Пустой экран мерцал полчаса. Эти полчаса прошли в абсолютной тишине, лишь гудела машина. Керри и Грантленд не могли придумать, что сказать Дарнеллу, а тот был слишком занят собственными мыслями.
Наконец машина снова остановилась.
Им не потребовалось много времени, чтобы понять, что изображено на экране. Хью снова запустил машину. За следующий час она обнаружила еще семь подобных вариантов. Затем нашла более или менее нормальный. Они увидели Боба Дарнелла, пережившего душевную болезнь. Он выглядел здоровым.
– Видимо, ты выздоровеешь, – с надеждой сказал Грантленд.
Дарнелл неприятно улыбнулся и покачал головой:
– Если так, то это не dementia praecox. Эта болезнь представляет собой постепенную деградацию интеллекта. Разум, уставший от переживаний и проблем, обращается к детским воспоминаниям, где не должно быть никаких переживаний. Однако он обнаруживает проблемы, которые есть у детей, и идет все дальше и дальше, в поисках того момента, когда никаких проблем еще не было. Обычно его останавливает пневмония, туберкулез или кровоизлияние в мозг. Это самая страшная форма душевного расстройства, поскольку она превращает сильного, здорового человека в беспомощного неразумного младенца. Это не идиотизм, поскольку идиот никогда не становится взрослым. А тут взрослый человек деградирует ниже любого возможного уровня. – Дарнелл задумчиво посмотрел на друзей. – Есть единственный вариант, где я пережил нервное расстройство и выздоровел. Что ж, он может быть началом того пути длиной в сто тридцать три года. Впрочем, продолжай, Хью!
Хью продолжил, и они нашли еще три нормальных пути.
Потом они задали промежуток в пять лет, и появилось еще несколько вариантов. На промежутке в два года нашлось уже восемнадцать, из которых одиннадцать вели к безумию, а семь были обнадеживающими. Изобретатели обозначили эти возможности буквами греческого алфавита.
Вариант, который хотел найти Дарнелл, назывался «тау». Это был путь, уводивший его в будущее на сто тридцать три года и дальше, прямо туда, где он мог влиться в ряды шагающих в бесконечность. Варианты «альфа», «бета», «гамма» и далее по алфавиту вели к ужасному безумию. Пока получалось, что вероятность неблагоприятного развития событий была выше.
– Хью, полагаю, теперь твоя очередь, – сказал наконец Дарнелл. – Если, конечно, хочешь попробовать... Что касается меня, потом нужно будет все проверить более тщательно.
Керри кивнул:
– Я бы хотел попробовать. Но, может быть, Джон...
– Нет уж, благодарю покорно! – сказал Грантленд. – Я не хочу знать своего будущего!.. Боб, думаю, лучший способ попасть на путь «тау» – это немедленно уничтожить машину.
Боб уставился на него как на помешанного, затем криво улыбнулся:
– Не могу, Джон. Во-первых, я не имею на это права – она слишком много значит для человечества. А во-вторых, я должен выяснить, как мне себя вести. Чего бы мне ни стоило, я должен знать, каким образом можно дожить до увиденных нами благословенных времен!
– Боб, мне кажется, что, если эта машина будет существовать, тебе это попросту не удастся.
Боб улыбнулся и покачал головой.
– Не могу, Джон, – коротко сказал он.
Керри снова запустил машину, на этот раз для поиска вариантов собственного будущего. Был задан изначальный промежуток в сто лет, с несколько более высоким порогом, чем тот, что соответствовал тау-пути Боба.
Камера довольно быстро нашла Хью, и он тоже выглядел вполне здоровым. Однако второго варианта не оказалось – у Керри был единственный шанс добраться до ста тридцати трех лет.
– У меня тоже есть вероятность прожить долгую жизнь, Боб, – сказал он, – но, боюсь, без твоей помощи мне это не удастся.
– Мне и самому неинтересно жить столько времени без друга, – ответил Дарнелл. – Этот вариант ничем не отличается от тех вариантов, что мы уже видели. Давай заглянем поближе.
Они попробовали заглянуть вперед на десять лет.
В поисках Хью Керри машина гудела минуту за минутой, а тот все больше и больше бледнел, глядя на мерцающий экран, поскольку шансы остаться живым все уменьшались и уменьшались.
– Ладно, – сказал он наконец. – Сейчас восемь часов, и я голоден как волк. Вернемся после ужина. Они вернулись в десять. Машина все еще гудела.
– Оставим ее на ночь, – предложил Дарнелл, и они разошлись по домам.
* * *
Наутро Грантленд явился в лабораторию к десяти и обнаружил Боба и Хью, которые молча сидели, дымя сигаретами. Машина все еще гудела, и экран был пуст.
– Похоже, мне не суждена долгая жизнь. – Керри попытался улыбнуться. – Я тут с семи. Она ничего не... Слава Богу!
Машина внезапно остановилась.
На экране был Хью, с чуть поседевшими волосами, чуть более запавшими глазами, с несколькими морщинами на лице, но живой и в здравом уме.
– Долго же она искала, – сказал Дарнелл.
– Да, – тихо сказал Керри. – Судя по всему, у меня неизмеримо меньше шансов прожить десять лет, чем сто. Ну а что она скажет насчет пяти?
Новая проверка тоже заняла немало времени.
В конце концов они выяснили, что у Керри есть три нормальных и один ведущий к безумию путь длиной в пять лет и одиннадцать вариантов длиной в два года, три из которых также заканчивались безумием. И вероятность всех этих путей была крайне мала.
Что нужно спешить, изобретатели поняли, когда вернулись к двухлетним путям Дарнелла – два его нормальных и пять безумных путей теперь пропали! Они исчезли вследствие событий, происшедших прошлым вечером. Каким-то образом то, что Боб решил взглянуть на судьбу Хью, сократило его собственные шансы оказаться на верном пути, но, слава Богу, тау-вариант все еще продолжал существовать.
– Похоже, это была развилка, – сказал Керри. – Думаю, надо постепенно уменьшать промежуток и отыскать последующие ключевые моменты.
У Грантленда хватало своих дел, и ему пришлось на время покинуть двух друзей. Он не видел их пять дней, поскольку ему пришлось уехать в Сент-Луис, а затем задержаться в Вашингтоне.
Вернувшись, он сразу же отправился в лабораторию. Хотя стукнуло уже одиннадцать вечера, оба изобретателя были там.
– Есть кое-какие успехи, – сказал Керри. – Мы тщательно проследили наши пути, пока они не исчезли в тумане ближайшего будущего. Мы легко нашли цепочку, выводящую на долгий путь Боба, но, боюсь, с моим ничего не выйдет... – В голосе Хью прозвучала откровенная грусть.
– Что, твой длинный путь исчез вследствие происшедших событий? – спросил Грантленд.
– Хм... в некотором смысле. Я случайно обнаружил одну из развилок. Она отстоит от сегодняшнего дня не далее чем на месяц. Может быть, и меньше, но точно сказать нельзя. Мой длинный путь – это двадцать семь лет безнадежного паралича. Я четыре раза буду безуспешно просить об эвтаназии. Поскольку я знаю, куда ведет этот путь, он мне не слишком нравится. Но проблема на самом деле в том, что та развилка, которую я случайно обнаружил, – это автомобильная авария.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
