чувствует, как оса жалит ее в шею.
Эмили вкатывается в фургон. Родди ожидает, что Бонни тут же рухнет, как и все остальные. У него есть все основания ожидать этого; он только что ввел 15 миллиграммов валиума менее, чем в двух дюймах от мозжечка девушки-эльфа. Вместо этого она выпрямляется и оборачивается. Её рука тянется к шее. На мгновение Родди думает, что дал ей разбавленную дозу, а может, даже вообще не дозу, а только воду. Но её глаза убеждают его в обратном. Когда Родди Харрис был студентом, моложе и куда крепче, он проработал на техасской скотобойне два летних сезона — именно там начали оформляться его теории о почти магических свойствах плоти. Иногда болтовый пистолет, которым они забивали коров, оказывался не полностью заряженным или со сбитым прицелом. Когда это случалось, коровы выглядели так, как сейчас выглядит Бонни Даль: глаза плавают в орбитах, лицо окаменело от недоумения.
— Что... вы сделали? Что...
— Почему она не падает? — пронзительно спрашивает Эмили из открытой двери фургона.
— Тихо, — говорит он. — Упадет.
Но вместо того чтобы упасть, Бонни начинает слепо блуждать вдоль задней части фургона, держась за него руками для равновесия. Сейчас она выйдет на улицу. Родди пытается схватить её. Она отталкивает его с удивительной силой. Он отшатывается назад, спотыкается о выступающий край тротуара и приземляется на задницу. Его бедра воют от боли. Зубы щелкают, зажимая между собой кусочек языка. Кровь струйкой капает ему в рот. В этот напряженный момент он даже наслаждается ее вкусом, хотя знает, что его собственная кровь бесполезна для него. Любая кровь без плоти бесполезна.
— Она уходит! — кричит Эмили.
Родди любит свою жену, но в этот момент он ее готов придушить. Если бы на другой стороне Ред-Бэнк-авеню вместо зарослей были люди, они бы вышли на шум. Он в спешке поднимается на ноги. Бонни свернула в сторону от фургона и Ред-Бэнк-авеню. Теперь она бредет через фасад заброшенной ремонтной автомастерской, скользя одной рукой вдоль ржавой двери, чтобы не упасть, и делая большие, раскачивающиеся шаги, словно она пьяна. Она проходит всю длину здания, прежде чем он успевает обхватить ее за шею и потащить обратно. Она всё равно пытается с ним бороться, крутя головой из стороны в сторону. Её велосипедный шлем ударяется о его плечо. Одна из её серёжек отлетает. Родди слишком занят, чтобы заметить это; у него, как говорится, не хватает рук. Её стремление к жизни просто поразительно. Даже сейчас Родди думает, что ему не терпится попробовать ее на вкус.
Он тащит её обратно к фургону, задыхаясь, сердце бьется не только в груди, но и в шее, пульсирует в его голове.
— Давай, — говорит он и разворачивает её к себе. — Давай, эльфийка, давай, давай, д...
Один из её локтей ударяет его по скуле. Перед его глазами вспыхивают искры. Он теряет хватку, но тут — слава Богу, слава Богу — её колени подкашиваются, и она, наконец, падает. Он оборачивается к Эмили.
— Ты можешь помочь мне?
Она приподнимается, морщится и опускается обратно.
— Нет. Если у меня заклинит спина, я только усугублю ситуацию. Тебе придется сделать это самому. Прости.
«Мне еще хуже», — думает Родди, но альтернатива — задержание, заголовки газет, суд, круглосуточные теленовости и вишенка на торте — тюрьма. Он подхватывает Бонни под мышки и тащит её к пандусу, его спина стонет, его бедра грозят просто заблокироваться. Проблема еще в том, что у неё рюкзак. Он стаскивает его. Рюкзак весит не менее двадцати фунтов. Родди передает его Эмили, которой удается взять его и держать на коленях.
— Открой его, — говорит он. — Достань её телефон, если он там. Тебе нужно... — Он не заканчивает фразу, ему нужно сохранить дыхание для текущего дела. К тому же Эм сама знает, что делать. Сейчас им нужно выбираться отсюда, и, если повезёт, у них это получится. "Если кто-то и заслуживает удачи после всего пережитого, так это мы", — думает он. Мысль о том, что от Бонни в этот вечер удача вообще отвернулась, не приходит ему в голову.
Эм уже вынимает сим-карту из телефона Бонни, практически уничтожая его.
Он тащит Бонни вверх по пандусу. Эмили откатывает инвалидное кресло, чтобы дать ему проход. Расстегнув молнию на рюкзаке, она продолжает в нем рыться. Ему хотелось бы сделать паузу и перевести дыхание, но они уже слишком долго здесь находятся. Слишком долго. Он отпихивает ноги Бонни от двери. Если бы она была в сознании, ей было бы больно, но она не в сознании.
— Записка. Записка.
Записка ждет в заднем кармане пассажирского сиденья, в прозрачном пластиковом конверте. Эмили её написала, опираясь на записи, сделанные Бонни за время ее недолгой работы. Не стопроцентная копия, но сойдет. И она короткая — "С меня хватит". Записка, вероятно, не будет иметь значения, если велосипед украдут, но даже тогда может быть важной, если вора поймают. Родди кладет её на сиденье велосипеда и вытирает рукавом своего костюма — на случай, если на бумаге останутся отпечатки пальцев (в Интернете мнения по этому вопросу расходятся).
Задыхаясь, он садится за руль. Нажимает на кнопку, которая убирает пандус и закрывает дверь. Его сердце бьется с бешеной скоростью. Если у него случится сердечный приступ, сможет ли Эмили отвезти фургон обратно на Ридж-роуд, 93, и поставить его в гараж? Даже если сможет, то как быть с девушкой без сознания?
"Тогда Эми придется убить её", — думает он, и даже в его нынешнем состоянии — с болью по всему телу, колотящимся сердцем и раскалывающейся головой, — мысль о том, что всё это мясо пропадет зря, вызывает у него чувство сожаления.
8:18 вечера.
27 июля 2021 года
1
— Только посмотрите на это, — говорит Аврам Уэлч. На нем шорты с карманами (у Холли есть несколько пар таких же), и он указывает на свои колени. На обоих — зажившие шрамы в форме буквы "S". — Эндопротезирование обоих коленных суставов. 31 августа 2015 года. Трудно забыть тот день. Кэри работал в "Вышибале", когда я был там в последний раз в середине августа — я пришел туда просто посмотреть, мои колени к тому времени были слишком плохи, чтобы даже думать о броске мяча, — и его уже не было, когда я пришел в следующий раз.
