Так я говорила самой себе. Но моему счастью вскоре пришел конец.
* * *
На той же неделе, в четверг, в семь часов вечера, мы с Чедом беседовали в нашем доме на Сент-Джеймс-сквер с тремя джентльменами, которые собирались составить с Чедом партию в вист. Одним из них был полковник Браун.
Вошел Диммок и объявил о приезде сэра Грэхема Дина, одного из наших завсегдатаев. Сэр Грэхем, казалось, был чем-то смущен, и после вежливого приветствия он обратился к Чеду:
— Добрый вечер, Локхарт. Послушайте, я в некотором затруднении. В моем кэбе сидит приятель, который хотел бы перекинуться сегодня вечером у вас в покер. Я едва его знаю, вчера он был представлен мне клубе — он чей-то гость — но он уговорил меня привезти его сюда, сказав, что слышал о ваших вечерах и хотел бы их посетить.
Сэр Грэхем промокнул вспотевший лоб платком: видимо, он уже ощутил на себе неодобрительные взгляды других завсегдатаев.
— Я говорил ему, что это — не клуб, — продолжал он, оправдываясь, — а просто место, где… собираются друзья, но он очень настойчив. К тому же он сказал, что является давним вашим знакомым. Кажется, он откуда-то с Ямайки, так что я подумал — не предупредить ли вас прежде. Если он меня дурачил, я сейчас же пойду и отошлю его прочь. Его фамилия Фой.
Сердце мое сжалось до боли. Фой? Кто мог воспользоваться именем Оливера? Кто смог узнать меня здесь или выследить меня, кто догадался о моем прошлом? Глаза всех присутствующих остановились на Чеде. Я смогла воспользовалась этим, чтобы слегка оправиться от шока. Чед, как ни в чем ни бывало, сказал:
— Думаю, что и в самом деле однажды встречался с этим джентльменом, сэр Грэхем, так что я пошлю Диммока пригласить его. А тем временем, может быть, вы составите с этими джентльменами партию в вист? Вы, джентльмены, знакомы, кажется? Надеюсь, я вскоре присоединюсь к вам и войду в следующий роббер.
Ценой немыслимого усилия я улыбнулась и раскланялась. Джентльмены по одному ушли играть. Диммок отправился пригласить незнакомца, а Чед обратился ко мне. Лицо его было бесстрастным, но мне показалось, что серые глаза его темнее, чем когда-либо. Он взял мои судорожно сжатые руки.
— Неужели это возможно? — тихо спросил он.
— Оливер? Нет, нет, я же видела его мертвым, Чед. Кто-то, кто знал нас, воспользовался именем Оливера, чтобы… чтобы дать понять, что узнал меня.
— Посмотрим, — кивнул он. — Оставь все на мое усмотрение, Кейси. Мы не знаем, чего добивается этот человек, но уже сейчас ясно, что ничего хорошего нас не ждет. Приготовься ко всему. И прежде всего — не бойся. Я никому не позволю причинить тебе зло. — Голос его был холоден и бесстрастен, но слова были добрыми — и я была благодарна за них.
Чед отошел к камину, и тут же появился Диммок.
— Мистер Оливер Фой, — объявил он.
Секунду спустя в комнату вошел мой муж.
18
Я стояла будто перед вратами ада, на краю бездны, где здравомыслие обращается в безумие, истина — в ложь, а логика бессильна. Затем голос Чеда, все такой же спокойный, вернул меня к жизни:
— Диммок, мы не ожидаем больше гостей. Проследи, чтобы нас здесь не беспокоили, пожалуйста.
Я глубоко дышала, чтобы обрести равновесие, но подошла к Чеду и заставила себя взглянуть на Оливера Фоя. Он сильно постарел: казалось, прошло не три с половиной года, а гораздо больше с той ночи, когда я бежала от него. Но сомнений не было — то был Оливер Фой, человек, за которого я когда-то вышла замуж. В его глазах, которые глядели на меня, было выражение столь радостного торжества и ненависти одновременно, что я почти закричала от ужаса.
— Добрый вечер, дорогая Эмма, — сказал Оливер Фой. — Добрый вечер, мистер Локхарт.
Он положил перчатки и шляпу на кресло и двинулся было ко мне, но Чед остановил его.
— Не приближайтесь к этой леди, Фой. И не пытайтесь коснуться ее.
Это было сказано спокойно, как бы между прочим.
— Вряд ли может двоеженец приказывать мне не приближаться к моей жене, Локхарт.
Тем же спокойным тоном Чед ответил:
— Я не стану предупреждать дважды, — и поднял голову.
Я могла видеть лишь наполовину прикрытый глаз, но Оливера его взгляд впечатлил, потому что он остановился.
Однако он быстро овладел собой, неуверенно засмеялся и проговорил:
— Очевидно, нам есть что обсудить. Могу ли я присесть?
— Нет, мы останемся стоять, пока вы не объясните цель своего визита, Фой, — сказал Чед.
— Моего визита? — Оливер был выбит из колеи и начал злиться. — Какого черта я должен что-то объяснять, сэр? Вот стоит моя жена, Эмма Фой, и я приехал, чтобы забрать ее домой на Ямайку!
— Эта леди более трех лет страдала потерей памяти, — сказал Чед. — Вы утверждаете, что она — ваша жена?
— Что? Потерей памяти? — Оливер прищурил глаза. — Так, значит, вот что она придумала? Ну что ж, это избавит ее от скандала, что также мне на руку. Но вы не можете отрицать, что вы знаете: Эмма — моя жена, Локхарт. Вы дважды встречались с ней на Ямайке, но вам это не помешало жениться на ней.
— У меня плохая память на лица, — ответил Чед, — я не приметил сходства. Возможно, вам придется объяснить, каким образом вы лишились жены, Фой.
Оливер злобно вздохнул и кивнул.
— Ну хорошо, я приму на некоторое время вашу игру, Локхарт. Три года тому назад в конце сентября на Ямайку налетел ураган. Молния попала в конюшни. Я в это время… — он кинул на меня взгляд, не предвещавший ничего хорошего, — был болен. Эмма выбежала во тьму, чтобы спасти лошадей. Она так заботилась обо мне, что заперла меня в спальне, дабы я не посмел рисковать здоровьем и выходить под дождь. Позже я узнал от прислуги, что при ураганном ветре и хлещущем дожде лошади разбежались. Мой камердинер, Рамирес, был убит ударом молнии. В груди у него нашли комок запекшегося металла размером с кокосовый орех.
Итак, это был Рамирес! Человеком, которого Дэниел поразил своей стрелой, был Рамирес, а не Оливер. Молния расплавила стрелу в бесформенный кусок металла — и все решили, что молния и являлась причиной его смерти. Наверное, Оливер не дал хода следствию. Но подсвечник… Каким образом в руках у Рамиреса оказался тяжелый серебрянный подсвечник?
—..А на следующий день, — продолжал Оливер, — когда Эмму нигде не нашли, врач предположил, что она могла стать свидетельницей этой ужасной смерти, и это ее так поразило, что она временно помешалась. Она могла быть также задета ударом молнии. Ее лошадь была найдена оседланной возле Рио Хо, так что мы предположили, что она ехала в помешанном состоянии и могла быть сброшена лошадью. Через неделю, когда ее тело так и не было найдено, решили, что она провалилась в один из карстовых мешков.
