Не оборачиваясь, она вышла из бара. Робин медленно допил свой стакан, после чего поехал в аэропорт. Он хотел выкинуть кольцо Мэгги в урну, но оно было очень тесным, и он не смог его снять. Робин улыбнулся. Наверное, он теперь действительно меченый.
Возвратившись в Нью-Йорк, он узнал, что Диана Вильяме была выведена из спектакля. Вместо нее теперь играла Поли. Эта роль принесла ей настоящий триумф, и Айк Райан хотел рискнуть поставить на Бродвее пьесу с Поли в главной роли.
Для Робина лето начиналось хорошо. Новые программы шли все успешнее. Он быстро понял, что энергичное «нет», сопровождаемое уверенной улыбкой, — лучший способ оборвать все дискуссии, если он решил не принимать передачу. Он поклялся себе никогда не злиться и не терять самообладания. Он никогда не говорил: «Я подумаю». Это были всегда категоричные «да» или нет". Благодаря этой системе он незамедлительно приобрел репутацию безжалостной сволочи, во власти которой было создать или разрушить карьеру.
Два раза в неделю он получал открытку от Юдифь. Со своей стороны Клифф Дорн следил за тем, чтобы в прессе регулярно появлялись заметки, касающиеся различных этапов путешествия в Европу Грегори Остина.
Глава 29
В конце сентября Остины без предупреждения возвратились в Нью-Йорк. Это было желанием Юдифь. Она решила, что, обустроившись, отметит «официальное» возвращение с большой помпезностью.
Грегори совершенно выздоровел и был убежден, что у него никогда не было рака. Он даже сделал с ней несколько попыток в постели. Юдифь заслуживала «Оскара» — она разыграла комедию, как большая актриса, заявив ему, что он снова стал великолепным любовником.
Впрочем, Юдифь воспользовалась этим долгим отсутствием. В течение трех первых месяцев их пребывания в Лозанне Грегори было так плохо, что жене не разрешали навещать его. Он перенес сорок электрошоков, тяжелейший период восстановления, во время которого стал почти невменяемым, и только после этого встал на путь выздоровления. Юдифь сняла небольшую квартиру рядом с клиникой. В течение трех месяцев, когда визиты были запрещены, она доверялась заботам великолепного специалиста по косметической хирургии.
Этот хирург был гением. Конечно, у нее еще осталось несколько крошечных морщинок на висках и довольно глубокие шрамы за ушами. Но она изменила прическу и носила теперь более длинные пышные волосы, закрывающие ее уши. Результат был сенсационным.
Грегори тоже хорошо выглядел. Его волосы снова стали рыжими, он похудел и загорел, но не имел ни малейшего желания приступать к работе. Вот уже неделя, как они возвратились в Нью-Йорк, а Грег ни разу не появился в своем кабинете. Он все время находил новый предлог, чтобы увернуться. В конце концов Юдифь буквально выставила его за дверь, заставив пообещать, что он зайдет в Ай-Би-Си.
Как только Грегори ушел, Юдифь взяла телефон и позвонила Робину.
Его персональный телефон не ответил. Юдифь была разочарована, но не решалась попросить, чтобы ему передали о ее звонке. Наверное, он был на конференции. В три часа дня ей удалось наконец застать его. Он, казалось, обрадовался, что она позвонила. Все утро он провел, беседуя с Грегори, и нашел его в прекрасной форме.
— Когда я вас снова увижу? — спросила Юдифь.
— Когда захотите, — ответил он нейтральным тоном. — Как только Грегори пожелает, я приглашу вас на обед в городе.
— Робин, я не об этом прошу вас, — спокойно произнесла она. — Я хотела бы с вами встретиться одна.
Он не ответил.
— Когда и где я смету вас увидеть?
— Завтра вечером, в шесть часов. У меня.
— Хорошо, я приеду.
Нервы ее были на пределе, когда она решилась позвонить в квартиру Робина. Он открыл дверь, сделал знак войти, после чего вернулся к телефону. Конечно, она ждала совсем другого приема. Робин разговаривал с корреспондентом из Калифорнии и напомнил ей мужа и его чертовы опросы. Несмотря на то, что только раз была в этой квартире, Юдифь помнила абсолютно все, что пережила здесь. Мебель, самые мельчайшие детали интерьера запечатлелись в ее памяти. Нижнее белье было немного тесновато, лифчик натирал плечи, а крошечные кружевные трусики раздражали кожу на бедрах. Но все это не имело значения. Юдифь успокаивала себя тем, что представляла, как удивится и восхитится Робин, когда она снимет платье.
Робин повесил трубку, подошел к ней и сжал ее руки, поздравляя со счастливым возвращением. Он улыбался, но Юдифь заметила глубокие морщины между его бровями.
— У вас неприятности? — спросила она.
— Да, с Родди Коллинзом.
— Кто это?
Он весело улыбнулся.
— Вы не только отсутствовали, но, наверное, с тех пор, как вернулись, не смотрели телевизор?
— Да, это правда. И Грегори делает так, как я. Робин сел на диван и протянул портсигар Юдифь.
— Родди Коллинз — наша новая звезда, — объяснил он озабоченным тоном. — Его последний вестерн имел огромный успех. Этот парень управляется с кольтом лучше всякого ковбоя. Великолепный парень, метр девяносто два ростом, громовой голос, и только что я узнаю, что Родди — голубой.
Юдифь пожала плечами. В этот момент она хотела одного, — чтобы Робин ее поцеловал, но он ходил по комнате, не обращая на нее внимания.
— Вы считаете, что актер не имеет права жить так, как хочет? — спросила она.
— Конечно, его личная жизнь меня не касается, пока остается личной. Но он не ограничивается приемом своих гомиков у себя. Мистер переодевается в женщину и идет клеить типов в ночные кабаки. Юдифь, вы представляете? Метр девяносто два, самый популярный актер на телевидении, рекламирующий стиральный порошок, которым пользуются все американские семьи, приходит переодетым в бар и строит глазки мужчинам!
Она расхохоталась.
— Ничего смешного, уверяю вас.
— Робин, я была так далека от всего этого… Мне нужно время, чтобы снова привыкнуть. Сегодня вечером мы наконец снова вместе. Не думайте больше об этих людях с телевидения.
Он посмотрел на нее так, словно впервые увидел ее.
— Вы совершенно правы. Хотите выпить. Юдифь?
Она согласилась, как согласилась бы на что угодно, лишь бы разбить лед между ними.
Он подошел к маленькому бару и налил два больших бокала виски.
— Грегори очень хорошо выглядит, — сказал он, протягивая ей бокал. — Я, конечно, рад, что он оставляет управление всеми операциями мне. Однако вы должны заставить его снова интересоваться…
— Считаете, что он больше не интересуется делами?
— Юдифь, я думал, что Грегори после выздоровления возьмет дела в свои руки. Я даже решил сражаться, если в этом будет необходимость, защищать свои интересы. Некоторые злые языки рассказывают, что я теперь патрон Ай-Би-Си. Меня это раздражает, особенно когда я думаю о Грегори. Эти россказни могут причинить ему боль, а я хочу сохранить его дружбу.
