Согласно нормам уже первой советской Конституции 1918 г., духовенство было лишено как активного, так и пассивного избирательного права, т. е. попадало в категорию «лишенцев». Помимо ущемления политических прав это означало ограничение в праве на образование детей (прежде всего на высшее образование), повышенное налогообложение (до 75% заработка священнослужителя) и повышенные ставки коммунальных платежей, ограничение прав на социальное обеспечение, часто — выселение семей из крупных городов. С введением в стране в начале 1930‑х годов карточной системы лишенцы не получали продовольственных и промтоварных карточек, что для многих грозило голодной смертью. Верующие не могли свободно посещать даже немногие оставшиеся храмы, в том числе потому, что с началом индустриализации была введена 5-дневная (в других случаях 10-дневная) рабочая неделя с плавающим графиком выходных, и воскресенье перестало быть постоянным выходным днем.
Однако чисто административные меры против религии и насильственное закрытие церквей не могли покончить с верой многих миллионов граждан СССР. Это со всей отчетливостью проявилось уже в середине 1930‑х годов. В 1936 г. в ходе обсуждения новой Конституции страны, провозгласившей построение в СССР социализма и в связи с этим отменившей ряд дискриминационных положений предыдущего советского законодательства, заметно возросла активность духовенства и верующих, которые теперь в обоснование своих прав ссылались на новые положения Основного закона страны. В ходе подготовки к выборам в Верховный Совет СССР, которые по новой Конституции были прямыми и всеобщими и должны были впервые состояться в декабре 1937 г., верующие во многих местах попытались выдвинуть своих кандидатов для участия в выборах или же просто во всеуслышание заявляли о своих попранных правах, требовали открытия церквей и т. д. Проведенная в январе 1937 г. всесоюзная перепись населения дала скандальные, с точки зрения власти, результаты: более 50% жителей Советского Союза, участвовавших в переписи, назвали себя верующими, и 75% из них — православными.
Сама церковная жизнь после закрытия церквей ни в коей мере не прекращалась, хотя и претерпевала ощутимые изменения. Изгнанные из обителей монахи и монахини в большинстве продолжали вести монашескую жизнь, рассеявшись по деревням и маленьким городам. Члены приходов, лишившихся своего храма, часто продолжали собираться вместе и в доступной им форме совершать богослужения (в частных домах, в лесах, у почитаемых природных объектов, например, родников). Часто происходили категорически запрещенные советским законодательством крестные ходы по полям, продолжали совершаться паломничества к почитаемым святыням — как правило, закрытым монастырям и церквам, где когда–то хранились чудотворные иконы и мощи святых. По подсчетам, сделанным в 1940‑е годы, число участников крупнейших из таких ежегодных паломничеств (к бывшей Курской Коренной пустыни, в с. Великорецкое в Кировской области, к Светлому озеру в Горьковской области и др.) достигало нескольких тысяч человек в каждом случае.
Преследования верующих, развернувшиеся в Советском Союзе, были беспрецедентны по своему размаху. Однако и в других частях света в XX столетии происходили столкновения между различными политическими режимами и религиозными объединениями, которые порой принимали форму настоящих гонений. Жесткие преследования в отношении Католической церкви развернулись в Мексике, где в 1917 г. была принята новая антиклерикальная конституция, лишавшая ее собственности и — что было особенно болезненно — права преподавания вероучительных дисциплин в школе. Радикализм мексиканских правительств левой ориентации привел к вооруженному восстанию «кристерос» (от испанского произношения имени Христа; 1926-1929), фактически — к религиозной гражданской войне. Однако преследования духовенства и верующих продолжались и по ее окончании, вплоть до 1940 г. В послевоенный период преследования как против христиан, так и против мусульман развернулись в коммунистической Албании. Особенно активные гонения развернулись в 1967-1969 гг. Религиозное имущество национализировалось, церкви, монастыри и мечети разрушались. Запрещалось давать христианские и мусульманские имена детям. В ноябре 1969 г. Албания была официально провозглашена первой в мире атеистической страной. В конце 1970‑х годов было объявлено об окончательном искоренении всех религиозных предрассудков. Православная церковь Албании была фактически уничтожена. В живых осталось около 15 священников.
В Китае во второй половине XX в., после провозглашения атеизма государственной идеологией, религия также подверглась целенаправленным преследованиям, которые затронули как традиционные китайские верования, так и буддизм, все конфессии христианства и ислам. В период «культурной революции» (1966-1976), в ходе которой было объявлено о необходимости избавиться от всех старых обычаев и идей, а также форм общественной жизни, была развернута радикальная борьба с религиозными институтами. Искоренялись любые проявления религиозности: было уничтожено множество храмов и иных культовых построек и скульптур, монахи были изгнаны из монастырей, подверглись репрессиям служители церквей, были осквернены и пришли в запустение священные места. Исследователи, в свою очередь, были лишены возможности заниматься изучением проблем, связанных с религией. Даже из Национального Пекинского музея исчезли многочисленные статуи Будды. В Тибете, который в 1951 г. оказался под контролем Китая, и в Синьцзян–Уйгурском автономном районе (северо–запад Китая) борьба с буддистскими в первом случае и исламскими во втором случае религиозными институтами шла в контексте борьбы с проявлениями местного сепаратизма. Только с 1980‑х годов в Китае стала постепенно возрождаться религиозная жизнь. ЦК Коммунистической партии Китая объявил о свободе вероисповеданий, обратил внимание на защиту объектов религиозного назначения, имеющих историческую ценность. В 1980 г. Госсоветом КНР был принят нормативный документ о полном восстановлении прав собственности религиозных объединений на ранее принадлежавшие им объекты недвижимости и о возвращении зданий, занятых в период «культурной революции», христианских храмов, буддистских кумирен, даосских храмов и др. их первоначальным владельцам.
Параллельно с репрессивной политикой государственная власть в СССР нащупывала рычаги подчинения религиозных институтов собственному контролю и использования их в своих интересах — как внутренних, так и внешнеполитических. Эпизодически такие поиски предпринимались уже в 1930‑е годы (например, в рамках противодействия международной кампании в защиту верующих в СССР в 1930 г.), но стали особенно интенсивны с началом Второй мировой войны. Это привело к созданию нового баланса между государством и религиозными институтами. В 1943 г. после 18-летнего перерыва состоялись выборы патриарха Московского и всея Руси, Церковь получила возможность открыть духовные учебные заведения, возобновить издательскую деятельность, начали открываться храмы. К началу 1949 г. в СССР действовали более 14 тыс. православных церквей и молитвенных домов (самое большое число за весь период с конца 1930‑х по начало 1980‑х годов). В том же 1943 г. в СССР был создан новый государственный орган, ответственный за религиозную политику советской власти, — Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР. Позднее (весной 1944 г.) начал работу Совет по делам религиозных культов, в ведение которого входили все остальные религиозные организации страны. В 1965 г. оба эти Совета были объединены в один Совет по делам религий при Совете министров СССР. Именно эту новую систему государственно–церковных отношений, в рамках которой задача
