бесконечную воду перед собой, ни людей вокруг, натягивающих лески и закрепляющих приманки, не слышал низкого рева Black Sabbath, доносящегося из динамиков рулевой рубки. Он был словно в трансе с того самого субботнего утра, когда они покинули гавань.
Она так и не пришла.
Он дал Пайпер время подумать, она поняла, что, если останется с ним, это потребует слишком больших жертв, и приняла решение. Он знал, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что она не откажется от всего, от всей своей жизни только ради него. Его вены ныли, гоня кровь через сердце. Вот где гнездилась эта боль каждую минуту дня; присутствие Пайпер в его жизни было так мучительно сладко. Он и не думал, что такое бывает.
Просто это не было взаимно.
Более десяти лет проработав рыбаком, он ни разу не страдал морской болезнью, но сейчас у него зловеще мутило в животе. Последние два дня он пытался отвлечься от сокрушительного удара, воспоминаний о пустом причале, усердно подгоняя людей и себя, изучая электронные карты и даже работая в машинном отделении, пока Фокс дежурил в рулевой рубке. Стоило ему перестать двигаться или думать, и тут же всплывал в памяти ее образ, и, господи, он же ее потерял.
Впрочем, нет. У него в принципе никогда не было на нее никаких прав. В этом и заключалась проблема.
Понедельник. День труда. Пайпер, должно быть, готовится открыть бар. Она все еще ждет его? Или предположила, что он будет держаться подальше теперь, когда она решила двигаться дальше? Чтобы превратить новый бар в возвращение домой. Если он появится в «Кроссе и дочерях», он может оказаться у нее на пути. Возможно, она этого не захочет.
Брендан вонзил костяшки указательных пальцев в оба глаза, представляя, как Пайпер убивает его. Взъерошенная, сварливая утренняя Пайпер. Пайпер, заплутавшая в продуктовом магазине. Держащая в руках пылающую сковородку, плачущая перед ним в больнице, стонущая в подушку Пайпер. Каждое ее воплощение было ударом, пока он не поклялся, что лучше уж броситься за борт и погрузиться на дно гребаного ледяного океана, чем жить воспоминаниями и не иметь ее настоящей.
Но она поступила так, как было правильно для нее. Ведь так? Разве он не должен относиться к этому с уважением?
Относиться с уважением к тому, что женщина, которую он хотел взять в жены, уходит? Господи Иисусе. Возможно, он никогда больше не обнимет ее.
Начался мелкий дождь, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы зайти внутрь и взять дождевик. Промокнуть насквозь и умереть от пневмонии казалось отличной идеей. Однако мгновение спустя Сандерс прошел мимо и передал Брендану дождевик. Просто чтобы чем-то занять руки, он надел его и засунул обе руки в карманы.
Что-то блестящее скользнуло между его пальцами.
Он вытащил находку – и там была улыбающаяся Пайпер. Ее фотография, о которой он не знал.
Она сделала селфи за его спиной, пока он держал ее на станции подзарядки. И ее глаза были сексуально-сонными и полными блаженства. Счастливая. Влюбленная.
Чувствуя себя так, словно ему по яремной вене саданул топор, разрубая пополам жилу, Брендан перевернул фотографию и увидел витиевато выведенное женской рукой послание.
Для твоей койки, капитан. Возвращайся ко мне целым и невредимым.
Я очень люблю тебя.
Пайпер.
У него перехватило дыхание.
Волна качнула шхуну, и он едва сумел заставить свои ноги компенсировать качку. Жизненная сила покинула его, потому что сердцу потребовалась вся энергия, чтобы так яростно биться. Он закрыл глаза и прижал фотографию к груди, его разум перебирал миллион воспоминаний о Пайпер, чтобы найти то, на котором она стоит в дверном проеме. Когда он видел ее в последний раз.
Пожалуйста, не сомневайся во мне, Брендан. Только не ты. Верь мне. Хорошо?
Но разве он не сделал именно это, уйдя?
Он оставил ее. После того как снова и снова требовал, чтобы она сделала прыжок в неизвестность, он ушел и разрушил ее хрупкое доверие. Ради бога, сколько она пробыла в городе? Пять недель? Чего он хотел от нее?
Всего. Он захотел всего – и это было несправедливо.
Она сохранила несколько страховочных схем. Ну и хорошо. Как любящий мужчина, он должен был это приветствовать. Безопасность Пайпер. Что, черт возьми, он сделал вместо этого?
Наказал ее за это.
Неудивительно, что она не появилась на пристани. Он не заслужил увидеть ее там, не говоря уже о том, чтобы стоять и молиться, чтобы она появилась, умоляя бога сделать так, чтобы она пришла. Теперь он прекрасно понимал, что ей и не следовало приходить.
И теперь, когда было слишком поздно, очевидное решение удержать, удостоиться ее обрушилось на него, как метеор. Ей не нужно от всего отказываться. Он достаточно ее любит, чтобы найти решение. Вот что он сделает. Нет таких неудобств или препятствий, с которыми он не справится, если это будет означать, что она останется в его жизни, так что он, черт возьми, справится с ними. Он приспособится, как это сделала Пайпер.
– Я ошибся, – прохрипел он, и словно колючая проволока обвилась и туго натянулась вокруг его сердца. – Господи, я совершил гребаную ошибку.
Но если у него есть шанс все исправить, он вцепится в эту надежду.
Иначе он сойдет с ума.
Брендан резко развернулся и побежал к рулевой рубке, но обнаружил, что Фокс с обеспокоенным видом говорит по радио с береговой охраной.
– Что случилось?
Фокс закончил передачу и вернул рацию на место.
– Ничего страшного. Они просто советуют нам скорректировать маршрут на юг. Примерно в шести милях впереди загорелась буровая установка, видимость плохая, но это задержит нас всего на два часа.
Два часа.
Брендан проверил время. Было четыре пополудни. Первоначально они должны были вернуться в шесть тридцать. Но теперь, к тому времени, когда шхуну разгрузят и рыбу отвезут на рынок, он, черт возьми, только часов в десять-одиннадцать доберется до «Кросса и дочерей».
Теперь вдобавок к своему непростительному промаху он собирался нарушить собственное обещание присутствовать на торжественном открытии.
Беспомощность сдавила Брендану горло. Он посмотрел на фотографию Пайпер, которую все еще держал в руках, как будто пытаясь связаться с ней.
Прости, что я подвел тебя, детка.
Просто дай мне еще один шанс.
* * *
Сообщение появилось на экране в ту же секунду, как они вошли в гавань.
Я иду. У меня была чрезвычайная ситуация. Дождись меня. Я люблю тебя.
От этих слов Брендан чуть не упал на колени. Она пыталась прийти? Она хотела проводить его?
