Пэйдж.
Хорошо. И хватит:Не то впадете вы в такую ж крайность,Как в ревности.Подумаем, как быть. Пусть наши женыЕще раз, чтоб доставить нам потеху,Назначат толстяку опять свиданье.Подстережем его мы и проучим.
Форд. Чем план их, лучшего и не придумать!
Пэйдж. Как? Послать ему сказать, что в полночь они будут ждать его в парке? Фи! фи! Он ни за что не придет.
Эванс. Вы говорите, что его ввергали в реку и жестоко били, как старую женщину. Поэтому, наверное, страхов в нем столько, что он не придет. Плоть его, как я думаю, настолько наказана, что у него вожделений больше не осталось.
Пэйдж. Я так же думаю.
Миссис Форд.
Придумайте, как вам его принять,А мы добьемся, чтобы он пришел.
Миссис Пэйдж.
Есть сказка старая: охотник Херн[61](Лесничим был он в виндзорском лесу)Всю зиму напролет в часы полночиОбходит дуб в своих рогах огромных.Деревья губит он, хватает скот,Кровь из коров доит и цепь качаетУжасным, отвратительным манером.Об этом вы слыхали. Вам известно,Что старость легковерная слыхалаИ веку нашему передалаЗа правду чистую рассказ о Херне.Пэйдж Не мало есть таких, что не решатсяУ дуба Херна в час полночный быть.Что ж из того?
Миссис Форд.
А в этом-то – наш план. У дуба мы Фальстафа повстречаем.
Пэйдж.
Ну, предположим даже, что придет.Когда туда приманите его,Что делать с ним?Каков дальнейший план?
Миссис Пэйдж.
И это мы обдумали. Он вот в чем:Мы дочь мою и маленького сына,Еще ребят их роста, нарядимВ зеленое и белое, как фей,Чтобы вокруг голов горели свечи,В руках гремушки были, – и внезапно,Чуть только там с Фальстафом мы сойдемся,Пускай они возникнут из оврагаИ песню распевают. Их увидев,Мы обе в сильном страхе убежим,Они пускай же окружат егоИ рыцаря распутного исщиплют,Чтоб отвечал, как смел в час фейных плясокВ священные места ступить ногой Нечистой.
Миссис Форд.
И пока не скажет правды,Пусть феи мнимые его пощиплют,Пусть жгут свечами.
Миссис Пэйдж.
Как скажет правду он,Мы выступим, рога мы снимем с духа,Прогоним смехом в Виндзор.
Форд.
Детям нужноВсе это разучить, чтоб не ошиблись.
Эванс. Я научу детей, как им себя вести, да и сам наряжусь какой-нибудь образиной, чтоб жечь рыцаря свечкой.
Форд. Отлично. Я сейчас же иду купить масок.
Миссис Пэйдж.
А Нэн пусть будет фейная царица,Одетая в прелестном белом платье.
Пэйдж (в сторону).
Я шелк пойду купить. А в это времяПусть Слендер Нэн похитит и спешитВенчаться в Итон.Фальстафа позовите.
Форд.
Схожу к нему опять как Брук.Он все расскажет мне. Придет, наверно.
Миссис Пэйдж.
Наверное. Но нужно приготовитьНам все для фей.
Эванс.
Да, за дело! Это – увеселение преприятное и наичестнейшая подлость.
Эванс, Пэйдж и Форд уходят.
Миссис Пэйдж. Ну, миссис Форд, пошлите к сэру Джону за ответом.
Миссис Форд уходит.
Я к доктору. Ему дала согласье,Чтоб только он на дочери женился.Пусть Слендер и богат, но идиот,А муж его другим предпочитает.А доктор сам богат; к тому ж и с друзьямиПридворными. Так будет в самом деле,Хоть лучших тысячи б ее хотели.
Уходит.
Сцена пятая
Комната в таверне «Подвязка». Входят хозяин таверны и Симпль.
Хозяин. Чего тебе надо, деревенщина? Чего, толстокожее чучело? Ну говори, выкладывай, излагай. Кратко, сжато, быстро, враз.
Симпль. Да извольте видеть, сэр, я пришел поговорить с сэром Джоном Фальстафом от имени мистера Слендера.
Хозяин. Вот его комната, его дом, его замок, его постоянная кровать и походная кровать. И только что свежехонько украшена историей блудного сына. Ступай, стучи, спрашивай: он откликнется тебе, как антропофаг[62]. Стучи же, говорю тебе.
Симпль. К нему в комнату вошла старая женщина, толстая женщина. Я осмелюсь, сэр, подождать, пока она не выйдет. Я с нею-то пришел поговорить.
Хозяин. Что? Толстая женщина? Рыцаря могут обокрасть. Я позову его! Эй, забияка, забияка сэр Джон! Ответствуй своими воинственными легкими: там ли ты? Тебя зовет твой хозяин, твой эфесец!
Фальстаф (сверху). Что надо, хозяин?
Хозяин. Тут какой-то тип ждет, чтобы твоя толстуха вышла от тебя. Спровадь ее, забияка, спровадь, не срами моих комнат. Фу! Интимности! Фу!
Входит Фальстаф.
Фальстаф. У меня, хозяин, действительно только что была старая, толстая женщина; но она ушла.
Симпль. Позвольте узнать, сэр: не брентфордская ли ворожея?
Фальстаф. Она самая, двустворчатая ты раковина. Тебе до нее какое дело?
Симпль. Мой барин, мистер Слендер, увидав, что она идет по улице, послал меня за ней спросить, что, как, значит, некий Ним украл у него цепочку, так у него ли, этого самого Нима, эта цепочка?
Фальстаф. Об этом я говорил со старухой.
Симпль. Что же она сказала, смею спросить, сэр?
Фальстаф. Сказала, что человек, который стибрил у мистера Слендера цепочку, и есть тот самый, который заполучил ее.
Симпль. Мне бы хорошо было поговорить с нею самой. Хозяин велел порасспросить ее еще кой о чем другом.
Фальстаф. О чем же это? Говори.
Хозяин. Да, выкладывай! Живей!
Симпль. Я не смею скрыть этого, сэр.
Хозяин. А скроешь – тут тебе и смерть!
Симпль. В общем, ничего, сэр, только что насчет мисс Анны Пэйдж; велено узнать, написано ли на роду моему хозяину или не написано жениться на ней.
Фальстаф. Написано, написано.
Симпль. Что, сэр, написано?
Фальстаф. Что он женится на ней или не женится. Ступай, скажи, что старуха так отвечала мне.
Симпль. И я могу иметь смелость так и сказать, сэр?
Фальстаф. Можешь! Кто смелей тебя?
Симпль. Покорнейше благодарю вашу милость. Этим известием я обрадую моего хозяина. (Уходит.)
Хозяин. Ты – мудрец, ты – мудрец, сэр Джон. Так у тебя была ворожея?
Фальстаф. Конечно, была, хозяин, и от нее узнал я больше, чем выучился за всю свою жизнь. И не только ничего не заплатил за науку – еще мне заплатили.
Входит Бардольф.
Бардольф. Бегите. Ах! Воровство, чистое воровство!
Хозяин. Где мои лошади? Отвечай, как следует, varletto[63]!
Бардольф. Удрали вместе с ворами. Как только мы миновали Итон, меня сбросили в грязную яму – я ведь сидел позади одного из них, потом пришпорили лошадей и – поминай как звали, точно три немецких черта, три доктора Фауста[64].
Хозяин. Они просто поспешили навстречу герцогу, негодяй. Не смей говорить, что они сбежали. Немцы – честные люди.
Входит сэр Хьюго Эванс.
Эванс. Где хозяин?
Хозяин. Что угодно, сэр?
Эванс. Смотрите хорошенько за постояльцами. Только что сюда приехал один из моих друзей; он рассказывает, что какие-то три вора-немца нагрели всех содержателей таверн Рэдинга, Мейденхеда и Кольбрука – и на лошадей, и на деньги. Для вашей же пользы говорю вам: берегитесь. Вы – человек умный, так и сыплете остротами и уколами и не пристало, чтобы вас надули. Прощайте. (Уходит.)
Входит доктор Каюс.
Каюс. Где есть хозяйн?
Хозяин. Здесь, господин доктор, в смущении и затруднительной дилемме.
Каюс. Не мог сказаль, что это означаль, но мне сказаль, что ты делаль гранд приготовления для герцог de Germanie[65]. Дам честный слов, что при королевськи двор герцог не ожидают. Желая вам добро. Прощай. (Уходит.)
Хозяин. Кричи, бей тревогу, бездельник! – Помогите мне, рыцарь, я пропал. – Лети, беги, бей тревогу, бездельник! (Уходит с Бардольфом.)
Фальстаф. Хорошо, если бы весь мир надули, да вдобавок еще и отколотили. Ну, если при дворе узнают, какие преображения я проходил и как эти превращения омыли и исколотили мое тело, то из меня капля за каплей вытопили бы весь жир и смазали бы им рыбачьи сапоги, пока я не съежился бы, как иссохшая груша. Страшно не везет мне с тех пор, как я смошенничал, играя в примеро[66]. Ах! Если бы у меня хватило силы прочесть молитву, я бы покаялся.
