лице Брендана отразилось удивление – удивление от того, что она хотела уйти? – за которым последовало напряжение мышц. Одна рука обхватила ее затылок, защищая, а затем он двинулся сквозь толпу, приказывая людям убираться с его пути, и она была уверена, что никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности. Она вдыхала аромат его одеколона и вцепилась в его плечи, уверенная в своем абсолютном доверии к этому мужчине. Он пришел. После всего он пришел.
Мгновение спустя они уже были на улице, но Брендан не переставал двигаться. Он пронес Пайпер мимо шеренги зевак, продолжая идти, пока басы не стихли, и вокруг них воцарилась относительная тишина. И только тогда он остановился, но не отпустил ее. Подвел ее к двери банка и раскачивал из стороны в сторону, держа в руках, как в тисках.
– Прости, детка, – прошептал он ей в лоб. – Мне так чертовски жаль. Я не должен был уходить. Не должен был уходить и заставлять тебя плакать. Пожалуйста, прости меня.
Пайпер икнула ему в шею и кивнула; в этот момент она простила бы ему все, что угодно, если бы он просто остался. Но прежде чем она успела что-либо сказать, он продолжил:
– Я действительно верю тебе, Пайпер. Никогда больше не буду сомневаться в тебе. Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем то, что я тебе дал, и с моей стороны было неправильно, очень неправильно злиться на тебя за то, что ты защищаешь себя. Ты и так уже так много дала мне. Ты так много даешь всем и всему, к чему прикасаешься, ты невероятная гребаная девчонка, и я люблю тебя. Больше, чем любой чертов океан, ты меня слышишь? Я люблю тебя, и с каждой минутой я влюбляюсь все сильнее, так что, детка, пожалуйста, перестань плакать. Ты там была такой красивой. Боже, ты была такой красивой, а я не мог до тебя дотянуться.
Его слова заставили ее почувствовать, будто она воспаряет. Это были слова истинного Брендана в своей честности, глубине, грубости и смирении. И они звучали для нее.
Как полностью он отдал себя ей, этот мужчина.
Как всецело она хотела отдать себя взамен.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она дрожащим голосом, целуя его шею, рот, глубоко втягивая твердые, гостеприимные губы. – Я тоже тебя люблю. Я люблю тебя. Я не хотела там быть. Я хотела быть только с тобой, Брендан. Я так сильно хотела услышать твой голос.
– Тогда я буду говорить, пока у меня не сорвется голос, – прохрипел он, прижимаясь губами к ее губам, дыша ей в рот и принимая в ответ ее дыхание. – Я буду любить тебя, пока у меня не разорвется сердце. Я буду твоим мужчиной тысячу лет. Дольше, если мне позволят. – Издав жалобный возглас, он поцелуями смахнул слезы с ее щек. – Я столько натворил, Пайпер. Позволил своему страху потерять тебя, встать между нами. Он ослепил меня. – Он отстранился, подождал, пока она посмотрит на него. – Если тебе, чтобы быть счастливой, нужно быть в Лос-Анджелесе, мы все для этого сделаем. Я могу уезжать на север на сезон ловли крабов, а остаток года швартовать новую шхуну поближе к Лос-Анджелесу. Если ты примешь меня обратно, мы так и сделаем. Я не позволю нам потерпеть неудачу. Просто позволь мне любить тебя вечно.
«Если ты примешь меня обратно…» Она выдохнула свое недоверие, его словам потребовалось мгновение, чтобы она по-настоящему их осознала. О, вау. Вау. Ее колени задрожали вокруг его бедер, любовь поднималась и заполняла каждую частичку, которая дала трещину за последние три дня.
– Ты бы сделал это, правда? Изменил бы всю свою жизнь ради меня?
– Для меня это было бы честью. Просто скажи.
– Б-брендан, – ее грудь болела так сильно, что она почти не могла говорить, – когда я влюбилась в тебя, я одновременно влюбилась в Вестпорт. Это мой дом. Наш дом. И я не хочу быть где-то еще. Я поняла это, как только попала сюда этим вечером. Все было не так. Без тебя все не так.
– Пайпер, – прохрипел он, ища ее губы, – скажи, что ты снова моя. Скажи мне это ясно. Мне нужно, чтобы ты внесла ясность. Я был чертовски несчастен, думая, что навсегда потерял тебя.
– Я твоя. Конечно, я твоя. Прости, что я уехала. Прости, что сомневалась…
Он заставил ее замолчать, крепко сжав губы, его тело вздымалось от облегчения.
– Слава богу, – хрипло сказал он. – И нет. Ты не сделала ничего плохого. Ничего. – Его большой палец коснулся основания ее позвоночника, его тело раскачивало ее из стороны в сторону. – Теперь все будет хорошо. Мы нашли дорогу назад. Я вернул тебя и больше никогда не отпущу.
Она прильнула к нему.
– Обещаешь?
– Я буду давать это обещание каждый божий день.
На ее лице расцвела блаженная улыбка.
– Я попробую еще раз с «Кросс и дочери». В следующий раз на причале я буду жестче. Я смогу…
– О боже, нет. Пайпер. – Он наклонил голову, чтобы установить зрительный контакт, его темные брови сошлись вместе. – Во-первых, тебе не нужно быть жесткой. Не все время. Я не знаю, кто решил, что моя идеальная, добрая, милая, невероятная девушка должна соответствовать какому-то чертову образцу, ты не должна. Просто будь Пайпер, хорошо? Той, в которую я влюблен. Единственной женщиной, которая была создана для меня. Плачь, если хочешь плакать. Танцуй, если хочешь танцевать. Черт, кричи на меня, если тебе нужно. Никто не может указывать тебе, как себя вести или что чувствовать, когда я ухожу. Никто. И, детка… – Он издал смешок. – Когда я добрался до бара, он был набит битком. Всем все понравилось. Просто в Вестпорте люди живут в ином темпе. Не все придерживаются строгого графика, как я.
– Подожди. Действительно? Он был полон? – Она ахнула. – О нет. Ханна…
– Все в порядке. Фокс бросился на помощь. И она помогла мне найти тебя этим вечером.
– О! О! Я так рада. – Счастье забурлило в ее груди, и она коротко рассмеялась. – Тогда нам лучше вернуться домой. Похоже, мне нужно управлять баром.
Брендан целовал ее с тщательной нежностью, которая быстро начала обжигать. Ее хриплый стон встретился с его настойчивым рычанием, их языки глубоко переплелись, его рука скользнула вниз, чтобы погладить ее ягодицы.
– Можно поехать домой сегодня вечером, – пророкотал он, наклоняя бедра, чтобы она могла почувствовать твердый бугор его желания. – Или можно пройти через улицу в мой номер и подумать о том, чтобы вернуться утром.
У нее вырвался вздох.
– Почему мы еще не там?
– Дай мне минуту. – Он пошел по
