— Однако они тогда предпочли не рассматривать предложение всерьез. Тогда они еще действовали сообща. За ними стояла великая цивилизация, в которую, как выяснилось, две сестры верили больше, чем она в них…
Он кивнул Бахусу, и, поняв без слов, тот довольно наполнил его опустевший кубок до краев.
— Это сейчас говорят, — Сэл подхватил позолоченную ножку, — что небеса определяют все. В те времена люди верили, что сами могут дотянуться до небес. В итоге у сестер родился гениальный план: построить башню, достающую до неба, чтобы никому больше не хватало наглости оспаривать их величие, — он медленно отпил вино, словно сожалея, что кому-то такое вообще пришло в голову. — Что поделать, они верили в людей. Пожалуй, слишком верили…
— Она и сейчас верит, — нахмурился я.
— В этом всегда была ее ошибка, — отозвался Сэл. — И там, наверху, ей не преминули на это указать. Возмездие небес было неумолимо. Башню, которая была призвана сплотить людей, разрушили так же легко, как карточный домик. И вместо того, чтобы сплотиться, люди разругались друг с другом, самими собой и, конечно, своими богами. Тяжело признать неудачу, когда до этого был лишь успех. Вместо величия им захотелось послушания, вместо рисковых амбиций — надежного спокойствия. Так они разочаровались в прежней вере…
— Можно подумать, — снова влез Бахус, — сами взяли и разочаровались. И их никто не переубеждал!
Сэл невозмутимо сделал глоток.
— Это — моя работа, заставлять верить, а я хорошо делаю свою работу… Цивилизации гибнут, когда теряют веру в свое величие. В итоге башни нет, этого народа уже тысячи лет не существует, а на месте когда-то процветающего города руины…
На этом моменте мне даже стало грустно. Могу представить, как было горько Би.
— Ну а две сестры, которые с тех пор так и не могут помириться, примкнули к четырем высшим суккубам…
— Четырем? — не понял я, прикидывая, что вместе с Би и Мами их всего-то пять.
— Ну к трем, — прихлебывая вино, отозвался Сэл, — я уже не помню. Не сосчитать…
Ну да, три или четыре — вообще не сосчитать! Пить меньше надо. По-моему, меня здесь держат за дурака. Это потому что я не бессмертный?
— Мами, конечно, предпочла бы рай, — вновь заговорил он. — Она до сих пор думает, что ее когда-нибудь туда возьмут. Благо, примеры уже были, — он хмыкнул прямо в вино. — Однако всем, кто не соответствует, места в раю нет. Би же появится там, только чтобы его разрушить…
Он замолчал, и над столом повисла тишина — лишь из бассейна доносились озорной смех и всплески. Нимфы как ни в чем не бывало резвились — и правда как аквариумные рыбки, ничуть не заинтересованные ни разговором, ни происходящим вокруг.
— Бессмертная королева, — задумчиво произнес Сэл, вращая позолоченную ножку, — давно умершей цивилизации… Порождение воли людей, их желания сразиться с небесами… Ничто и никто ее не сможет остановить, как бы самоотверженно и глупо это ни было… За это ей и нет равных…
Вскинув к губам, он осушил кубок до дна, словно произнес тост.
— Каждый раз одно и то же, — Бахус пьяно облокотился на стол. — А ведь я ему говорю, не надо зацикливаться на одной бабе, даже если она богиня…
— Не так легко забыть ту, из-за кого упал, — с усмешкой отозвался Сэл. — Можно сказать, я сентиментален.
Чувствуя, что для меня уже слишком много информации, я сделал глоток. Горечь и сладость, действуя в союзе, тут же ударили в голову. Всего капля вина заметно прочистила мозги или вконец их затуманила.
— То есть, — я попытался собрать мысли вместе, — вы на нее не в обиде за то, что упали?
— В обиде! — Бахус со смешком наполнил все кубки. — Да он на радостях бухал неделю! Можно сказать, это был мальчишник, только после развода.
— Именно, — Сэл вновь подхватил позолоченную ножку, — я сам ушел, самым приятным способом. Хотя там я был одним из самых влиятельных ангелов. Можно сказать, правой рукой…
— О! — воскликнул Бахус. — А вот за это надо выпить!..
Они опять прижали кубки к губам. Глядя, как напиваются бессмертные, которые мне теперь казались еще и бездонными, я к своему уже больше не притрагивался. Еще одна капля — и я уже вряд ли смогу связывать слова, а мне еще хотелось кое-что расспросить. Не каждый день со мной делились информацией так охотно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А почему тогда ушли? — спросил я.
— Ты еще не работаешь, — отозвался Сэл. — Начнешь — поймешь.
Он с легким стуком поставил кубок на стол.
— Мы, бессмертные, не можем умереть ни от голода, ни от холода, ни от нужды. Какой смысл работать вечно? Даже от скуки сдохнуть нельзя… В итоге мне просто надоело, а тут появилась она и сказала, что без них я могу больше…
— Так она и делает, — Бахус оторвался от позолоченных стенок, — приходит и травит всех своими амбициями!
— Да уж куда лучше, — за спиной вдруг громко хлопнула дверь, — чем травиться твоим вином!..
Следом раздался массовый всплеск. Все нимфы, не сговариваясь, испуганно занырнули под воду и скрылись на глубине. К столу быстрым шагом подошла Би и, взмахнув рукой, ударила по моему кубку. Опрокинувшись, вино ярко-красным пятном поползло по столу, захватывая все больше пространства.
— А, заявилась… — проворчал Бахус, отодвигая свой кубок подальше.
— Заведи своего фамильяра, — отрезала она, — его и спаивай! Старый ты алкаш…
На поверхности бассейна не было ни пузырька — нимфы основательно залегли на дно. Сверкнув глазами, Би повернулась к Сэлу.
— Я что, — ее голос аж подрагивал от раздражения, — одна должна все это инспектировать?
Он спокойно отпил еще немного вина.
— А что, твоему сопровождающему стало скучно, и он уже свалил?
В глазах Би заплясали агрессивные огоньки.
— Я, между прочим, — заметил Сэл, — сопровождаю инспектора от другой стороны.
— А сам ты на чьей стороне?
Со стороны это напоминало семейную разборку — вот-вот в дело пойдут амфоры. Стараясь дышать потише, я на всякий случай замер на стуле, надеясь, что следующим под раздачу не попаду я — как нерадивый ребенок, пойманный в плохой компании.
— Дорогая, — Сэл невозмутимо качнул кубком, — от того, что ты будешь на меня сердиться, этот парк не исчезнет…
Глаза Би полыхнули еще яростнее.
— Тут надо действовать изящнее, — как ни в чем не бывало продолжил он, — с учетом их слабостей. Ладно, так и быть, — милостиво добавил он, — в очередной раз выручу всех вас. Спасу ситуацию. Не ему же этим заниматься…
— Даю минуту, — отчеканила Би. — Жду тебя в парке.
Таким же быстрым шагом, как и пришла, она удалилась, хлопнув дверью так, словно хотела, чтобы все мраморные колонны попадали, как костяшки домино. Я даже был рад, что мне не досталось ее внимания.
— Даже не попрощалась, — Бахус мрачно проводил ее глазами. — Как всегда… Хамка! — он залпом залил остатки вина в себя.
Отодвинув кубок, Сэл неспешно повернулся ко мне — и выражение его глаз мне не очень понравилось. Я уже научился понимать, когда мной хотят воспользоваться.
— Итак, — заговорил он, — раз твоя хозяйка создает мне проблемы, будет справедливо, если ты поможешь мне решить мои. Не волнуйся, ничего сложного, — обнадежил он, — и если справишься, будет награда. Ты же что-нибудь хочешь у меня попросить?..
В тот же миг в памяти услужливо всплыла Алгон — ее образ будто вытягивался из головы ловкими пальцами и показывался мне. Я видел ее лицо даже в отражении черных глаз напротив — мне явно предлагали сделку. А почему бы и нет?
— Ну да, — сказал я, — отмените ей правило рая.
— Считай, что его уже нет, — охотно отозвался Сэл. — Взамен надо провести одной моей знакомой экскурсию по парку. Просто экскурсию, — небрежно, подчеркивая, что услуга — сущий пустяк, добавил он. — Большего от тебя не требуется. Она слишком застенчива, чтобы ходить одна…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Соглашаясь, я, конечно, понимал, что в этом есть какой-то подвох. Понимал, когда прощался с Бахусом, который остался пить в одиночестве, наотрез отказавшись снова выходить в парк. Понимал, когда бросал последний взгляд на нимф, вновь всплывших на поверхность. Даже понимал, когда петлял за Сэлом по желтым тропинкам парка. Но насколько огромным окажется этот подвох, я понял, только когда увидел отливающую медью челку и царапающий взгляд. Это она-то застенчивая?
