уничтожения Православной церкви и других религиозных институтов была снята с повестки дня, но контроль над ними и ограничения их по–прежнему сохранялись, советское руководство стремилось предложить в качестве образца своим сателлитам в Центральной и Восточной Европе. При этом в условиях противостояния с Ватиканом было предпринято перекраивание конфессиональной карты Восточной Европы, заключавшееся в насильственной ликвидации Греко–католических церквей в СССР, Чехословакии и Румынии и присоединении бывших «униатских» приходов к Православным церквам соответствующих стран. Эта акция создала условия для жесткого религиозного противостояния в этом регионе в 1980-1990‑е годы.
Однако социалистические государства в странах Центральной, Восточной и Южной Европы, несмотря на их внешне идеологически враждебное отношение к религии и церкви, при создании системы государственно–церковных отношений не слишком строго следовали теоретическим постулатам об отделении церкви от государства. На практике, несмотря на открыто негативное отношение к предшествующему политическому строю, как государством, так и церквами воспроизводились привычные механизмы взаимодействия. Так, конституции Югославии (1946), Болгарии (1947) и Румынии (1948) провозглашали принцип свободы совести, отделения церкви от государства и школы от церкви, но вместе с тем закрепляли и автономный характер внутренней жизни религиозных организаций. Церкви сохраняли право собственности на недвижимость, предметы культа, имели право на субсидии со стороны государства. В отличие от довоенной практики СССР церкви, имеющие национальный характер, не объявлялись врагами новой политической системы. Была сформулирована задача превращения церквей в «народный» институт. В любом случае для всех стран было характерно активное участие коммунистических государственных органов во внутренней жизни церквей. Пожалуй, наиболее мягкой была ситуация в ГДР, где отсутствовало государственное законодательство, регламентирующее характер деятельности и организационного устройства церковных институтов.
Вместе с тем и восточноевропейские государства не отказывались от использования авторитета религиозных объединений и их лидеров в своих интересах, прежде всего во внешней политики. Например, некоторая нормализация отношений Католической церкви с польским социалистическим правительством произошла в конце 1950‑х годов на базе признания необходимости сохранения новой западной польской границы. Имея мощные местные Католические церкви, руководство ряда стран Восточной Европы не могло себе позволить жесткую конфронтационную линию по отношению к Ватикану, а стремилось достигать компромиссов для поддержания стабильности, что соответствовало основным направлениям Восточной политики Ватикана. Особое значение получила международная деятельность представителей религиозных объединений Восточной Европы в условиях холодной войны. Все это позволило религиозным институтам выжить, найти новый modus vivendi с враждебной властью, организовать с нею прагматическое сотрудничество, а на новом историческом этапе — вернуться в общественную жизнь после ее падения (как правило, в 1990‑е годы).
Свои особенности имела религиозная политика нацистской Германии. Она реализовывалась на фоне построения национал–социализма, политической религии особого типа, основанной на идее о превосходстве арийской расы, и характеризовалась стремлением перестроить идейную базу традиционных церквей, прежде всего протестантских, на базе национал–социализма. В этом контексте было создано движение «Немецкие христиане», которые пытались соединить расовые теории национал–социализма и христианство. Они, в частности, поддерживали идеи «позитивного христианства», отрицавшие библейское учение о грехопадении человека. В середине 1930‑х годов движение насчитывало около 600 тыс. членов. Между тем такие вероучительные эксперименты кардинально искажали облик и учение христианских церквей, что вызывало протесты верующих. Оппозиция в 1934 г. создала «Исповедующую церковь», которая стремилась утвердить свою верность традиционному христианскому учению. Христиане разных конфессий участвовали в движении Сопротивления как в самой Германии, так и в оккупированных странах.
При этом сами власти Третьего рейха, утверждая национал–социализм как политическую религию, рассматривали «Немецких христиан» лишь как временных попутчиков, которые должны прекратить свое существование одновременно с полным торжеством новой идеологии. Последняя по своей сути была враждебна всем иным религиозным традициям, и ее теоретики вполне отдавали себе в этом отчет, компромиссы же с существующими религиями (а чаще циничное использование их) рассматривали как временную тактическую меру. Так, ими предпринимались попытки использовать авторитет Православной церкви в своих интересах. В 1930‑е годы властями Третьего рейха были предприняты попытки создания на базе русских эмигрантских приходов самостоятельной Православной церкви Германии, которая имела бы лидирующее положение среди православных Центральной и Восточной Европы. Речь шла о грубом вмешательстве во внутрицерковные дела, поскольку предполагалась безоговорочная «унификация» православных приходов разных юрисдикций — подчинение их одному церковному руководству. С 1937 г. власти перешли к репрессиям против религиозной оппозиции в рейхе. Были арестованы лидеры «Исповедующей церкви» М. Нимеллер, Д. Бонхеффер и др., развернулись преследования католиков и протестантов. Но самой масштабной репрессивной кампанией нацистской Германии, направленной против этноконфессиональной общности стал Холокост — политика по уничтожению еврейского населения Европы.
Холокост
Холокост (от англ. holocaust, древнегреч. Ὁλοκαύστος — всесожжение) — это наиболее распространенное название политики уничтожения евреев, осуществлявшейся нацистами в Третьем рейхе, в странах–сателлитах Германии и на оккупированных территориях. На иврите чаще употребляется слово «Шоа» — Катастрофа, на идише — «дритер хурбм» — Третье разрушение, что ставит геноцид в отношении европейского еврейства в один ряд с разрушением Первого и Второго Иерусалимских храмов и тем самым подчеркивает религиозный характер произошедшего. Отличие Холокоста от других примеров геноцида или массовых репрессий заключается в том, что только здесь государством была поставлена задача полного уничтожения целого народа — «окончательного решения еврейского вопроса», чему была подчинена вся государственная машина, рационально и планомерно двигавшаяся к ее реализации. В основе нацистской идеологии лежало представление о борьбе за власть между человеческими расами. Арийская раса рассматривалась как высшая, созидающая и охраняющая человечество, призванная в будущем восстановить исконную расовую иерархию. Евреи, напротив, преподносились как особая раса, паразитирующая на теле человечества. С точки зрения нацистов, разрушительная, финальная война между расами была неизбежна.
В свете идеологии нацизма нетрудно понять, почему дискриминационные меры в отношении евреев начали осуществляться сразу после прихода нацистов к власти в 1933 г. Евреи должны были к своим немецким именам присоединять еврейские: мужчины — Израиль, женщины — Сарра; носить на одежде нашивки в виде шестиконечных звезд. Их вытесняли с государственных должностей и из общественной жизни, ограничивали в передвижении, их имущество подлежало конфискации. Еврейские ученики подвергались унизительной дискриминации в школах (их лишали завтраков, участия в школьных мероприятиях, прав на награды за отличную учебу, подвергали издевательствам). В парках появились отдельные скамьи — для евреев и для арийцев. Однако немецкие евреи долго не могли поверить, что их многовековой совместной жизни с немецким народом пришел конец. Пиком предвоенной дискриминационной политики стала «Хрустальная ночь» с 9 на 10 ноября 1938 г., ночь инициированных властью погромов, названная так за слой битого оконного
