нужной странице книгой над огоньком.
- Что вы делаете? – зашипела библиотекарша. – Как вы с-смеете так обращатьс-ся с книгой? Это – ис-сточник знаний…
- И проблем, - пробормотал я, а потом тихо вскрикнул. На чистом листе, отделяющем один отдел от другого, стал проступать текст. Библиотекарша подавилась всеми словами, которые хотела сказать. Не знаю, как ей, а мне почерк был знаком.
Три части белладонны, смешать с кровью черной кошки (не менее четверти литра). Развести сие женской месячной кровью, добавив сок чертополоха и четыре ягоды вороньего глаза. После чего взять нерожденное дитя, и, содрав с него кожицу…
Дальше я читать не стал. И так все было ясно. Неясно другое – откуда преподаватель истории магии знает такие рецептики? Там чуть ниже про разрезанную пополам жабу и куриное яйцо, которое, нанеся на него письмена, надо было носить подмышкой в течение семи суток. И половины хватило, чтобы понять – это не просто черная магия, это магия, несущая смерть. Изо всего этого варится смесь, которую можно использовать для убийства.
Спрашивается, откуда я все это знаю? А годы учебы в школе инквизиторов? Там нас заставляли учить назубок некоторые рецепты, чтобы точно знать, тянет ли ведьминское деяние на умышленное причинение вреда людям или это просто от неопытности.
- Что это означает? – пролепетала библиотекарша. Она тоже подсмотрела немного, и теперь тихо паниковала.
«Что это значит!» Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос.
- Это значит, - я демонстративно накрыл методичку ладонью, - что книгу я конфискую.
- З-зачем? – аж взвизгнула она. – Не дам! С-собственнос-сть библиотеки! Нельзя вынос-сить…
Скрюченные пальцы готовы были вцепиться в меня, причем Змея целилась сразу в глаза, и пришлось отскочить так, чтобы между нами оказалась стойка регистратуры. Не кидаться же на пожилую женщину – ладно-ладно, она как бы не совсем женщина! – с кулаками? Тем более, когда ее всю трясет от ненависти. А то я не знаю, на что способны озверевшие от ярости ведьмы? Практики было маловато, но вот…
- Это – улика! – рванулся в обход столов, пытаясь спрятаться от ринувшейся наперехват Змеи. – Вещественное доказательство!
- Не дам! – заорала она. – Нельзя вынос-сить…
- Ее уже вынесли! – крикнул, ныряя в проход между стеллажами. Библиотекарша с воем неслась следом. – Тот, кому вы ее давали!
- Не-еет!
- Тот, - обогнув стеллаж, ринулся за второй, петляя, как заяц, - кто написал эти вот… заметки!.. Тот – ох! – пришлось перепрыгивать через скамью, - кто ее потом сунул студентам! Тот, кто…уф! – с разбегу налетел на третий стеллаж, который, на мое счастье, стоял у стены, так что он не рухнул, но на мою голову посыпались учебники. Библиотекарша выругалась. Не ожидал, что она знает такие слова! От некоторых проклятий даже меня передернуло.
- Да твою же… - это было единственное более-менее печатное выражение в ее сбивчивом монологе. – Да чтоб тебя…
На миг забыв обо мне, женщина рухнула на колени, сгребая рассыпавшиеся фолианты в стопку.
- Отдай!
- Потом! – отступил, пряча методичку за спину. – После того, как из нее будет выжжена вся скверна!
- Не дам! Раритет! Не дам жечь! – она с места, изогнувшись, как ламия*, сиганула на меня, растопыривая пальцы. Я вздрогнул, заметив, как они превращаются в настоящие звериные когти – и пропустил миг, когда они впились мне в колено.
(*Ламия – здесь наполовину женщина, наполовину змея. Нелюдь, которая заманивает мужчин в свое логово и душит, после чего пожирает труп. Часто обитает в оврагах, особенно если овраг рядом с кладбищем, или на окраине глухих поселений. Сторонится людных мест. Иногда ее ошибочно называют ведьмой. Прим. Згаша Груви)
Вернее, в учительскую накидку, которую я забыл снять после занятий. Пальцы запутались в ее складках, но все равно проткнули и достали до кожи.
Я взвыл. Вам когда-нибудь шесть ножей одновременно вгоняли в коленку? Дико больно! От боли забыл про уважение и просто-напросто ударил женщину другой ногой, куда достал. Разрывая ткань накидки, она покатилась по полу, завывая так, что мне стало жутко. Обычно так воет насильно превращаемый в волка человек. Неужели я, сам того не подозревая, спровоцировал какой-то процесс?
Библиотекарша извивалась на полу, скаля зубы, вращая глазами и колотя руками и ногами, словно в судорогах. Я попятился, не в силах отвести взгляда, и торопливо размышляя, что делать, если начнется превращение. Стоять и смотреть – последнее дело. Но что делать-то?
Нога болела дико, мешая двигаться, но я все-таки рванулся в боковой проход. Где-то здесь…
Все говорили, что Змея так и живет в библиотеке, на ночь запираясь изнутри и прячась в каморке где-то в глубине. Никто не знал, правда это или нет, и студенты изощрялись в выдумках, описывая то крохотный закуток между стеллажами, то целый проход в подземелья, то даже портал в какие-то иные миры. Мол, тебе кажется, что это еще один стеллаж, но если вынуть из плотного строя определенную книгу, то он отодвинется в сторону и откроется потайная дверь…
Все оказалось прозаичнее – обычная деревянная дверь даже без щеколды. Внутри – обычный топчан, на крючках по стенам развешаны какие-то тряпки. Крохотный столик, несколько полочек, какие-то мелочи…
Рассматривать не стал. Схватил кувшин, убедился, что он полон и ринулся обратно. Там с разбегу, не думая, выплеснул воду на бьющуюся в судорогах библиотекаршу и рухнул рядом на колени – подраненное прострелило болью чуть ли не до макушки! – и, широко размахнувшись, начертал крест-отрицание.
Да, это мощное заклинание, одно из самых мощных в магии, единственное универсальное, которым могут пользоваться как черные маги и некроманты, так целители и ведьмаки. Пользоваться им можно только в крайнем случае и не так часто, как кажется, ибо крест-отрицание не просто ломает и развеивает все чары, но и выжигает самого мага изнутри. Проще говоря, используя крест-отрицание, ты всякий раз уничтожаешь частицу себя. Да и последствия для окружающих… странные. Это как комара, севшего на лоб ребенку, попытаться убить бревном. Комара-то пришибешь, но вместе с ним…
Вот и сейчас я еле удержался, чтобы не упасть поперек внезапно замершей на месте Змеи. Библиотекарша застыла в нелепой позе – руки-ноги разбросаны, одна вообще смотрит в потолок,
