Но она не просыпалась.
Брук, ее родители и Адам не отходили от постели Мелани. Они разговаривали с ней, дотрагивались до нее, держали в ладонях ее безжизненные руки и умоляли проснуться.
Мелани слышала голос Брук, но не могла открыть глаза. Ее веки казались такими тяжелыми, а все ее тело болело.
– Мелли, – ласково шептала Брук своей бледной, безмолвной сестре. Старое обещание неотвязно преследовало ее.
– Брук, пообещай мне, что если я умру, то смогу стать твоей тенью.
– Я вообще не стану разговаривать с тобой, если ты будешь говорить такие вещи.
– Пообещай мне.
– Обещаю…
«Нет, не обещаю, Мелли. Ты не умрешь».
«Я умираю, Брук. Разве я уже не мертва? Не могу увидеть тебя. Я не могу открыть глаза. Я не могу говорить. Что-то в горле мешает мне. Помоги мне, Брук».
Брук нежно дотронулась до лба Мелани над повязкой, которая поддерживала трубку, через которую кислород поступал в легкие сестры.
– Трубочка помогает тебе дышать, – ответила Брук на мысленные вопросы Мелани. – Конечно, она доставляет тебе неудобства. Как только ты проснешься, мы сразу же сможем убрать эту трубочку. С тобой все будет хорошо. О, Мелли, ты слышишь меня?
«Да, Брук, я слышу тебя! Продолжай разговаривать со мной, Брук. Не сдавайся. Я слышу тебя. Пожалуйста, не покидай меня. Мне так страшно».
– Я не покину тебя, дорогая. Никогда. Мы снова станем подругами, такими же близкими, какими были раньше. Ладно?
«Да, я хочу стать твоей подругой. Я всегда хотела ею быть».
– Сегодня среда, восемнадцатое февраля. Ты спишь уже два дня. Мы все здесь. Мама и папа. И Адам. И… – Брук колебалась. Она задумчиво погладила светлые волосы Мелани. «Она действительно любила тебя, Чарлз. Когда ты бросил ее, это чуть ее не убило». Может быть, может быть… – И Чарлз здесь.
Длинные золотистые ресницы задрожали. «Чарлз здесь? Где?»
– Он здесь находится все время. – Брук внимательно смотрела на бескровные веки Мелани. За ними почувствовалась жизнь – в первый раз за последние два дня! – Ему не разрешили войти в палату, потому что он не родственник, но…
Было ли это воображением Брук или бровь Мелани действительно слегка изогнулась? «К черту правила», – мгновенно решила Брук.
– Я приведу его сюда, Мелли. Он хочет видеть тебя.
Чарлз неотлучно находился в больнице, упрямо неся дежурство в дальнем углу холла. Чарлз никуда не уходил, хотя не было никакой надежды на то, что он сможет увидеть Мелани, и при этом еще Адам все время сердито смотрел на него, а родители Мелани ревниво пожирали его взглядами. Только Брук, когда не была в палате Мелани, садилась рядом с Чарлзом.
– Чарлз?
Чарлз встал.
– Она… – Лучик надежды блеснул в его усталых карих глазах.
– Нет. Она не проснулась, но мне хочется, чтобы ты поговорил с ней.
Брук и Чарлз вошли в реанимационное отделение. Брук бросила многозначительный взгляд на медсестер.
«Он мой давно потерянный брат, – говорили ее синие глаза. – Он только похож на Чарлза Синклера». Никто не остановил их.
– Лейтенант Эйдриан не возражает, – солгала Брук охраннику, дежурившему возле палаты Мелани. Все должно быть хорошо. Охранник находился здесь на случай, если Манхэттенский Потрошитель попытается завершить то, что начал. Но это не имеет никакого отношения к Чарлзу.
Брук вошла в палату Мелани. Она, ее родители и Адам привыкли к виду хрупкого, безжизненного тела их любимой Мелани, но для Чарлза это оказалось настоящим потрясением.
Я думала, ты получаешь наслаждение, когда видишь, как погибают красивые вещи. Боже мой, почему Мелани сказала это? Неужели она предчувствовала?..
Чарлз взял бледную, холодную руку Мелани в свою ладонь и какое-то время смотрел на нее. Пластиковая трубка была подсоединена к фиолетовой вене. Трубка была аккуратно привязана бинтом, но между пальцами Мелани остались сухие следы крови. Они несколько раз пытались найти ее вену? Они причинили ей боль?
Чарлзу хотелось забрать Мелани отсюда.
– Я люблю тебя, Мелани, – прошептал Чарлз, коснувшись губами ее виска. – Ты должна это знать, дорогая. Я верил в то, что твоя жизнь без меня будет счастливее, но я никогда не переставал любить тебя. Вернись ко мне, Мелани.
Она спала, и ей снился красивый, замечательный сон. Его нежный, ласковый, любящий голос. Слова, которые он никогда раньше не говорил ей. Слова, которые она мечтала услышать от него. Это был такой замечательный сон. «О Чарлз!»
Чарлз почувствовал, как его руку сжали, и его сердце екнуло.
– Мелани, я так сильно люблю тебя…
Светло-голубые глаза медленно открылись, она попыталась сосредоточить взгляд на его красивом лице. Он находился так близко и казался таким встревоженным. «Не волнуйся, Чарлз».
– Здравствуй, дорогая, – прошептал Чарлз.
«Здравствуй, Чарлз. Я думала, что сплю, но ты действительно здесь. Ты на самом деле сказал, что любишь меня?»
– Как ты? – улыбнулся Чарлз сквозь слезы радости.
Мелани пыталась ответить, пыталась отыскать нужные слова в глубине своей памяти. Подробности ускользали от нее, но она вспоминала смутные образы чего-то ужасного. Ее глаза сощурились, когда она попыталась сосредоточиться.
– Эй! – Чарлз нежно поцеловал ее в щеку. – Не думай об этом сейчас. Все позади. Просто постарайся быстрее поправиться. Ладно?
Мелани нахмурилась. Туманные воспоминания беспокоили ее. Не думать о чем? И почему она не может говорить? Что у нее с горлом?
– Мелани. – Чарлз улыбнулся, глядя на нее любящим взглядом. – Помнишь то утро, когда я увидел тебя среди роз в парке? Мне тогда так сильно хотелось обнять тебя. Я когда-нибудь рассказывал тебе об этом?
Мелани мгновенно перестала хмуриться, и ее лицо преобразилось, когда Чарлз отвлек ее от ужасных воспоминаний, напомнив о счастливых мгновениях. Восхитительные воспоминания о Мелани и Чарлзе.
Брук тихо выскользнула из палаты. Сейчас ей не надо находиться здесь, не нужно становиться свидетелем воссоединения. Мелани проснулась – и это все, что было необходимо знать Брук.
Ник был возле палаты Мелани и сердито смотрел на охранника, когда появилась Брук.
– Это моя вина, Ник. Я сказала ему, что ты не возражаешь.
– Зачем?
– Ей было нужно услышать его голос, Ник. Именно его, а не всех нас остальных, как бы сильно мы ни любили ее. – Она замолчала, потом прищурила глаза. – Почему ты так переживаешь из-за того, что Чарлз увиделся с ней? Может быть, это и входит в правила реанимационного отделения, но не имеет никакого отношения к полицейскому расследованию.
Серые глаза ничего не ответили ей.
– Ник?
– Просто тебе не стоило этого делать, Брук, – ровным голосом произнес Ник. Что-то не нравилось ему в поведении Чарлза Синклера. Его сильное волнение, ярость Адама Дрейка и замечание, что Чарлзу нельзя разрешать находиться рядом с ней…
