имела тайный выход где-то в лесу. Два уровня коридоров. И где-то там один из предков баронессы устроил тайное убежище и проводил какие-то опыты.
— Он был магом? — уточнил я на всякий случай.
— Да, судя по семейным записям, очень хорошим магом. Так вот, лет пятьдесят назад что-то случилось во время этих опытов. Когда он не вернулся даже через несколько дней, отправили людей на его поиски. Тело мага нашли среди множества разбитых бутылей, пол и стены были залиты непонятными жидкостями. Тело вынесли во двор, но все, кто спускался в подземелье, почти сразу умерли. Умерли даже те, кто готовил тело к погребению. Один из наследников сразу вызвал мага из столицы. Тот приехал, сумел определить, что в подземелье разлилась какая-то отрава, но на следующий день умер. Лет через двадцать кто-то снова решил восстановить подземелья, приехали уже два мага. Им всё рассказали и об опытах, и о возможной отраве. Они начали исследования, но на следующий день тоже были мертвы. Всё заглохло. Вход в подземелье заколотили, чтобы люди не гибли, но в прошлом году я задумался о перестройке в замке, улучшениях, и… вот.
Мужчина замолчал, а у меня в голове появились очень нехорошие ассоциации. Все эти смерти, от которых не могли спастись даже маги, очень уж напоминали смерти от цветной энергии в другом подземелье. Правда, из этой картины выбивается смерть людей, готовивших тело мага к похоронам. Это больше походило именно на смерть от отравления. Но тогда непонятно выглядит смерть двух магов. Если их заранее предупредили, что в подземелье возможна отрава, то они должны были взять с собой кучу препаратов, антидотов от всех возможных отрав, приготовить целительские артефакты, но это их не спасло. Встретились с чем-то неизвестным и не смогли защитить себя? А что тогда смогу я, приехав сюда вообще с пустыми руками? Так что, сразу отказываться или сделать хотя бы небольшую попытку посмотреть что там на самом деле?
— А тот маг, что проводил опыты, он не был универсалом? — на всякий случай спросил я.
Данцер с некоторым сомнением отрицательно покачал головой.
— Прежде чем кого-то приглашать, мы с баронессой много говорили о том что тогда произошло, но я не помню даже малейшего намёка, что её предок был универсалом. Это обязательно бы нашло отражение в семейных хрониках, но там этого нет — мужчина чуть помедлил — Это может быть важным?
— Пока я не знаю что может быть важным — не стал я наводить тень на плетень — Пока я только стараюсь разобраться и узнать подробности. Если вы не возражаете, сегодня мы будет отдыхать, а подземельем займёмся завтра с утра.
— Так вы берётесь за эту работу?
— Да, я попробую, хотя, судя по вашему рассказу, результат может быть не очень приятным.
Данцер сразу взбодрился.
— Вас проводят в ваши апартаменты и принесут всё нужное, чтобы привести себя в порядок. Надеюсь, вы не откажете поужинать с мной и баронессой?
Я покосился на на Антелу, и та чуть кивнула.
— Не откажемся. И пусть принесут что-нибудь для лёгкого перекуса, а то обед мы пропустили.
— Разумеется — кивнул Данцер и взялся за колокольчик — У вас будут постоянные слуги рядом с вашими покоями, и вы можете потребовать всё что вам потребуется.
Ну а вечером состоялся «официальный» ужин, которые я очень не люблю, потому что вместо того, чтобы просто поесть, приходится соблюдать кучу условностей. Да ещё и Антела зачем-то включила режим «аристократки», и встреча началась очень скованно. Сначала нас представили баронессе, которая выглядела очень домашней и терялась в присутствии «настоящей графини». Да и Антела хороша — вот зачем было пугать людей? Ладно хоть после нескольких бокалов вина, которое Данцер старательно подливал мне (да и себе тоже), обстановка немного разрядилась, и стала похожа на нормальный ужин просто приятных друг другу людей. Сначала Антела рассказывала про последние столичные новости, а потом очень удачно перевела стрелки на меня, сказав, что я много путешествую, и Данцер этим заинтересовался. Ну, я назвал несколько десятков названий городов, местностей, чем они знамениты.
— У вас, наверное, было много интересных встреч во время ваших путешествий? — спросил Данцер.
— Да всякое бывало — кивнул я — и приятное, и не очень.
— А что запомнилось больше всего?
— Ну… — я задумался — в дороге простой народ больше говорил о самом простом, насущном, и лишь изредка о чудесном спасении от бандитов, разгула стихии. Иногда смешные истории о чужой глупости и разгильдяйстве. Купцы обычно озабочены сохранностью своих обозов и говорили разве что об удобных стоянках, помощи лекарей. Маги чаще высокомерны, особенно молодые, и редко снисходят до разговора как с равным. Из титулованных особ самое приятное впечатление оставалось от баронесс. Отношение как… к родственнику, домашнее какое-то — баронесса чуть улыбнулась — Неплохое впечатление осталось после разговоров с графами, но мы больше разговаривали о приземлённых вещах — не стал вдаваться я в подробности — А вот однажды в Палнере случайно попал на бал к графу Терино, и он произвёл на меня очень сильное впечатление. Дело в том, что граф очень древнего рода, богат, и чуть ли не запросто общался с королевой. И его влияние в Палнере… даже не знаю с чем сравнить, но он точно один из сильнейших аристократов королевства.
— И к такому человек вы попали на бал случайно? — не поверил Данцер.
— Ну… я тогда был в отношениях с некой особой, и пригласили, в общем-то, её, ну а я был… спутником — Данцер кивнул, что понял — Бал был великолепен, столько драгоценностей я не видел никогда в жизни, но у меня сложилось впечатление о нём как о ярмарке тщеславия. Разумеется, я и понятия не имел, наверное, даже о тысячной доле тех интересов, которые там пересеклись, но иногда по взглядам чувствовалось, что люди готовы были убить друг друга. Молодёжь веселилась, взрослые косились друг на друга и сплетничали. Граф выглядел почти как обычный мужчина, но властности во взгляде хватило бы на десятерых. Иметь такого в союзниках, наверное, было бы счастьем, но я даже боюсь представить что будет, если такой человек станет врагом. Но мы пришли по случаю дня рождения его дочери, так что общение ограничилось только поздравлением.
— Наверное, разговоров, хватило потом на месяц — улыбнулся Данцер.
— А о чём там говорить? — не
