобрался полностью, но это уже не ненависть.
Алис вспоминала, как Чарли отшатывался каждый раз, когда она пыталась погладить его, кривил лицо при намеках на близость.
- Тебе не обязательно так сильно заботиться обо мне.
Он молчал и не двигался.
- Теперь мне понятно и твое поведение, и отношение ко мне. Каждая мелочь, взгляд, шутка, намек – я переоцениваю каждый день последних недель, понимаешь, я, чувствую, что прозрела. Ты желал мне зла, а я заставила помогать мне, повесила на тебя свои проблемы, тогда как во всем мире ты – меньше всего заинтересован в моем благополучии. Чарли, оставь меня. Иди, я пойму. Я справлюсь одна.
- А что изменилось? – спросил он довольно резко, заставив Алис, наконец, посмотреть на него, - ты считала, что поступаешь правильно.
- Но я не знала, что так сильно обидела тебя. Вчерашняя ночь ничего для тебя не значит, я понимаю.
- Ничего не изменилось, Алис. Вчера я, как и сегодня, прекрасно обо всем помнил. После того как ты это поняла, я не стал относиться иначе. Пойдем, - он подал руку, - Если захочешь, будешь ночевать одна. В шатре достаточно безопасно. Давай, поднимайся.
Алис протянула руку, и Чарли помог ей подняться на ноги, которые за несколько часов сильно затекли, и если бы не плечо мага, она упала бы на землю.
- Завтра сразу после обеда нас телепортируют в лагерь Браша, оттуда сутки пути до крепости.
- Крепости?
- Да, Браш никогда не живет в лагерях с солдатами, он руководит армией из неприступной Цитадели.
- Понятно.
Некоторое время они шли молча. Над головой было темно-синее пустое небо, впереди маячили огни лагеря, где-то вдалеке пролетела дикая оса.
- Почему ты не попробовал снова? – Алис почувствовала, как Чарли немного сжал ее ладонь.
- Что, если я не хочу говорить?
- Хочешь, ты с первой нашей встречи у моего подъезда хочешь, чтобы я все узнала. Я права?
Чарли промолчал. Еще какое-то время была тишина, Алис уже казалось, что разговор закончен, как Чарли тихо произнес:
- Я бы хотел простить тебя, но слишком долго копил обиды, пока не стал их пленником. Мне самому уже не выбраться из этой пучины жалости к себе. Ты была счастлива в то время, как я…, - махнул рукой. – Я решил, понимаешь, что ты имеешь право быть счастливой или со мной, или никак. Слишком многое ждал от нашего романа.
- Если бы я только знала.
- Не надо, пожалуйста. Просто не говори больше ничего.
Алис ночевала одна, она больше никогда не решится попросить остаться с ней. Чарли, убедившись, что у нее есть все необходимое, вышел, пожелав спокойной ночи. Всю ночь он просидел на земле у входа в шатер, просто потому что не смог доверить безопасность Алис охранному заклинанию. Время от времени на всякий случай он посылал в палатку теплые потоки, ведь она впервые за последние недели ночевала одна.
Утром черт принес ведро воды, Алис умылась и снова легла в постель. Напрасно она, засыпая вчера вечером, надеялась, что утром станет легче, что ей удастся взглянуть на ситуацию под другим углом, что в голове появится какое-то решение. Боль по-прежнему съедала изнутри, голова раскалывалась.
День подбирался к обеду, висящее над головами безжалостное солнце нагрело шатер до температуры средней сауны, но выйти на улицу, или хотя бы приоткрыть дверь, чтобы глотнуть свежего воздуха, Алис не решилась. Чарли не приходил, со вчерашнего вечера она ничего о нем не слышала, хотя всю ночь вздрагивала от каждого шороха, надеясь, что он обнимет, хотя бы просто окажется рядом. Утром спросонья она искала его в кровати и, не найдя, испугалась, лишь через минуту вспомнив причину, по которой ему не хотелось спать рядом с ней.
Но время шло, а Чарли все не было. Портал обещали открыть после обеда, вероятно, его и открыли после обеда, и Чарли уже далеко отсюда. Алис подтянула ноги к груди, осознавая, что он вполне может оставить ее здесь одну. И у нее не было права осудить его за это.
