же самый военный хлеб, что и во всех других семьях, и хотя иногда на столе появлялась дичь из королевских консервов, ничто не подавалось так, как еда, которую не подавали ни в одной из военных столовых.
Мой визит в Великобританию положил начало дружбе с Гилом Уайнантом. Он был застенчивым человеком, но обладал прекрасным интеллектом и живым воображением, что позволяло ему представлять ситуации, в которых он никогда не оказывался, и чувствительностью к окружающим, благодаря коей он делал такие вещи, которые многим из его друзей казались выше его сил. Он полюбил Великобританию и ее народ, и мне кажется, что государственные деятели, несшие основную часть тяжелого бремени во время войны, доверяли ему и зависели от него.
Я сама не смогу выразить ему должную благодарность за ту доброту, с которой он составлял план моей поездки, и за его теплые слова. Они помогли мне выполнить свою задачу среди британского народа гораздо лучше, чем без его поддержки. Гил Уайнант был бескорыстным человеком, который мало думал о собственном удобстве, зато много помогал своим друзьям. Он сделал время, проведенное в Лондоне, приятным и комфортным. Я всегда буду скучать по нему, потому что он стал одним из тех людей, которых я с нетерпением ждала в гости время от времени. Не могу описать словами, что именно Гил Уайнант давал своим друзьям. Я даже не знаю, считал ли он меня больше, чем просто знакомой, но я высоко ценила его заботу, и у меня возникало чувство, что он проливает свет на темные места. Он неустанно трудился в надежде на лучший мир для будущих поколений.
Вместе с королем и королевой я впервые по-настоящему осознала масштаб разрухи – сплошные глыбы обломков, наваленные друг на друга. Первым делом мы остановились в соборе Святого Павла, отчасти потому, что королевская чета хотела порадовать верных наблюдателей, спасавших собор, своим визитом, а отчасти для того, чтобы я смогла постоять на ступенях и увидеть, что способна сотворить с большим городом современная война.
Я провела выходные в Чекерсе, загородном поместье, которое лорд Ли передал британскому правительству для использования премьер-министрами. Там я наблюдала, как премьер-министр Черчилль играет на полу со своим внуком, и заметила сильное сходство между ними. Мистер Черчилль однажды заметил, что его внук не похож на него, он просто сам похож на всех младенцев.
Миссис Черчилль была привлекательна и очаровательна. Чувствовалось, что, на публике она брала на себя определенную роль, и эта роль стала частью ее самой. Миссис Черчиль старалась не высказывать мнение публично и не связываться ни с какими политическими организациями. С годами мое восхищение и привязанность к ней росли. Ей пришлось играть нелегкую роль, но играла она с достоинством.
Из соображений безопасности мне нужно было придумать кодовое имя, и кто-то с чувством юмора – подозреваю, что это был мой муж – решил, что «Ровер» будет в самый раз. Гипотетическую организацию под названием «Роверс Рейнджерс» создали молодые люди в посольстве Соединенных Штатов в Лондоне, дав моему мужу имя Стартер.
Однажды после обеда мы должны были навестить подразделение Эллиота в местечке Стипл-Морден, но шофер, поставленный для моей защиты, был сотрудником Скотленд-Ярда, а не обычным водителем. Он заблудился, и мы не смогли найти лагерь. Никто из тех, кого мы спросили, не смог подсказать нам, как туда добраться – тоже по соображениям безопасности, – поэтому в конце концов кто-то позвонил в посольство Соединенных Штатов, сказал: «Ровер потеряла своего щенка», – и спросил дорогу!
Мы с миссис Черчилль отправились с визитом в родильный дом и решили посмотреть, как обучаются женщины в нескольких родах войск. Во время одного из таких визитов прозвучало предупреждение о воздушном налете, но девушки спокойно продолжали заниматься своим делом. Я видела, как они учатся обслуживать грузовики и автомобили и водить все виды транспортных средств. Я даже заметила, как девушки в орудийных расчетах помогают мужчинам заряжать оружие. Я посетила фабрики, на которых женщины выполняли все виды работ, и встретилась с группой девушек, летавших на самолетах из одной части страны в другую. Держать все самолеты в Великобритании было неразумно, поэтому девушки брали самолет после приземления и либо улетали на нем туда, где он будет хорошо замаскирован, либо отправляли в ремонтную мастерскую.
Во время этой поездки я посещала разные клубы Красного Креста – наш собственный Американский Красный Крест, Британский Красный Крест и Гильдию Святого Иоанна. В то время Харви Гибсон, энергичный глава Красного Креста в Европе, с успехом расширял свою организацию, и, хотя до меня доходили слухи, что некоторые клубы, по мнению моего информатора, своими действиями вредят моральному духу мужчин или женщин, в целом я считала, что Красный Крест проделывает выдающуюся работу, по крайней мере, в своей программе восстановления.
Путешествуя по Англии, я начала спрашивать у парней, с которыми пообщалась, имена и адреса их семей, чтобы написать им по возвращении в Соединенные Штаты, и в последующих поездках продолжила эту практику. У меня собралась целая коллекция еще до окончания путешествия.
Помимо этого, я совершила экскурсию по лагерям, где жили наши военнослужащие, и закончила ее тем, что провела вечер с королевой Марией в Бадминтоне. Франклин особенно хотел, чтобы я сделала это, потому что король Георг V и королева Мария были добры к его матери, когда та ездила в Англию. Он считал, что королева Мария в некотором роде похожа на его мать, и поэтому решил, что я обязательно должна с ней увидеться.
Здесь я снова ощутила то же напряжение, что и перед посещением Букингемского дворца. Мне сказали, что мы должны прибыть в шесть часов – не за пять минут до или через пять минут после, а ровно в шесть. К моему удивлению, королева Мария встретила меня в дверях и проводила в свою гостиную, единственную маленькую комнату в этом доме, насколько я заметила, с хорошим камином. После разговора она отвела меня в мою спальню, которая, хоть и была холодной и напоминала сарай, была обставлена великолепной чиппендейловской мебелью в китайском стиле. Королева показала мне, где расположены ванная и туалет, и в них тоже было холодно.
В комнате Томми оказалось так же зябко, как и в моей. Мы оделись и спустились к обеду, прибыв вовремя. За обедом я сидела слева от королевы, старшая королевская дочь сидела справа от нее, а герцог и герцогиня Бофор, молодые родственники, владевшие Бадминтоном, расположились по обе стороны стола. Генерал Нокс, который, как мне показалось, управлял домашним хозяйством, лорд Гамильтон, придворный джентльмен королевы и придворная дама завершали прием.
После совсем не веселого ужина, во время которого я отважно пыталась
