требую жертвы от тебя, ты можешь отказаться от своего слова. Пути ко мне всегда открыты. Мне не нужна служба, мне лишь нужно, чтоб ты следовала правого пути, не отступая, и не ропща, а ведь это так непросто будет для тебя, с таким-то мужем… Принимаешь ли ты моё покровительство?
— Принимаю, — кивнула она. — Так будет, по справедливости.
— Тебе представится возможность проявить сострадание очень скоро. Позаботься об Ларе, — голубой свет в глазах Лары погас, и она упала на пол как подкошенная.
Женщины подхватились, и начали хлопотать над служительницей, и им моя помощь не нужна была, а я, посмотрев строго на Егора спросила:
— Что за печать, Егор? Выходит, ты знал, чем больна твоя дочь?
— Знал-не знал! Не было лекарства от этого! Не важно! Теперь печати нет! — вскричал он и схватив шапку с пола и снова выскочил за дверь.
Я обернулась и внимательно посмотрела на женщин, суетящихся над Ларой, они озабоченно переглянулись, и Ирешка умоляюще посмотрев на меня попросила:
— Прошу, не спрашивай нас ни о чем, мы не можем ничего сказать потому, что связаны клятвой молчания. Ты и так узнала слишком много…
Я медленно кивнула, пытаясь сообразить, что к чему. От последней фразы так и разило угрозой.
— Хорошо, пусть будет так. Оставляю Лару на вашей совести. Надеюсь, ей ничего не грозит в вашем доме?
— Что ты?! Как можно! Она ведь нас просто спасла! Только… — Ирэшка помолчала: — Лара будет помнить, что здесь произошло?
— В прошлый раз не помнила ничего конкретного, только почувствовала силу Эллисы, — сказала я, наблюдая появившееся облегчение на их лицах при этих словах.
Выйдя на крыльцо, потопталась на месте, не зная, что ещё можно предпринять в данной ситуации, плюнула и не стала заморачиваться.
Ох, и сложно у них тут все! Вылечили младенца, и ладно!
И занялась тем, чем и планировала, оббежала всех соседей на наличие оплачиваемых заданий на ближайшие выходные, коих было не так уж и много, прикинув в уме примерную сумму, сделала ещё один круг по соседям на другой улице берясь за поручения с наградой в виде еды или вещей, в надежде суметь сбыть их местным нубам, хотя бы по бросовым ценам.
Возвращаясь уже в глубоких сумерках, как обычно заметила мальчишку, приютившегося в тёмном углу рядом с кузницей и проходя мимо небрежно бросила ему:
— Пирожок с ягодами хочешь? — ответа не последовало, я пожала плечами. — Ну как хочешь, могу и сама съесть.
— Хочу, — послышалось из угла едва различимое слово.
Я вытащила из-за пазухи ещё тёплый пирожок, заработанный мной за мелкую домашнюю работу, и протянула мальчонке. Он с кряхтением поднялся, и слегка прихрамывая подошёл и взял угощение. В момент проглотил его, и вопросительно посмотрел на меня. Я дала ещё один пирожок.
— Ты чего здесь сидишь вечно?
— Дед, ворожит. Мне страшно очень. Так он меня пинками за дверь и выставляет, чтоб отца не отвлекал от работы.
Местная кузница представляла собой вытянутое приземистое здание, перед входом был сооружён небольшой навес. Пару раз засовывала свой любопытный нос в м кузнечную лавку, но мне там делать особо нечего было, покупать там я ничего не собиралась, а садовый инвентарь мне всегда выдавали квестодали. Местного кузнеца я даже ещё не видела, не до него было. С центрального пяточка вход в кузницу был только через лавку, где под навесом скромно стояла давно неиспользованная наковальня. Зато в самой лавке я отчётливо слышала стук молота. Видимо у кузнеца было другое место работы, потому он мне и не попадался на глаза.
Прислушавшись сейчас к звукам, доносящимся из кузни, мне слышался лишь тихий стук молота по наковальне, странно, ведь ночью все звуки слышатся гораздо сильнее.
— Дед полог тишины может вешать, вот и не слышно почти, — угадал мои мысли пацан. — Отца жалко. Дед его загонял совсем, всё лето почти без передышки работает, на себя не похож уже стал, а дед только тумаков мне ставит, да рот мне затыкает… — пожаловался со слезами в голосе паренёк.
— Так ты ранен? — встрепенулась я, и заглянула в его глаза. Надо же, какие у ребёнка глаза оказалась, карие с желтоватыми переливчатыми искорками, или это отблески лун так играют в них?
Он перестал боятся меня, и потому доверчиво позволил мне положить руки себе на лицо, тут же озарившиеся лечебной магией. Синяки и царапины исчезли в тот же миг.
— Ой! Не надо было меня лечить! Дед пуще прежнего теперь заругает, из-за чужой магии, которой от меня разит теперь, — расстроился он.
— У тебя дед маг? Впервые слышу о нём, — удивлённо заметила я. — Как он магию в тебе определить то сможет?
— Да не маг он, но силу имеет, — со знающим видом просветил меня мальчишка. — И чужую ворожбу он на дух не переносит. Ой, выпорет, ой выпорет!
— Это он тебе синяков наставил?
— Ну да. Он чуть что, сразу за ремень, и хорошо, если за ремень, а то ведь и поленом приложить может. Злой, как собака! — пожаловался он, а потом резко: — А пирожков у тебя больше нету?
Я отдала два последних оставшихся в инвентаре.
— И долго тебе тут сидеть?
— Так почитай до утра, — пожал плечами пацан. — Что-то у деда с ворожбой не заладилось последние дни.
— Пойдёшь со мной? Бабка Варвара мне разрешает на сеновале спать. Тебе тоже место найдётся там. Хоть выспишься, раз тебя все равно раньше утра не ждут? — предложила я.
— А бабка Варвара не заругает?
— Не должна, да и ругать она будет всё равно меня, — улыбнулась я, представив, что Варвара будет опять отчитывать, что я тащу в дом всякое.
— Нет, я лучше здесь останусь, — после раздумий ответил он. — Дед вдруг кинется, а меня нет, осерчать может.
Бесит! Я вздохнула и сосчитала до десяти про себя, не помогло!
— Тебя как звать, малец? — хмуря брови поинтересовалась я.
— Михей, — удивлённо ответил он мне.
— Вот что, Михей, как-то мне не очень нравится, как поступает твой дед. Ну-ка пойдём-ка разберёмся… — решительно зашла под навес и громко постучалась. Звук наковальни не затих, да и дверь оказалась заперта, поэтому я, не слишком церемонясь начала лупить по ней ногами.
— Кого там черти принесли на ночь глядя? — послышался недовольный голос из-за двери.
Дверь распахнулась и передо мной появился расхристанный дедок, с давно нечёсаными волосами и безумным взглядом, который при виде меня стал вообще полоумным. Не особо церемонясь с ним, протиснулась в лавку и пошла на звук молота.
— Че надо? — клацая зубами рыкнул он мне
