Леди Харибдия не знала, зачем эльдары посещали Торвендис многие тысячелетия назад. Может быть, их случайно выкинуло на этот мир, ведь космические корабли могли легко заблудиться в Мальстриме. С другой стороны, попытка изучить секреты Торвендиса вполне соответствовала бы отчаянно любознательному поведению эльдаров, так что они могли прибыть сюда намеренно. Как бы там ни было, леди Харибдия была единственным существом на всей планете, которое знало, что чужаки некогда были здесь, и это знание — как и много иных вещей — доставляло ей удовольствие.
Она восхищалась очертаниями черепов, проходя мимо них. Они выглядели человеческими только на расстоянии, вблизи становилось видно, что они отличаются по всем параметрам — широкие глаза, формой напоминающие слезы, небольшие челюсти и зубы, элегантные скулы, сужающиеся черепные коробки. Леди Харибдия могла с легкостью представить, как Слаанеш возжелал завладеть столь изящным видом и превратить его утонченность в орудие поклонения. Они были прекрасны, почти так же прекрасны, как она, и последние чувства этих существ, когда они умирали, должны были доставить Слаанешу большое удовольствие, когда его прибытие уничтожило их планеты.
Впереди находился большой круглый зал, где похожие на ребра опоры поддерживали куполообразный потолок из пестрого красно-черного камня. Это была одна из самых крупных полостей внутри фундамента, для глядящего с порога она выглядела, словно огромный живой орган, темный и горячий, и через подошвы ног можно было почувствовать, как гудит в ней жизнь.
В центре помещения, где пол опускался в круглое углубление, стоял на коленях один из легионеров леди Харибдии. Ростом он был значительно выше двух метров, а кожа была столь плотно испещрена татуировками, что невозможно было сказать, каков ее первоначальный цвет. Торс был обнажен, а у защищенных доспехами ног свисали длинные шелковистые знамена, расшитые символами Бога Наслаждения. Нитями служили волосы, срезанные с голов выдающихся противников, побежденных легионером. В одной руке он держал копье с наконечником в виде двойного клинка, созданного пронзать и потрошить. Другую он прижал ладонью к полу, чтобы чувствовать движения и осязать малейшие признаки того, что нечто внизу начнет шевелиться.
Леди Харибдия приблизилась к коленопреклоненной фигуре в центре зала.
— Встань, центурион, — сказала она. О ранге ей сказали особые символы, нанесенные на его шелка и кожу, но имени она не знала. Для нее все они были безымянными. Они были всего лишь инструментами, потребными для того, чтобы сохранять положение и наслаждаться, отправляя культ.
Легионер встал, не отводя взгляда от пола. Смотреть на леди Харибдию без подобающей причины давно стало преступлением, и правительнице города даже не пришлось объявлять соответствующий указ.
— Проснулся ли наш гость?
— Нет, моя госпожа.
— Значит, наше гостеприимство ему не по нраву. Не стоит ли нам пробудить его и узнать, что ему нужно?
— Как пожелает моя госпожа.
— Так и желает.
Легионер поднялся и вышел из углубления. Он снял с пояса нож и молча сделал длинный глубокий порез сбоку живота. Убрав клинок в ножны, он вытянул из раны свиток пергамента, скользкий от крови, и развернул его. По-прежнему не глядя на леди Харибдию, воин протянул ей пергамент.
На свитке был написан ритуальный шифр, который чародеи леди Харибдии создавали и переписывали заново после каждого визита к гостю. Нужно было тщательно оберегать методы, с помощью которых его можно было пробудить, поэтому шифр должен был меняться каждый раз. Если бы кто-нибудь ворвался внутрь и победил легионера, с его смертью погиб бы и пергамент, так как пищеварительные кислоты проникли бы сквозь заранее подготовленные внутренности и растворили свиток.
Леди Харибдия произнесла священные слоги голосом, едва поднимающимся выше шепота, чтобы сила этих слов не проникла в фундамент и не загрязнила чистоту крепости. Когда она закончила, под ногами послышался скрежет, камни задвигались, и оба они отступили назад. Дно углубления начало подниматься, достигло уровня пола и продолжило подъем, став вершиной каменного столба. Полированная окружность столба демонстрировала разрез скалы, полный призрачных очертаний мятых и растянутых грудных клеток и деформированных черепов.
Часть столба была полой и образовывала альков высотой в человеческий рост, к стене которого был кто-то прикован. Цепи состояли из выделанных и сшитых в цепляющиеся друг к другу кольца языков, которые некогда произнесли слова, пленившие обитателя камеры.
Это был демон.
Леди Харибдия часто имела возможность лицезреть воплощения демонов. Слуги Слаанеша, созданные из частиц его великолепия и наделенные сознанием, с диким энтузиазмом искали наслаждений, и из них получались несравненные стражи и солдаты. Но этот демон не походил на них. Князь Наслаждения никогда не взирал на это существо с похотью или восхищением. Оно было совершенно противоположным леди Харибдии и всему, во что она верила, ибо ненавидело всю жизнь и все удовольствия и скорее бы залило всю галактику кровью, нежели возмечтало бы об одном мгновении декадентства.
Оно в определенной степени походило на человека. Пальцев было слишком мало, кривобокое и сгорбленное тело бугрилось звериными мышцами. В темно-серую плоть демона были вбиты какие-то угловатые механизмы, ни один из которых не выглядел функциональным, но все же они вибрировали и пульсировали в тех местах, где потемневший металл соприкасался с кровоточащей кожей.
Его лицо выглядело гротескным, не так, как слегка гипнотизирующие измененные черты самой леди Харибдии, но скорее как морда животного. Глаз было слишком много. Рот представлял собой узел из мышц, прикрывающих толстые желтые клыки. Носа не было, изо лба, висков и подбородка торчали рога. На широкой мускулистой груди виднелось глубокое выжженное клеймо — грубый, похожий на череп символ Кровавого Бога, запечатленный на сочащейся влагой коже.
Леди Харибдия не позволяла произносить имя Кровавого Бога на своей планете. В то время как Слаанеш ценил жизнь и многочисленные увеселения, которые из нее можно было извлечь, Кровавый Бог принимал только смерть. Его поклонники были помешанными на крови разбойниками, а его демоны — тупыми машинами разрушения.
Некогда, в одну из многочисленных фаз истории Торвендиса, князь демонов Кровавого Бога установил над миром короткое и безумное царствование. Сс’лл Ш’Карр — таково было наименее богохульное из его многочисленных имен. По его слову поднимались огромные легионы демонов, созданных по его безобразному подобию, легионы, которые в конце концов были разгромлены очередной силой, захватившей Торвендис. Леди Харибдия знала об этом, потому что сама видела разрез скалы в том месте, где гнили останки того сражения, и хранила уродливый окаменелый череп Сс’лла Ш’Карра в глубинах крепости Харибдии.
Время Кровавого Бога на Торвендисе прошло, и пленный демон был последним отголоском его присутствия здесь.
Леди Харибдия очень редко спускалась сюда, чтобы поговорить с узником. Но с ее миром было что-то не так, она чувствовала это, слыша эхо предчувствия и близящегося отчаяния, которое пронизывало небо и облака. Ее слуги и лазутчики не смогли ничего выяснить о госте, чей корабль до сих пор лежал в трясине за горами. Леди Харибдия знала лишь то, что он прилетел на звездолете, построенном до Ереси, вроде тех, которые использовали налетчики и отступники по всему Мальстриму. Она не знала, кто или что посетило Торвендис, а главное, зачем. Подобное незнание совершенно не соответствовало тому, как именно она желала править, и это вызывало у нее неудовольствие. А неудовольствие следовало пресекать.
И было еще кое-что. Вся планета как будто клокотала, просто слишком тихо, чтобы она могла услышать, и гудела от тяжести грядущих событий.
Демон уставился на леди Харибдию большей частью своих глаз. Остальные бешено вращались. Он ощерился и пустил слюну.
— Ты голоден? — мягко спросила она.
Демон зарычал, как пес.
— Хорошо, — она сделала жест, и легионер поднял свое копье. — Ты будешь говорить, порождение уродства. Ты знаешь, что я могу сделать с тобой, если ты откажешься.
Демон задергался, пытаясь вырвать колдовские узы из камня. Он боролся с цепями уже много веков, с тех самых пор, как его случайно вызволили из скалы несчастные рабы-шахтеры, а потом выследили и поймали десантники-Насильники. Леди Харибдия давно пришла к выводу, что существо слишком глупо, чтобы сдаться, и что его следует мучить, чтобы оно стало послушным, как животное.
— Пусти ему кровь, — скомандовала она, и легионер вонзил клинок глубоко в брюхо демона.
Существо завопило, и леди Харибдия поморщилась, услыхав столь нестройный звук в своих владениях. Густая красная кровь потекла из-под вынутого клинка и закапала на каменный пол, шипя, как кипяток, от соприкосновения с холодной поверхностью. Демон затрясся, истекая своей возлюбленной влагой, которая уносила с собой саму его душу. Угроза гибели от обескровливания приводила последователей и слуг Кровавого Бога в нечто подобное холодному ужасу, как будто кровопотеря каким-то образом делала их недостойными благодати божества, которое больше всех презирало жертв.
