– Нам нужно позвонить кому-то еще, Брук? – переадресовал ей Ник вопрос Фрэнка.
Брук кивнула, но не произнесла ни одного имени вслух. «Да, но как мы сможем это сделать? Как мы сумеем сообщить им?»
– Я дам тебе знать, Фрэнк, – сказал Ник. – Спасибо, – добавил он.
Ник долго держал Брук в своих объятиях, чувствуя ее тихие всхлипывания и ужасный страх, от которого дрожало ее тело. Наконец Брук высвободилась из его объятий.
– Адам должен узнать. – Ей нелегко было собраться с мыслями. – И Чарлз, и Джейсон. И родители. Нам следует подождать, прежде чем звонить им, – они все равно смогут прилететь только утренним рейсом.
– Я попрошу полицейского дозвониться Адаму и Синклерам. А еще мне нужно позвонить Эндрю.
В глазах Брук появилась растерянность при мысли о том, что Ник уйдет. Потом с огромным усилием она оторвалась от Ника и кивнула.
– Мы дозвонились всем, – сообщил ей Ник, вернувшись через двадцать минут. – Адам в Париже. Он прилетит первым же самолетом. Джейсон едет из Саутгемптона. Чарлз и Эндрю тоже скоро будут здесь.
– Спасибо.
Эндрю приехал первым.
– Брук, – произнес Эндрю ее имя, когда входил в крошечную комнату ожидания. – Мне так жаль, дорогая, – прошептал он, нежно обняв Брук.
Брук благодарно прильнула к Эндрю, поддавшись искушению его тепла и силы. Эндрю крепко прижал к себе Брук и все еще держал ее в своих объятиях, когда несколько минут спустя приехал Чарлз.
Ник видел, как Чарлз входит в комнату. Его темные аристократические глаза выражали глубокий, нескрываемый, леденящий душу страх. Тот же самый взгляд, который Ник видел в глазах Брук раньше и сейчас, несмотря на ее мужественные попытки вести себя разумно.
Ник направился к Чарлзу, чтобы помочь ему, потому что Чарлз Синклер нуждался в помощи, но прежде чем Ник успел подойти к нему, Чарлз заговорил:
– Брук?
– Чарлз. – Брук высвободилась из объятий Эндрю и направилась к Чарлзу. Дрожащими руками она дотронулась до его лица. «О Чарлз!»
– Как она? – Его голос был хриплым от страха.
– Мы не знаем. Она в операционной. – «Мы». Сказав это, Брук поняла, что Чарлз не знает ни Эндрю, ни Ника. – Чарлз, это Эндрю Паркер, а это Ник Эйдриан.
Брук не стала называть должности Ника и Эндрю. Она не могла произнести вслух Чарлзу такие слова, как «отдел убийств» или «расследование по делу Манхэттенского Потрошителя».
Чарлз обменялся рукопожатиями с Ником и Эндрю. Мужчины угрюмо кивнули друг другу в знак приветствия, а потом наступило молчание – им нечего было сказать. Все, что они могли сделать сейчас, – это ждать. Брук вернулась на светло-зеленую виниловую кушетку. Эндрю сел рядом с ней. Чарлз и Ник прислонились к облупившимся стенам в противоположных концах маленькой, чистенькой комнатки.
Спустя час после приезда Чарлза появился доктор. На нем были зеленый хирургический костюм и бирюзового цвета хирургическая маска. Когда доктор вошел в комнату, все встали в ожидании новостей.
– Нам необходимо еще провести операцию, но мы закончили обследование.
– И что вы обнаружили? – спросил Ник.
– Кровотечение селезенки. Мы его остановили. Печень и почки не задеты.
– А все остальное? – спросил Чарлз.
– Есть и другие ножевые ранения. – Доктор заметил страдание в глазах Чарлза. – Но раны брюшной полости были потенциально самыми опасными, и мы держим их под контролем, – успокаивающе добавил доктор.
– Она выживет? – тихо промолвил Чарлз.
– Мы скоро узнаем это. Я буду держать вас в курсе событий. – Доктор помедлил, прежде чем вернуться в операционную, но больше не возникло никаких вопросов. Они все слышали ответ на их вопрос. «Мы скоро узнаем это».
– Скажите мне, что случилось. – Карие глаза Чарлза смотрели на Ника. Его подбородок дергался. Чарлз не спрашивал. Он отдавал приказание всей своей властью, большей, чем сама жизнь.
– Мы этого не знаем, Чарлз, – заговорила Брук. – Могу лишь сказать, что она была еще в состоянии позвонить мне, когда он ушел.
– Она позвонила тебе.
«Лучше бы ты не говорила этого, Брук, – подумал Чарлз. – Мне бы не хотелось, чтобы кто-то, даже ее друзья, даже твои друзья, знали о том, что Мелани разговаривала с тобой после того, как видела убийцу».
– Да. – На глаза Брук снова навернулись слезы, когда она вспомнила ужас в голосе Мелани.
– Что она сказала? – требовал Чарлз.
«Зачем это знать Чарлзу Синклеру? – с тяжелым чувством размышлял Ник. – Это могло бы быть нормальной реакцией того, кто очень сильно переживает и пытается понять, старается найти разумное в том, что кажется бессмысленным. Но Чарлз не кажется доведенным до отчаяния».
– Она сказала мне, что это был он… – Брук замолчала. Она не станет говорить это. – Она мне сказала, что нуждается в помощи.
– И это все?
– Все. – Голос Брук был едва слышным.
– Мне нужно уйти на некоторое время, Брук, – сказал Ник, намеренно меняя тему разговора.
– Ты возвращаешься в ее квартиру? – Брук взглянула на Ника.
Ник мрачно кивнул. Сейчас он мог уйти от Брук. Она не останется одна. Нику хотелось обнять Брук и пообещать, что все будет хорошо. Но он не мог обнять ее и не мог давать ей никаких обещаний.
– Ник, а я? – вызвался Эндрю. Может быть, ему следует пойти вместе с Ником – в качестве представителя окружной прокуратуры при расследовании, – если это поможет Брук.
– Тебе незачем идти со мной, Эндрю. – Ник перевел взгляд с Брук на Эндрю. «Оставайся здесь с Брук, Эндрю, на всякий случай». – Спасибо.
– Хорошо, – легко согласился Эндрю.
Когда Ник уходил, он заметил, что Чарлз Синклер повернулся лицом к двери. «Он хочет пойти со мной, – подумал Ник. – Почему? Доказать самому себе, что этот ночной кошмар на самом деле произошел? Заставить себя осознать, что такое возможно?
Или причина заключается в другом?»
Глава 25
Ник вернулся в больницу перед рассветом. Он долго и тщательно осматривал квартиру Мелани, но не нашел никаких улик. Ник задержался в травматологическом отделении, прежде чем присоединиться к остальным.
– Что-нибудь новое, Фрэнк?
– Десять минут назад я слышал, что ее собираются перевезти в реанимационное отделение.
– Хорошо, – промолвил Ник. «Слава Богу, она все еще жива!» – Как она?
– Неплохо для ее состояния. Ей удалили часть селезенки и нижнюю часть правого легкого. Ей повезло. Могло бы быть все намного хуже.
– А как рваные раны кожи? – Ник знал медицинский термин – рваные раны – и использовал его, хотя на самом деле он не отражал действительность. То, что видел Ник, представляло собой глубокие порезы с неровными краями – нападавший злобно вонзал свой нож в красивую плоть Мелани.
